Ребекка Джинсен - Как подсказало сердце
— Ты обладаешь властью над животными? — удивился Роуланд, испытывая при этом благоговейный страх. Может, эта девица ― ведьма?
Бригитта подняла на него глаза и радостно улыбнулась:
— Это же моя собака. Она побежала за мной, нашла меня.
Роуланд засунул меч в ножны.
— Не могу поверить, чтобы пес от самого Лоруа бежал за тобой.
— Я его вырастила. И много лет подряд он везде ходил за мной. Наверное, он сбежал из клетки вчера вечером, когда его кормили. Он очень умный.
Роуланд отвернулся, молча вскочил на коня и, не глядя на нее, неспешно отъехал от поляны.
— Куда ты? — окликнула его Бригитта.
Роуланд бросил через плечо:
— Если повезет, принесу свежего мяса. А ты тем временем разводи огонь.
И он уехал.
Бригитта вздохнула. Обещания, данные прошлой ночью, тяжелым грузом легли на душу. Но ведь он вернулся.
Она поймала на себе взгляд больших карих глаз Вульф и улыбнулась:
— Мой дорогой, ты, наверное, устал от такого долгого путешествия.
Она вдруг порывисто обняла его и сжала в объятиях.
— Ох, Вульф, Вульфик, я так рада, что ты со мной. Я хотела взять тебя с собой, но боялась попросить об этом. А ты нашел меня, и мы никогда больше не расстанемся. Теперь мне легче. Норманн защитит меня от опасности в пути, а ты — от него.
Страхи Бригитты рассеялись — ее любимец находился рядом. Она радостно смеялась.
— Пошли, надо разжечь костер до его прихода. Он очень строгий и не любит ждать. А ты, наверное, голодный. — Она собирала хворост, Вульф вертелся рядом. — Я представляю, как удивился Леандор, когда принес тебе еду. А, может, это он отпустил тебя? Да, он мог это сделать, если подумал, как ты мне нужен.
Бригитта продолжала болтать с Вульфом — она всегда так делала, доверяя ему свои мысли. Огонь быстро разгорелся, и она согрела руки, мерзнущие в холодное утро.
Она только закончила расчесывать волосы и заплетать косы, как Роуланд вернулся и кинул к ее ногам пушистого зайца.
— Приготовь его, а шкуру сохрани — в нее сложишь остатки мяса, — сказал он резко и перевел взгляд на Вульфа, который положил большую голову ей на колени.
— А он пусть уходит. Мы не можем его кормить.
— Вульф теперь не оставит меня, — уверенно сказала Бригитта. — Но ты не беспокойся, он прекрасный охотник и сам поймает себе мяса на обед.
Она взяла Вульфа за голову и посмотрела ему в глаза:
— Покажи ему, Вульф, что ты умеешь. Принеси-ка мяса себе на обед. А я тебе его приготовлю.
Роуланд проследил взглядом, как большими прыжками собака побежала от костра и покачал головой:
— Ты что, будешь готовить еду зверю?
— Это не зверь, — с упреком сказала она. — Хотя его родословная неизвестна, он отличается не только размерами, но умом и сообразительностью. И я, конечно, буду ему готовить. Вульф домашний. Он не ест сырое.
— Я тоже не ем, — проворчал Роуланд. — Так что займись делом.
И прежде чем он закончил фразу, его нож воткнулся в землю рядом с зайцем.
Бригитта вынула его, подняла и скорчила гримасу из-за предстоящей работы. Как раз недавно она училась снимать шкуру со зверя. И ей совсем не понравилось.
А Роуланд явно не собирался делать это за нее. Он расселся у огня и принялся чистить копье, которое всадил в зайца. Она подумала, что должна быть благодарна Друоде, из-за которой она научилась делать работу слуг.
— Как мне тебя называть? — спросила Бригитта между делом.
Он, не глядя на нее и не поднимая глаз, ответил:
— Можешь сеньором.
— Сеньор Роуланд?
— Просто сеньором.
— Это же глупо, — сказала она, не отрываясь от работы. — Я буду звать тебя Роуланд. А мое имя ты знаешь. Я хочу, чтобы ты называл меня по имени. Мне не нравится ни девица, ни девушка.
Глаза Роуланда сверкнули.
— Ты опять за свое? Не успел начаться день, а ты мне уже говоришь, что ты будешь делать, что хочешь.
Бригитта в растерянности отняла руки от зайца.
— Чем я тебя снова рассердила?
Роуланд встал, швырнул копье во внезапном порыве гнева.
— Ты нарочно меня злишь! Этими своими претензиями казаться не той, кто ты есть! Ты — служанка! А я твой хозяин! И оставь свои штучки! Я дал слово, что ты будешь при мне. И теперь до смерти мы с тобой неразлучны! Но не испытывай свою судьбу. Иначе час смерти может прийти раньше, чем ты думаешь!
Бригитта оскорбилась больше, чем разрешила себе показать. Наконец кое-что до нее стало доходить.
— Значит, ты дал слово Друоде? Ты это имеешь в виду?
— Да, когда она отдавала мне тебя.
— Она не имела права! — воскликнула Бригитта. — Я не служанка, я никогда не была служанкой!
— Вот-вот, она так и сказала, что ты врешь чаще, чем говоришь правду. И предупредила о твоих фантазиях.
— Ты не понимаешь. Друода моя опекунша. Мои родители, вся моя семья — умерли. Она не моя хозяйка, а тетя моего сводного брата. Она не могла отдать меня тебе.
— Она собиралась забить тебя камнями до смерти, девушка, и сделала бы это, если бы я не согласился взять тебя с собой.
— Она могла бы меня убить. Еще бы — ты нарушил планы, которые она строила на мой счет.
— Но ты понимаешь, что я спас тебе жизнь? Так хотя бы из благодарности за это оставь меня в покое!
— Но ты не имеешь права держать меня при себе. Я — леди. А отец мой был бароном.
Он встал к ней так близко, что его глаза казались почти черными:
— Не знаю, кем ты была раньше. А сейчас ты моя служанка. И привязана ко мне накрепко. И если я еще раз услышу, что ты это отрицаешь, я тебя выпорю. А теперь приготовь мясо! — рявкнул он. — Мы и так сегодня зря потратили уйму времени.
На одеревеневших ногах Бригитта подошла к костру. Слезы текли по щекам. Все безнадежно, как это черное от туч небо. Она так утомилась от всего, что даже не спросила, почему они не остановились в Мейне. Она и сама знала, почему. Друода обманула ее, как всегда.
И что теперь делать? Если она станет убеждать этого упрямца, что он ошибается, он ее побьет. А она больше не выдержит побоев.
Роуланд следил за ней, и его гнев закипал, пока она не взглянула в его сторону с выражением такого безысходного отчаяния, что он отвел глаза, почти почувствовав себя виноватым.
Почти, но не совсем.
Почему она плачет и так удручена? Ведь не из-за того, что ее жизнь с ним будет труднее, чем до этого? Он видел мозоли у нее на руках, значит, она привыкла к тяжелой работе. Но ей надо будет обслуживать только его, а не большой дом. И, наконец, разве не он спас ей жизнь? Должна же она испытывать благодарность хотя бы за это?
