Хелен Бьянчин - Моя любовь, моя судьба
Сомневаюсь, иронично подумала Айша.
В выставочном зале галереи собрались гости. Одни пришли сюда, чтобы почувствовать свою причастность к искусству и действительно по достоинству оценить выставленные экспонаты, другие с вполне практической целью: присмотреть какой-нибудь экспонат для своей коллекции.
Айша и Карло составляли здесь исключение. Будучи близкими друзьями скульптора, они могли рассчитывать на его личное внимание.
— Привет, солнышко, — окликнул ее знакомый мужской голос.
— А, Бруно! — Айша раскрыла ему объятья. — Рада тебя видеть. Как поживаешь?
— Сейчас уже ничего. — Он наклонился и расцеловал ее в обе щеки. — Это все Карло, лучший друг называется, увел такую девчонку из-под носа. — Бруно нежно взглянул на нее, но, заметив, что она смотрит куда-то мимо, повернулся и увидел Карло. — А, дружище, и ты здесь. Здорово! — Бруно протянул ему руку, и они обменялись крепким рукопожатием, хотя и не столь теплым. — Ну что ж, проходите, с удовольствием расскажу вам про любой экспонат на выставке.
Полчаса спустя они, осмотрев один зал, перешли в другой, время от времени обмениваясь приветствиями со знакомыми.
Айша осматривала очередную скульптуру, а Карло беседовал с кем-то из деловых партнеров, когда Бруно подошел к ней.
— На твоих губах играет улыбка, но глаза печальны. Почему?
— Свадьба состоится на следующей неделе. Почти каждый день я с Терезой хожу по магазинам. А вечерами мы с Карло выбираемся куда-нибудь в общество.
— Ты не поняла меня, — поправил ее Бруно. — Я сказал «печальная», а не «уставшая». Ты только скажи, если Карло тебя обижает, он мне за это ответит.
Слова Бруно были бальзамом на ее израненное сердце, она оживилась, улыбка коснулась ее глаз.
— Значит, ты вызовешь его на дуэль. Шпаги или пистолеты, что выбираете, господа?
— Если честно, то мне доставит особое удовольствие разбить ему нос.
В этот момент Айша увидела, кто входит в комнату, и благодушное выражение ее лица моментально сменилось застывшей маской. Бруно не мог не заметить столь разительной перемены и потому проследил за ее взглядом.
— А, та самая Нина.
Видимо, сегодня она решила всех поразить, подумала Айша, глядя на ярко-красное платье Нины, которое, как перчатка, обтягивало ее безупречную фигуру.
— Если хочешь, я могу ей устроить «веселенький» вечерок, ты не против? — наклоняясь к ее уху, шепотом произнес Бруно.
— Будь так любезен. — Она улыбнулась, но улыбка не затронула ее глаз.
А Нина тем временем уже спешила навстречу Карло. Айшу передернуло, когда хищная рука с ярко-красными ногтями обняла Карло и погладила его по спине. И макияж-то у нее был подобран соответственно, и губы накрашены ярко-красной помадой.
— Чем бы мне ее очаровать? — пробормотал Бруно, на что Айша тихо ответила:
— Спасибо, пока не надо, как-нибудь сама справлюсь.
— Давай, солнышко. Сейчас ты похожа на разъяренную кошку, готовую в одно мгновение выпустить когти. — Он замолчал, так как они подошли к Карло, рядом с которым стояла Нина.
— Рад приветствовать новых гостей. — Бруно поклонился Нине и отошел в сторону, смешавшись с гостями.
— Дорогой, принеси мне что-нибудь выпить. Ты же знаешь мои вкусы. — Нина оставалась верна себе. — Представляю, в какой шок повергли тебя фотоснимки! — как бы невзначай обронила Нина, когда Карло отошел от них. Она внимательно наблюдала при этом, какую реакцию вызовут ее слова. — Согласись, подарок необычный! Мне любопытно, ты уже придумала, что будешь с ними делать? Надеюсь, ты поступишь правильно!
Айше очень хотелось бы выцарапать ей глаза, но, поскольку сейчас это было невозможно, она решила, что хотя бы отравит этой стерве вечер.
— Позволь сообщить тебе, что твои шансы равны нулю и что актриса из тебя никудышная, — сказала она как можно мягче и отошла к одной из скульптур Бруно.
— Ну как? Кто победил? — спросил Бруно, который, как по мановению волшебной палочки, возник перед нею.
— А разве ты не видел?
— Нет, я не следил за тобой. Ладно, оставим этот разговор. Лучше скажи мне, что ты думаешь об этой вещи?
Айша внимательно взглянула на указанную им скульптуру:
— Интересно, — и, помолчав, продолжила: — Здесь, по-моему, чувствуются тенденции, свойственные африканской культуре: попытка выразить вечную борьбу добра со злом.
— Ты, конечно, пытаешься мне польстить, но, право же, создавая эту композицию, я ни о чем таком не думал.
— А что же тебя подвигло создать ее? Здесь столько всего намешано, что трудно сказать, какая мысль была в основе замысла, а какая родилась уже в процессе работы. Что тебя вдохновило?
— Не «что», а «кто».
Айша с немым вопросом посмотрела на него.
— Ты, моя сладкая.
Она засмеялась, польщенная его комплиментом.
— Ты, кажется, мне не веришь? — Ее смех Бруно расценил как слабость и неверие в собственные силы — она явно сомневалась, что может вдохновить художника на творческий порыв. — Ты как-то обронила фразу, а она запала мне в душу, и вот что из этого получилось.
— Ладно, сдаюсь. Может, собираешься записать меня в соавторы?
— Нет. Скажи, ведь ты его любишь?
— А что, это так заметно?
— Только для меня, — поспешил он заверить ее. — Надеюсь, Карло понимает, как ему повезло.
— Не волнуйся, понимает, — услышала Айша родной низкий голос у себя за спиной и, бросив на Бруно обжигающий взгляд, повернулась к жениху.
— Мы говорили о скульптуре.
Карло так посмотрел на Айшу, что у нее все внутри затрепетало. Как он может так играть, делать вид, что между ними теплые близкие отношения, когда тут же, в нескольких шагах от них, стоит Нина!
— Не нужно играть в эти игры, — обронил Карло, как только Бруно отошел от них и не мог их услышать.
— Беру пример с тебя, дорогой, — отозвалась она. — Ты сам побежал за коктейлем для Нины, снова предоставив ей возможность оболгать тебя.
— Мы, кажется, заключили перемирие, разве нет?
Айша тяжело вздохнула.
Может быть, он и прав, но она твердо намерена дать понять Нине, что все ее происки безрезультатны.
— В таком случае не пора ли нам всем пожелать спокойной ночи?
Десять минут спустя Айша уже сидела в «мерседесе», который несся через мост в сторону их особняка. На протяжении всего пути она не проронила ни слова. Когда машина въехала в гараж, Айша, взглянув на Карло, сказала:
— Бруно — мой друг, настоящий друг, чего ты не можешь сказать о себе и Нине.
— Ни Бруно, ни Нина не имеют для меня никакого значения.
— Что же тогда имеет для тебя значение?
