Роксана Сент-Клер - Унесенные ураганом
Квин предложил ей ту же услугу и заработал настороженный взгляд.
– Ну что ж, там все не так плохо, как кажется, – сказал он, усаживаясь в свою очередь. – Западная сторона здорово потрепана: наверно, оттуда дул самый сильный ветер. Спереди, однако, кое-что цело.
У Николь на лице расцвела надежда.
– Да? Как вы думаете, можно протянуть пару сезонов, не заменяя крышу полностью?
Мысленному взору Квина предстали ряды бульдозеров, идущих по приказу «Йоргенсена».
– Надеюсь, если у меня будет пара помощников. Фредди подняла вверх стакан розового снадобья.
– Не знаю, справится ли со всем этим Николь, но я пью за это. Она – самая трудолюбивая, независимая и решительная девушка, какую вы можете встретить.
– И все эти сказочные достоинства унаследовала от тети, – невозмутимо произнесла Николь.
Квин обратился к Фредди:
– Я уверен, что вы такая же женщина – умная, трудолюбивая, – ведь вы сумели в одиночку вырастить ребенка.
– Это так. И я бы не хотела, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Нам было хорошо вместе, Ник и мне. – Она бросила взгляд на воду. – Именно здесь. Это самое красивое местечко на острове. Старомодные пикники и столько празднований Четвертого июля и обедов на воздухе в честь Дня поминовения, что все они сливаются в единое воспоминание счастья.
Женщины обменялись теплыми улыбками.
– Я проводила здесь каждый уикенд и все летние вечера в течение десяти лет, – добавила Николь.
– Неудивительно, что она потратила все свои наследные деньги на первый взнос за «Морской ветерок», – доверительно сказала Фредди.
Где-то в животе у Квина неприятно зашевелилось. Все свои наследные деньги. А теперь является нью-йоркская большая шишка и старается ускорить отъем. И заодно соблазнить владелицу.
Фредди наклонилась еще ближе, обдавая его волнами духов с изрядной долей корицы:
– Может быть, вы передумаете покупать?
– Тетя Фредди, – Николь положила руку ей на плечо, – тебе не нужно в это ввязываться. Это моя война.
Квин нахмурился. О, если бы только он мог пойти на попятный! Найти способ не делать пакости этой трудолюбивой и самостоятельной – и красивой – женщине. Что, если именно она – его единственная?
– Сейчас еще рано что-либо говорить. Может быть, когда я посмотрю бумаги, которые получу от банка, то сумею...
– Удержите Николь.
– Простите?
– Она имеет в виду удержать меня здесь управляющей, – смущенно пояснила Николь. – Если вы согласитесь не сносить построек, я могла бы остаться и после смены владельца.
Квин заметил, что ей больно произносить последние слова. Натворил же он дел! Доев сэндвич, он торопливо проглотил оставшийся напиток.
– Благодарю за нежданное пиршество. Мне пора обратно на крышу.
– Господи, ну вы и трудитесь, – сказала Фредди, разглядывая его. – Николь, сколько ты ему платишь?
Николь и Квин обменялись взглядами.
– Вдоволь арахисового масла, – улыбнулся Квин, примечая, как вспыхнули синие глаза девушки. Повинуясь импульсу, он наклонился и чмокнул Фредди в щеку. – Очень рад был познакомиться. Ваше розовое питье – что надо.
Подмигнув, он зашагал прочь, но не мог устоять, чтобы не обернуться. Послал воздушный поцелуй и почувствовал, как его душа согревается улыбкой, появившейся у Николь на лице.
– Толковая валюта – арахисовое масло. – Тетя Фредди забавлялась с бахромой, заканчивающей край ее юбки. – Куча белка. Вообще-то слышала, что для этой цели употребляют взбитые сливки.
– Тетя, ты воображаешь себе невесть что!
– Я? – Тетя потянулась к Николь и пощекотала ее подбородок. – Деточка, да между вами все видно как на ладони. Кто здесь воображает, так этот дылда. Только и воображает тебя в разных видах.
– Что нас выдало?
Довольная Фредди откинулась на спинку стула.
– Я кое-что заподозрила, заметив, что ты перестала прятать свои пышные формы. Нет, не то. Вправду учуяла жареное я тогда, когда узрела Аполлона на крыше.
Николь засмеялась.
– Было на что посмотреть, а?
– На самом деле я догадалась обо всем, когда увидела объявление. – Фредди взглянула на Николь из-под полей шляпы. – Он джентльмен. Одобряю.
– Не одобряй. Он хочет меня обокрасть.
– Дай ему время. И арахисовое масло.
– Это такая шутка между нами, – хихикнула Ник.
– Я поняла.
Николь уселась поудобнее. Возможность поговорить о своих переживаниях ее ободряла.
– Рядом с ним я чувствую... что-то глубокое. Чего я совсем не ожидала.
– Не ожидала? Что когда-нибудь влюбишься? Девочка, тебе ведь уже двадцать восемь. – Фредди взяла руку Николь и погладила ее. – Ты заслуживаешь своего шанса, моя дорогая. Шанса на любовь, или на страсть к мужчине, или просто на развлечение. Не пытайся бороться со своим чувством. Он-то явно с ума по тебе сходит.
– Да?
Всепонимающая бровь взлетела к небесам.
– Он глядит на тебя, будто ты – единственная женщина в мире.
Ник позволила себе погрузиться в тепло этих слов.
– Николь! – Нетерпеливый голос Салли вернул ее на землю. Рыжая головка подпрыгивала на бегу, рядом мотался лист бумаги. – Только что звонил дядя. Ему нужен текст для следующего объявления. Они собираются приняться за него после обеда.
– Скажи мне, – спросила Фредди, – какое будет новое объявление?
Николь только ухмыльнулась и отпила глоток лимонада. Она-то знала, как ей поступить.
– Это будет сюрприз.
Еще одна одинокая ночь. Квин боролся с желанием кинуться бегом через полосу песка и отыскать Николь. Следующим утром, лупя по шляпке кровельного гвоздя, он решил, что это в последний раз. С каких это пор Квин Макграт ждал, чтобы женщина позвала его?
Не нужно мне приглашение. Я и сам могу приглашать. Могу держать ее в объятиях и выяснять, какого цвета на ней белье. И поснимать с нее это белье. Но чего я хочу больше всего – это говорить с ней и слушать, как она смеется. А наблюдать, как она скользит мимо дома, кидая в мою сторону непроницаемые взгляды, – этого мне мало.
Молоток нацелился на большой палец – и попал. Мак выругался и, сев на пятки, принялся сосать больное место. Его взгляд обежал пространство кровли, осталось сделать еще поломанные карнизы – хорошо бы сегодня добраться и до них.
Он забрал бутылку для воды и платок и решил навестить здешний вариант склада.
Знал бы, какой у него выйдет отпуск, нанял бы грузовик. Квин сел в свою спортивную машину и, выехав на шоссе, довел скорость до восьмидесяти миль. Пусть ветер свистит в ушах и развевает волосы.
Минуты, которые он посвящал мыслям о Николь, вовсе не были заполнены воображением секса. Ну, пятнадцать секунд, может быть. Но остальные сорок пять были наполнены звуками ее смеха, и сладким ароматом роз – ее духами, и чарующей улыбкой, и стремянкой в ее руках.
