Линда Варнер - Полет звезды
Но он уже не подросток.
Тони резко отстранился от Марии и в ужасе уставился на нее.
— Ты что? — спросила она, явно обеспокоенная его странным поведением. — Что-то не так?
Что ему делать? Поделиться своими безумными мыслями? Рассказать о том, какой чудовищный прыжок от сексуальных подростковых фантазий до идеи отцовства совершила его мысль? Озвучить внезапно охвативший его страх перед тем, что она может стать той женщиной, которая, как радостно предсказывали его мать и сестры, в один прекрасный день переступит порог их дома?
Ну уж нет!
Он почти готов предложить что-то серьезное, а это даст Марии, которая и так была очень традиционно настроена, безграничную власть над ним. И тогда он и сам не заметит, как в нем возьмут верх гены оседлости, которые так сильны в его сестрах, и он превратится в добропорядочного отца семейства. По будням он будет преподавать в школе рисование, а по выходным — копаться в саду.
А что, собственно, в этом плохого?
— Мне… мне что-то послышалось! — выпалил Тони в смущении. Он почувствовал, что краснеет.
Мария резко повернулась к двери, быстро поправляя бюстгальтер и одергивая топик.
— Мика?
— Может быть, — пробормотал он, помогая ей застегнуть юбку. Он чувствовал, как сильно бьется его сердце, а горло сжимает спазм. Они оба напряженно прислушивались к звукам в прихожей, но, естественно, ничего не услышали.
— Ты в порядке? — наконец нарушила молчание Мария.
— В полном порядке, — Тони сделал вид, что рассматривает комнату, останавливая свой взгляд на колыбели. — Не стоило начинать все это, да?
— Да уж! — ответила Мария, соскальзывая с его колен. — Но ты в этом не виноват. Я могла бы тебя остановить.
— В любом случае мы оба не виноваты. И теперь все закончилось само собой. — Тони поднялся на ноги. От греха подальше он положил руки в карманы, посмотрел ей прямо в глаза и произнес: — И почему я не могу просто оставить тебя в покое?
Она пожала плечами.
— Наверное, по той же причине, по которой и я не могу сказать тебе «нет».
— И что это за причина?
— Ты принадлежишь к тому типу мужчин, который мне нравится, — произнесла она с презрением и даже отвращением.
— Это означает, что со мной что-то не так?
— Это означает, что со мной что-то не так! — Она начала нервно ходить по комнате. — Как будто надо мной довлеет родовое проклятие! Покажи мне мужчину, который заведомо не способен дать мне то, чего я хочу от жизни, и можешь с уверенностью сказать, что я не устою перед ним.
Мария в отчаянии подняла голову, с мольбой глядя в потолок, как будто ждала, что Бог ответит ей.
Тони внезапно почувствовал себя лучше и от радости даже не смог сдержать смеха. Если кто и был специалистом по семейным проклятиям, так это он.
Мария недовольно взглянула на него.
— Извини, пожалуйста, — пробормотал он, стараясь придать своему лицу серьезное выражение. — Просто я только теперь тебя понял. Ты ищешь человека, который сможет дать тебе простое семейное счастье: небольшой уютный домик с камином и двух очаровательных ребятишек.
— Трех! Я хочу трех!
— Даже трех? — Он удивленно покачал головой. — И я, по-твоему, не гожусь на эту роль?
— Ты — нет! — ответила она.
— Я — нет, — задумчиво повторил он и зачем-то прибавил то, что было почти правдой: — По крайней мере, не сейчас.
Она в изумлении уставилась на него.
— Хочешь сказать, что в один прекрасный день планируешь прекратить свои скитания?
— Непременно. В моем роду всегда очень ценились узы брака и традиционные устои семьи. Так что и надо мной довлеет своего рода проклятие.
Мария смотрела на него широко открытыми глазами.
— И все же тяга к тебе выше моих сил! — Тони лукаво улыбнулся.
— Да, — задумчиво ответила она, — наверное, мы с тобой два величайших идиота.
— Без сомнения. — Он немного помедлил и добавил: — Но я рад, что мы все прояснили.
— И я.
— А когда я в следующий раз захочу тебя поцеловать, просто дай мне затрещину — и все!
— Не перекладывай всю ответственность на меня, — парировала Мария.
— Но кто же, как не женщина, должен держать все под контролем?
Ее глаза блеснули.
— Так ты еще и шовинист!
— Тсс! Брендона разбудишь!
Бросив взгляд на кроватку, Мария заговорила шепотом:
— Может быть, пойдем лучше посмотрим, как там Лиза!
— Да, наверное, так будет лучше, — согласился Тони, распахивая дверь.
— А в Плезант-Рест есть кафе-мороженое? — спросил Тони после того, как они попрощались с Лизой и направились к машине Марии.
Мария села за руль и захлопнула дверцу.
— Нет. Есть в Лейк-Сайд, что в восемнадцати милях отсюда.
Тони пристегнул ремень безопасности.
— А там хорошее мороженое?
— Божественное!
— Так, может, сделаем крюк по дороге домой?
— Ну, что ж! Гулять так гулять!
Хотя не было еще девяти, из-за облачного неба казалось гораздо темнее. Они скоро выехали за пределы города, освещенного рождественскими огнями, и погрузились в темноту, нарушаемую только светящейся разметкой на дороге и фарами встречных автомобилей.
— Ты часто заезжаешь домой? — неожиданно спросила Мария.
Он немного подумал, прежде чем ответить:
— Обычно раза четыре или пять в год. А ты?
— Мой дом здесь, в Плезант-Рест.
— Я думал, ты из Нового Орлеана.
— Я родилась там. Там прошло мое детство и юность. Но сейчас меня уже ничто с ним не связывает.
— А семья?
— У меня нет семьи.
Тони стал очень серьезным.
— Ты — сирота?
— Да, — ответила она и медленно добавила: — Фактически. Отец бросил маму, когда узнал, что она беременна. Я даже не знаю, как его звали. Поэтому и не могу сказать, жив он или умер. Мама же умерла, когда мне было четырнадцать.
— Но ведь можно довольно легко выяснить, как звали отца и где он сейчас!
— При желании, которого я не имею?!
— Хочешь сказать, что тебе ни капельки не интересно, кто он такой?
— Он меня интересует ровно столько, сколько и я его.
Тони понимающе хмыкнул.
— А мать — что, никогда не была замужем?
Мария отрицательно покачала головой.
— Братьев или сестер тоже нет?
— Нет.
— А кем она была? Парикмахером?
— Экстрасенсом.
Тони удивленно взглянул на Марию.
— Ого! Наверное, она познакомилась с твоим отцом, когда он пришел к ней на сеанс?
— Вроде того… — Моя мать предсказывала будущее кому угодно, кроме самой себя, — усмехнулась Мария. — Она была очень доверчивой и поэтому всегда оставалась у разбитого корыта и с раной в сердце. По большей части это случалось из-за мужчин.
