Триш Уайли - Улыбка ангела
Он снова перевел взгляд на дорогу, но Колин успела заметить мелькнувшую в его глазах панику.
— И чего ты так волнуешься? — Незаметно для себя она развеселилась. — Рожаешь-то не ты. Уверена, многие женщины спокойно рожали в машинах, как некогда в поле. Чем я хуже?
— Действительно, а чего волноваться-то? — Эймон не скрывал своего сарказма. — Ну и что из того, что ты родишь в машине? Женщин, рожавших в машине, может, и достаточно, но вот в машине, застрявшей в пробке, вряд ли найдется так много.
— Зато запомнится на всю жизнь.
— Вот я этого точно не забуду, — с чувством сказал он.
— Ах ты, зараза, — вдруг выдохнула Колин, и ее лицо исказилось от боли.
Эймон сразу вспотел, с тревогой глядя на нее и переживая ее боль как свою собственную. Следя за светофором, он нащупал ее руку и постарался несильно сжать, хотя сейчас ему больше всего хотелось ударить по чему-нибудь кулаком от собственного бессилия.
— Ты только держись, скоро приедем. Не забывай дышать. — Он вытер пот с ее лба.
— А я что делаю? — не сдержалась она и — открыла глаза. — Только и делаю, что дышу и дышу.
— Вот и хорошо. — Он старался говорить спокойно и уверенно, не зная толком, кого он больше успокаивает, ее или себя. — Понимаю, тебе больно, но...
— Ох! — выдохнула она и вцепилась в его руку. Ее ногти больно впились ему в ладонь. — Откуда ты можешь знать об этом?
— Хорошо-хорошо, — покладисто согласился Эймон. — Я думаю, что представляю, как тебе должно быть больно.
Наконец зажегся зеленый.
— Скоро приедем. Потерпи еще немного.
Он тронул машину одной рукой, потому что Колин вцепилась в него мертвой хваткой. Они проехали несколько кварталов прежде, чем она отпустила его руку.
Эймон мчался на пределе допустимой скорости, но ему казалось, что они ползут с черепашьей скоростью. Когда за поворотом возникло здание больницы, он возблагодарил небеса. Игнорируя стоянку для машин, он остановился прямо напротив входа, выскочил из машины и распахнул дверь с пассажирской стороны.
— Я сама, — морщась, выпалила она.
— Сколько можно? — выругался он, стискивая ее руку и помогая выйти из машины, несмотря на все ее протесты.
Колин вдруг его возненавидела. Его поддержку, его беспокойство о ней, его терпение. То, как должен был бы вести себя на его месте настоящий отец. Возненавидела его потому, что он не был отцом ее ребенка.
А ведь из него вышел бы отец, о котором любой ребенок может только мечтать.
Эта мысль заставила ее лицо жалко искривиться.
Эймон, думая, что начались новые схватки, побледнел.
— Все в порядке, — прошептала она, чувствуя, как в ее сердце вонзилась новая игла, причиняя боль, несравнимую с той, которую несли с собой схватки.
Когда они участились, она больше уже ни о чем не могла думать, сосредоточившись на дыхании. Сквозь пелену, застилавшую ей глаза, она видела, как Эймон говорит о чем-то регистратору, кивая в ее сторону. Ее усадили в кресло и повезли куда-то на лифте. Все это время Эймон не выпускал ее руки и что-то мягко и нежно ей говорил. Она не разбирала слов, но сама интонация действовала на нее успокаивающе. Страх, который охватил ее на первом этаже, отступил, и теперь она была уверена, что все будет хорошо. Иначе и быть не может, когда Эймон рядом.
Наверху их уже ждали. Он уступил свое место двум женщинам в белых халатах. Одна из них обернулась к Эймону и с улыбкой сказала:
— Все у вас будет хорошо. Не волнуйтесь. Сейчас мы доставим мамочку в родительное отделение и выдадим вам халат.
Колин мигом забыла о боли и с испугом воскликнула:
— Он вовсе не собирался...
— Вообще-то, я не...
Два возгласа слились в один.
— Нет, значит, нет, — успокоила их одна женщина и пояснила. — Мы спрашиваем у всех пар, но не все мужчины соглашаются при этом присутствовать. Идите по коридору налево. Там комната ожидания. Вам сообщат, когда ребенок родится.
Они покатили кресло к двухстворчатой двери.
Колин обернулась к нему. Ее лицо побледнело, но она постаралась улыбнуться.
— Я подожду здесь, — вдруг вырвалось у него.
В голубых глазах Колин вспыхнула радость.
Эймон нагнал коляску и твердо сказал:
— Дорогая, все будет хорошо. Обещаю тебе.
Колин не смогла ответить, но он прочитал в ее глазах искреннюю признательность.
— Мистер Маккенна?
Эймон не слышал. Он стоял перед окном, ничего не слыша и не видя вокруг. Мысленно он был с Колин.
Прошло уже несколько часов, а к нему никто не подходил. Он и предположить не мог, что роды так затянутся. Он в больнице уже несколько часов. Принимая во внимание, что Колин терпела почти до последнего момента, ей пора бы уже и родить. Может, с беспокойством думал он, возникли какие-то осложнения? Он спросил четырех сестер, но все неизменно отвечали, что все в порядке и ему не о чем волноваться.
Не о чем, ха!
Да если с ней или с ее ребенком что-нибудь случится, он себе ни в жизнь этого не простит!
— Мистер Маккенна?
На его плечо опустилась чья-то рука.
Эймон вздрогнул и порывисто обернулся. То, что к нему обратились под другим именем, перестало иметь всякое значение, когда он обнаружил за своей спиной одну из женщин, которым он передал Колин.
— Колин? С ней все в порядке?
— С ней все в порядке, — улыбнулась женщина. — С ней и вашим ребенком. Они оба молодцы. Роды были тяжелыми, но ребеночек получился на славу. Симпатичная девчушка. Почти не капризничала. Сейчас я ее вам принесу, пока ваша жена спит. Она слишком устала. — Он снова улыбнулась и отошла.
Нервное напряжение, в котором он пребывал столько времени, вдруг исчезло, оставив после себя неимоверную усталость и облегчение.
— Она не моя жена, — вслух сказал он, когда его мозг наконец осознал, что женщина ошибочно приняла его за мужа Колин.
Женщина скоро вернулась, неся в руках сверток, перевязанный розовыми лентами.
— Вот и наша красавица. Подержите ее.
Ему случалось держать на руках младенцев. Не по своей воле, конечно. Сияющий Пит просто-напросто всучивал ему уже два похожих свертка, заявляя, что никогда не вредно попрактиковаться, если представляется такая возможность.
Вот теперь у Пита появится возможность сказать что-нибудь вроде «Я же тебе говорил», если он об этом узнает, мелькнула у него мысль.
Не испытывая охоты, но и без страха, Эймон осторожно принял из рук женщины сверток. Заглянув в поразительно голубые и ясные глаза малютки, удивительно похожие на глаза Колин, он замер и почти перестал дышать.
Девочка нахмурила едва заметные бровки и зевнула, предлагая ему полюбоваться беззубым ротиком.
