Не отдавай меня ему (СИ) - Султан Лия

— Почему? — сипло спрашиваю.

Его большая, крепкая ладонь накрывает мою, лежащую на одеяле. Он подносит мои пальцы к своим губам и целует их. Этот жест такой нежный, такой неожиданный, что я прикрываю глаза.

— Потому что я люблю тебя, Латифа.

От этих слов по телу разбегаются мурашки. Я вздрагиваю и пытаюсь отнять руку, но он не отпускает.

— Нет, — протестую я, но в моём голосе уже нет прежней твёрдости.

— Я могу дать тебе всё, что ты захочешь, — говорит он, не разжимая пальцев. Его глаза горят серьёзной, безрассудной решимостью. — Я буду защищать тебя до последнего вздоха. Я никому не позволю обидеть тебя. Никогда.

Я смотрю на него, и моё сердце разрывается на части. Потому что я верю ему. И потому что я тоже люблю его — всем своим израненным, уставшим сердцем.

— Это уже случилось, — шепчу я. — И в этом нет вашей вины. Ни капли. Но я не могу снова стать частью вашей семьи. Я не хочу этого. Будет лучше, если я уеду и начну новую жизнь. Вдали отсюда. Вдали от вас.

Он хмуро смотрит на меня. Взгляд становится напряжённым, жёстким. Я понимаю, что, наверное, разозлила его, отвергнув его чувства. Я уже успела изучить этого мужчину и знаю: он не будет упрашивать. Он спросил один раз. Второго не будет.

Джафар-бей медленно выпускает мою руку. Его лицо каменеет, становится непроницаемым.

— Я понял тебя, Латифа, — говорит он холодно и чётко. — Мои люди отвезут тебя, куда скажешь.

Он встаёт. Высокий, мощный, мужественный. Уходит из моей жизни — и не оглядывается. Дверь за ним закрывается с тихим щелчком.

И только теперь я прикрываю глаза ладонью, и рыдания, которые я так долго сдерживала, вырываются наружу. Громкие, горькие, безутешные. Я люблю его. Люблю так, что нет сил дышать. Но я бегу от него. Потому что неправильно любить брата бывшего мужа. Неправильно снова возвращаться в семью, где тебя презирают и проклинают.

Но я буду помнить его всегда. Я смогу начать заново, и, возможно, моя влюблённость в спасителя со временем угаснет, оставив на сердце лишь светлое воспоминание.

Глава 25

Три месяца спустя

Латифа

Вот уже три месяца я живу в солнечном приморском городке. Воздух здесь особенный — пахнет солью, теплом и свободой. Снимаю маленькую, но светлую квартирку у тёти. Она сначала отказывалась брать с меня деньги, но я настояла. Я больше не хочу ни от кого зависеть. Не хочу быть приживалкой. Я сама зарабатываю, сама плачу по счетам. Это трудно, но это моё.

Устроилась в местную музыкальную школу. Учу детей. Их восторженные глаза, когда у них получается сложный пассаж, — лучше любой терапии. Зарплата небольшая, но на скромную жизнь хватает. Самое главное — здесь тихо. Здесь нет его тени. Нет тяжёлого взгляда Джафара, от которого сжималось всё внутри. Нет страха, что из-за угла появится Заур. К счастью, он действительно оставил меня в покое, и за это я должна быть благодарна именно его старшему брату.

С Аишей и Джалой я иногда разговариваю по телефону. Слышать их голоса — и больно, и радостно одновременно. Аиша закончила школу, поступила в университет и стала серьёзнее. Джала по-прежнему моя опора, даже на расстоянии. Однажды она осторожно попыталась завести разговор о Джафаре. Я мягко, но твёрдо остановила её. Нет. Эта дверь должна быть закрыта. Для его же блага.

Сегодняшний вечер, как обычно, тихий и одинокий. Я стою на своей маленькой кухне, режу свежие овощи для салата. За окном шумит прибой. Внезапно звонит телефон. Вытираю руки о вафельное полотенце и беру мобильный. На дисплее высвечивается номер Джалы. Без приветствия она тараторит:

— Латифа, дочка! Срочно включи телевизор! Новости!

Моё сердце замирает. В её голосе — не просто тревога, а паника.

— Джала, что случилось?

— Просто посмотри! Быстрее!

