Элизабет Хардвик - Солнечные дни
— Я приду завтра утром, — напомнила она и собралась спускаться по ступенькам.
Не будет же она стоять здесь целый день, играя в гляделки!
— Я… — тяжело вздохнул Ол. — Я тоже хотел поблагодарить тебя, — наконец выжал он из себя.
Макси от удивления открыла рот. Вот чего она уж точно не ожидала! Как же ему, должно быть, было нелегко подавить свою гордыню и произнести это.
Макси еле заметно улыбнулась ему.
— Отвечу тебе то же, что и дедушке. Не за что!
— Я понимаю, что ты делаешь все это только ради бабушки. Если бы у тебя была возможность, ты бы просто плюнула мне в глаза. Но все равно спасибо.
Ол не сильно ошибался. Именно так бы она и сделала, если бы они встретились на нейтральной территории. В то же время Макси прекрасно понимала, что выражение благодарности потребовало у обоих мужчин немало моральных сил. Нужно честно признать это.
— Пожалуйста…
— Кстати, насчет Слейтера…
— Я тебе уже говорила, — отрезала Макси, — я сама знаю, что мне делать…
— Я говорю о Френсисе Слейтере… — мягко пояснил Ол. — Как ты там будешь объясняться с Майклом — это уж твоя забота. Но я хотел еще раз сказать тебе, что я сдержу свое слово насчет этой деловой сделки.
— Я в этом не сомневалась.
— Да? — Ол удивленно поднял брови. — Совсем недавно ты вовсе не была уверена в моей способности сдержать клятву. Клятву в верности тебе! Ты почему-то все время хотела видеть во мне клятвопреступника…
Краска сползла со щек Макси. Ее губы онемели, а руки сжались в кулаки.
— Макси…
— Не смей прикасаться ко мне! — вскрикнула она испуганно и поскорее отвернулась от Ола, когда он попытался взять ее за руку.
Как он посмел напоминать ей об этом! Как у него язык повернулся затронуть эту тему!
Ее внутренний голос напомнил ей, что иначе он не был бы Олом Сазерлендом, человеком, который не питал особой привязанности ни к кому, быть может, за исключением своей бабушки!
— Макси! — Голос Ола на этот раз был скорее похож на стон.
Он следом за Макси спустился по ступенькам крыльца, взял ее за плечи и развернул к себе лицом. Теперь он завладел ее обеими руками. Макси предприняла слабую попытку освободиться.
— Ведь я просила не трогать меня! — сквозь слезы пробормотала она.
— Макси, я не могу отпустить тебя в таком состоянии! — озабоченным голосом сказал Ол.
— Да что ты? Сейчас же убери от меня свои руки, так как у меня нет никакого желания обсуждать что-либо с тобой посредине оживленной улицы. Честно говоря, я вообще не хочу ничего с тобой обсуждать, когда бы то ни было. Тебе все понятно?
Ол отпустил ее руки, но не спускал с нее задумчивых глаз.
— Куда уж понятнее…
— Прекрасно! — Ее щеки раскраснелись от гнева. — Я ведь теперь не прежняя Макси, так ведь?
Он ответил не сразу.
— Нет, вовсе не та. Но прежняя нравилась мне больше.
— Как сказал дедушка сегодня, тогда со мной было меньше проблем. Только мне кажется, что это скорее значит, что я была всего лишь легковерной дурочкой, которую можно было легко обвести вокруг пальца.
— Что бы я ни сказал в свое оправдание, ты ведь все равно мне не поверишь, правда?
— Правда! И до свидания!
Макси демонстративно отвернулась от Ола и ушла, убежденная в том, что после того, что она наговорила ему, он за ней вряд ли последует.
Ее походка была легка и уверенна. Она испытывала облегчение от того, что ей удалось заглушить ту душевную боль, которую опять всколыхнул в ней разговор с Олом. Кажется…
7
— Что-то я тебя не пойму, Макси! — Майкл недоуменно нахмурился.
Она ободряюще улыбнулась жениху.
— Все очень просто. Как ты знаешь, мне пришлось вернуться в город, потому что я получила известие о том, что моя бабушка больна. Мне придется теперь проводить с ней больше времени. Вот и все…
Если бы! Она весь день мучительно думала, что же ей рассказать Майклу, и пришла к выводу, что чем проще будет объяснение, тем лучше. Даже если оно будет несколько грешить неполнотой изложенных фактов… Но Майкл почему-то был крайне смущен ее объяснением.
Прошлым вечером Макси сообщила Майклу, что, позвонив утром домой, она узнала, что ее бабушка заболела. И ей необходимо срочно навестить старушку. Ее жених тут же настоял на том, чтобы отвезти ее в Нью-Йорк. Макси было немного стыдно врать насчет телефонного звонка, но не могла же она честно признаться в том, что Ол Сазерленд вчера ночью навестил ее и принес это неприятное известие.
Майкл завез ее домой, чтобы она могла переодеться и оставить там свои вещи перед визитом к бабушке. Тогда же они и договорились поужинать вместе. Всю первую половину вечера Макси как заведенная болтала о всякой ерунде, стараясь оттянуть тот неприятный момент, когда ей будет нужно приступить к объяснениям.
— Нет, дело вовсе не в этом. Ты ведь всегда рассказывала мне, что тебя воспитывал один дедушка. Никак не пойму, откуда взялась бабушка…
— Рассказывала, — вздохнула Макси. — Бабушка… Эвелина — моя бабушка по… Понимаешь, бабушка — это жена моего дедушки!
— Надеюсь, что так, — рассмеялся Майкл.
И с чего это он сегодня такой непонятливый? Ведь раньше Майкл всегда был образцом терпения и безоговорочного доверия.
— Да нет, — с досадой принялась объяснять Макси. — Эвелина вышла замуж за моего дедушку, когда мне было уже восемь лет. Я искренне привязана к ней, люблю всем сердцем и воспринимаю ее и как свою бабушку… как свою бабушку, я хотела сказать, — быстро поправилась она.
— Понятно, — кивнул Майкл, не заметив ее оговорки. — Но я все равно не пойму, почему мне нельзя навестить твою бабушку вместе с тобой!
Макси отрицательно закачала головой.
— Я ведь тебе уже говорила. Она еще очень плоха. Просто ужасно себя чувствует. К ней не пускают… никаких посторонних людей.
Майкл накрыл руку Макси своей ладонью, и его пальцы погладили колечко с изумрудом на ее руке.
— Но мы ведь собираемся скоро пожениться, так что я буду для твоей бабушки посторонним человеком только в самый первый визит, так ведь?
— Да, ты, конечно, прав, но я бы не хотела рисковать. Давай отложим твой визит на несколько недель, когда бабушка немного окрепнет. Я понимаю, Майкл, что я испытываю твое терпение, но…
— Нет, ничего… — Он поторопился подбодрить ее. — Я просто немного расстроен тем, что не смогу видеть тебя так часто, как прежде. Мы ведь не проводили врозь ни одного дня с тех пор, как обручились.
Все эти дни и недели были просто замечательными. Настолько замечательными, что Макси не верилось, что такое возможно в ее жизни.
