Нора Робертс - Танец ее мечты
— А я думаю, что иллюзии можно превратить в реальность!
— Валентайн!
Рид внимательно посмотрел на возникшего у их столика долговязого мужчину в оранжевом пиджаке с желтым галстуком.
— Селби! Как поживаете?
— Прекрасно, просто замечательно. — Мужчина внимательно посмотрел на Мадди. — Кажется, я помешал вашей беседе. Не хотел бы прибегать к штампу, но мы с вами, случайно, не встречались?
— Нет. — Мадди дружелюбно протянула ему руку.
— Мадди О'Харли. Аллен Селби.
— Мадди О'Харли? — прервал Селби Рида и сжал руку Мадди. — Очень рад с вами познакомиться. Я дважды ходил на «Парк Сюзанны» с вашим участием.
Ей не понравилась его рука, но она не любила поспешных суждений.
— Мне тоже очень приятно.
— Я слышал, Рид, что «Валентайн» связалась с Бродвеем.
— Говорят. — Рид вылил остаток шампанского в бокал Мадди и пояснил ей: — Аллен — глава «Галлоуэй рекордс».
— Между нами исключительно дружеская конкуренция, — заверил ее Селби, и Мадди сразу поняла, что он готов утопить компанию Рида при первой же возможности. — Вы уже думали о своем сольном альбоме, Мадди?
Она задумчиво поводила пальцем по краю бокала.
— Неловко признаваться в этом человеку, занимающемуся записями, но вокал — не самая сильная моя сторона.
— Если Рид не сумеет убедить вас в обратном, то загляните ко мне, — сказал он, положив руку на плечо Риду.
Нет, ей определенно не нравятся его руки. И с этим ничего не поделаешь. Мадди заметила, как у Рида холодно блеснули глаза, но он только молча поднял свой бокал.
— Хотелось бы мне выпить с вами кофе, — сказал Селби, как будто его приглашали, — но у меня обед с клиентом. Рид, передай своему отцу мои наилучшие пожелания. А вы подумайте об альбоме.
Он подмигнул Мадди и вернулся к своему столику.
Мадди выждала минуту, затем осушила свой бокал.
— Интересно, многие в вашей индустрии одеваются как шуты на маскараде?
Рид оценил ее беспечную улыбку, и его напряжение вылилось в смех.
— Нет, Селби — единственный в своем роде.
Довольная, что заставила его засмеяться, она снова взяла его руку:
— И вы тоже.
— Мне тоже следует подумать, это комплимент или оскорбление?
— Определенно комплимент. — Она оглянулась на Селби, который взмахом руки подозвал к себе официанта. — Он вам не нравится.
— Естественно, ведь мы конкуренты по бизнесу.
— Нет. — Мадди покачала головой. — Вам не нравятся его человеческие качества.
Это его заинтересовало, потому что он пользовался репутацией человека, который умеет скрывать свои эмоции.
— Почему вы так решили?
— Потому что ваши глаза стали ледяными. — Она невольно вздрогнула. — Ужасно, если бы вы посмотрели так на меня. Ну, раз вы не желаете с ним разговаривать и вам даже неприятно его присутствие, почему бы нам не уйти?
Они вышли на улицу, где стало заметно прохладнее и гораздо меньше машин. Взяв Рида под руку, Мадди с наслаждением вдыхала свежий вечерний воздух.
— Может, немного пройдемся? Так хорошо дышится, что жалко снова лезть в такси.
Они неторопливо пошли по тротуару мимо закрытых магазинов с темными витринами.
— А вы знаете, Селби прав. Если правильно подобрать материал, у вас может получиться прекрасный альбом.
Она безразлично пожала плечами. Сольный альбом не входил в ее мечты, хотя полностью она этого не исключала.
— Может, когда-нибудь. Но, думаю, Стрейзанд может спать спокойно… Здесь никогда не увидишь настоящее звездное небо, — добавила она. — В такие вечера я очень завидую Эбби, которая живет на загородной ферме.
— Трудно жить на ферме и мотаться к восьми на представление.
— Да. Но я все мечтаю как-нибудь взять отпуск. Отправиться в круиз, куда-нибудь в южные моря, чтобы стюард приносил мне чай со льдом, пока я лежу в шезлонге и смотрю, как на волнах покачивается отражение луны. Или пожить в хижине, например в Орегоне, просыпаться по утрам от щебета птиц. Здорово, правда. Вот только как я буду ездить на занятия? — Она засмеялась и слегка прижалась к нему. — Рид, а куда вы ездите отдыхать?
Вот уже два года, как он сменил отца в «Валентайн рекордс» и позволял себе оторваться от дел только на выходные, изредка прихватив и пятницу.
— У нас есть дом в Сент-Томас. Когда сидишь на балконе, забываешь, что ты в Манхэттене.
— Там, наверное, очень красиво. Мне представляется большой заросший участок, уютный загородный дом с садом, где множество цветов, которые большинство людей видят только на картинах и фотографиях. Но у вас там телефон. Такому бизнесмену, как вы, нельзя полностью отрываться от дел.
— Каждый платит свою цену.
Мадди поняла это давно, когда только начала заниматься у станка.
— Ой, смотрите! — Она остановилась у витрины и показала на манекен, облаченный в длинный небесно-голубой пеньюар с большим вырезом, отделанным нежно-кремовыми кружевами.
— Это же Шантел!
Рид внимательно посмотрел на безликий манекен:
— Это?
— Нет, я о пеньюаре. Шантел у нас потрясающе красивая и сексуальная. Она просто создана для таких вещей. — Мадди радостно засмеялась и отошла назад, чтобы записать название магазина. — Я пошлю ей этот пеньюар. Через два месяца у нас с сестрами день рождения.
— Шантел О'Харли, — пробормотал Рид. — Странно, но я никогда не произносил вместе ее имя и фамилию. А она, оказывается, ваша сестра.
— Ничего странного. Внешне мы почти не похожи.
Красивая и сексуальная, вспомнил Рид. Именно такой имидж был у Шантел как у символа Голливуда. Женщину, что стояла рядом с ним, никак не назовешь красавицей, и ее сексуальность не бросается в глаза, она еле ощутима, что делает ее еще опаснее.
— Наверное, странно ощущать себя одной из тройняшек.
— Мне трудно об этом говорить, потому что я такой родилась.
Они продолжили прогулку.
— Но это особенное чувство. По сути, ты никогда не бываешь одна. Может, поэтому мне хватило смелости приехать в Нью-Йорк. Я всегда чувствую рядом Шантел и Эбби, даже если они находятся вдалеке.
— Вы по ним скучаете.
— Да, конечно, иногда отчаянно скучаю по сестрам, по папе с мамой и Трейсу. Мы были очень близкими и дружными, любили друг друга, вместе работали. Порой ссорились, конечно.
Она усмехнулась, поймав его удивленный взгляд.
— Ничего странного. Порой просто необходимо, чтобы рядом был человек, на которого ты можешь накричать, зная, что потом обязательно с ним помиришься. Когда Трейс уехал, у нас долго было такое чувство, как будто мы лишились руки. Папа так с этим и не смирился. Потом уехала Эбби, а за ней и мы с Шантел. Я не думала, что родителям это будет так тяжело, ведь они остались вдвоем. Но лучше общаться с родителями как можно чаще.