Кухня переходит в гостиную, поэтому я беру со столика пульт, сажусь на диван и включаю телевизор. Щёлкаю каналы, пока не нахожу новости. На экране диктор рассказывает:

— Заместитель мэра Заур Тагиев объявлен в розыск по обвинению в коррупции в особо крупных размерах и злоупотреблении должностными полномочиями…

Я непроизвольно прижимаю ладонь ко рту. Смотрю на его фотографии. То самое надменное, холодное лицо, которое когда-то внушало мне такой ужас.

Ведущий продолжает, и от его слов у меня стынет кровь в жилах. Оказывается, мэра поймали на крупной взятке. Начали «раскачивать» всю верхушку, и, как падающие костяшки домино, посыпались коррупционные схемы. И в центре одной из самых грязных был Заур: откаты, поддельные тендеры и многое другое.

— По данным наших источников, — продолжает диктор, — Заур Тагиев успел скрыться от правосудия и, предположительно, находится на территории Объединённых Арабских Эмиратов.

Я сижу, не в силах пошевелиться, и медленно качаю головой. Так вот кем он был на самом деле. Не просто жестоким мужем, тираном, ломающим жену в своём доме. Он был преступником. Вором, обкрадывающим свой же город. Вся его респектабельность, его показная успешность были ширмой, за которой скрывалась гниль.

Я выключаю телевизор. В тишине маленькой квартиры слышен только мерный шум моря за окном и бешеный стук моего сердца. Во рту — горький привкус. Привкус обмана, в котором я жила все эти годы. И странное, горькое облегчение. Облегчение от того, чего я избежала. Понимание, что на всё воля Аллаха, и я приняла то, что Он забрал моего нерождённого малыша.

А ещё — острая, щемящая боль за Джафара. Ведь это его брат. Его кровь. И как бы он ни был зол на Заура, эта публичная огласка — значит позор на всю семью.

Я возвращаюсь на кухню и смотрю на недорезанные овощи. Аппетит пропал. Подхожу к окну, обнимаю себя за плечи и вглядываюсь в темнеющее море. Оно бесконечно и равнодушно. Оно смоет всё. И мои слёзы, и мои страхи, и моё разочарование. И, возможно, когда-нибудь — и эту боль в моём сердце, которую оставил после себя не только Заур.

Но потом я думаю вовсе не о нём, а о его старшем брате. О том, кого я оставила ради его же блага, хотя всё ещё не могу забыть. Потому что за эти три месяца я ещё яснее поняла: я люблю Джафара.

Глава 26

Джафар

— Никаких, мать вашу, интервью! — рявкаю я в трубку, сжимая её так, что пластик трещит. — Мы не даём комментариев! Если хотят что-то узнать, пусть звонят в налоговую или полицию! Да хоть к шайтану!

Я швыряю телефон на стол. Он отскакивает и падает на пол. Мне плевать. Я резко встаю, и кресло с грохотом отъезжает назад. В висках стучит. Я сжимаю кулаки, разминаю шею, чувствуя, как мышцы плеч и спины застыли каменным панцирем.

Весь этот ад длится уже неделю. Коррупционные преступления Заура и его позорное бегство ударили бумерангом и по мне. Журналисты, как стервятники, радостно набросились на «связь братьев». Мою компанию, которую я строил двадцать лет, теперь заподозрили в отмывании денег для нечистой на руку администрации. Нас проверяют со всех сторон. Сотрудники в панике, по офису ползут слухи, что вот-вот всё рухнет.

А самое горькое? Я знал. Я знал, что Заур — гниль. Я держал в руках то самое досье, что должно было заставить его оставить Латифу в покое. Но я промолчал. Ради неё. Чтобы купить ей свободу ценой молчания о преступлениях брата. И что в итоге? Гниль вскрылась сама, Заур сбежал, как крыса, а я остался здесь, под огнём, с репутацией, которую теперь придётся отмывать годами.

Телефон на полу снова вибрирует. Зарина. Я зажмуриваюсь. Мать слегла. Она отказывается верить в вину Заура, уверена, что его подставили, а я, старший брат, не защитил, а значит — предатель. Теперь она живёт у Зарины и изводит её своими истериками. Сестра звонит каждый день, умоляя забрать мать к себе. Но та сама не хочет. Она не переступит порог моего дома, потому что я приютил Латифу.

Внутренний телефон прерывает мои мрачные мысли. Секретарь: