Кэрри Максуэл - Опали меня любовью
— А зачем тебе нужно останавливать съемки? — холодно спросил он.
Она удивленно заморгала.
— Потому что это ложь.
Его рот презрительно дернулся.
— Какое благородство, мисс Конти! Но, извините, в это трудно поверить. Мне помнится, я спрашивал вас, не хотите ли вы проверить факты, изложенные в книге, прежде чем писать сценарий. И вы ответили мне, если я правильно воспроизвожу, что не собираетесь проводить журналистское расследование. Тогда вам было все равно, что вы будете писать.
Сьюзен нервно сжала руки.
— Тогда я не понимала… Я не могла подумать… Я верила ей и верила книге. Я не знала…
Он смотрел почти враждебно.
— И дело именно в этом? То вы абсолютно уверены, что я — это Шон Форрестер, описанный в книге. А теперь совершенно неожиданно все перевернулось. Так зачем вам был нужен мой рассказ на самом деле? Какова настоящая причина? Почему вы вдруг стали моей защитницей?
— Я просто верю вам… и все…
— Извините. Вам придется придумать что-нибудь получше. Вы такой же циник, как и я. Прагматик. Даже в детстве ни о чем не мечтали. И рассчитываете, я поверю тому, что вы вдруг стали идеалисткой? Страстное желание знать правду? Какой красивый поворот! Чушь! Зачем, это нужно вам, мисс Конти?
Она смотрела на него с тоской, узнавая в его сомнениях, свои собственные. Какая злая ирония! Мужчина, не верящий женщинам, и женщина, которая никогда не умела верить мужчинам. Какая пара получилась из нас. Какая невозможная пара…
— Я думаю, что для нас обоих будет лучше, если вы уедете, — сказал он бесцветным голосом, отворачиваясь от нее.
При мысли об отъезде у нее сжалось горло. Она старалась убедить себя, что должна остаться не ради себя, а ради него. В конце концов, она — единственный человек, который верит в него. Она — его единственный шанс.
Шон медленно повернулся к ней и спросил.
— Мой единственный шанс на что? Она застыла от неожиданности, не сразу поняв, что последние слова произнесла вслух.
— Спасти… вашу репутацию…
— Мне плевать на нее. Меня это никогда не волновало.
— Ну, тогда не давать Джудит наживаться на смерти Алекса, — сказала она, запинаясь.
Он сжал челюсти.
— Очень хорошо, мисс Конти. Это отлично объясняет мою настойчивость в этом деле, но никак не объясняет вашу. Или откройте настоящую причину, почему вы хотите помочь, — причину уважительную, достоверную, — или убирайтесь из моей жизни.
Она уставилась на черно-белые шашечки пола. Потому, что я верю в тебя, молча ответила она. Потому, что твое прикосновение изменило мою жизнь, и потому, что я влюбилась в тебя.
Сьюзен подняла глаза на это холодное, неумолимое лицо и поняла, что это единственная причина, которой он не поверит. Он посмеется над наивностью неопытной женщины, которая приняла за любовь женскую тягу к мужчине. Эта мысль была для нее непереносима. Пусть лучше думает, что она так же холодна и расчетлива, как Джудит Рентой. Пусть думает все, что хочет, но это драгоценное, только возникшее хрупкое чувство священно для нее, и оно не выдержит его насмешек.
— Хорошо, — сказала она спокойным и удивительно ровным голосом. — Если вы не верите в чистые побуждения, что вы скажете об обычных, земных?
Он взглянул на нее с интересом, и она поняла, что купила его и едва не расхохоталась. Ей пришлось солгать, чтобы Шон поверил, что она говорит правду.
— Из вашего рассказа получится более интересный фильм. Отличный фильм, по правде говоря.
Он смотрел настороженно.
— Фильм в любом случае получится отличный. Это даже я понимаю. Авиакатастрофа, борьба за жизнь, порок и добродетель… Что еще нужно?
Сьюзен вздохнула и приготовилась торговаться.
— Неожиданный поворот, — ответила она таким деловым тоном, который не уступал ее обычным переговорам с Доном. — Женщины-жертвы и мужчины-негодяи — это так банально в реальной жизни. Все это можно увидеть в любой картине. Но если порядочные мужчины становятся жертвами порочной женщины — это несравненно интереснее, особенно в Голливуде. Там же заправляют мужчины, — сухо добавила она. — Мужчины, которые раскошелятся, чтобы сделать фильм с женщиной-злодейкой в главной роли. — Она взглянула на него и решила, что этого еще недостаточно. — Этот сценарий прославит меня, господин Форресстер.
Он дернулся и опустил голову. Молчание было долгим. Наконец он поднял глаза.
— Какие веские доводы! Мне следовало ожидать чего-нибудь подобного. Вам здесь просто повезло, правда? Такой шанс бывает раз в жизни. — Его рот искривила горькая усмешка. — Верить мне или притворяться, что вы верите, — для вас это просто надежный бизнес. — Она сжалась под его взглядом. — Держу пари, вы уже думаете, что надеть на церемонию награждения.
Внутренне она вздрогнула, но заставила себя улыбнуться.
— Может быть.
Его взгляд стал тяжелым.
— И я подозреваю, что вам доставит большое удовлетворение сразить Джудит Рентой, а в ее лице и всех злых женщин на свете — включая мачех.
Улыбка застыла на ее лице — это был удар ниже пояса.
Он засунул руки в карманы брюк, наклонил голову и глубоко вздохнул.
— Может быть, вы не та женщина, за которую я вас принял, — сказал он, пожав плечами и глядя на нее сверху вниз, — но той женщины, возможно, вообще не существует. Честно говоря, у меня с ней было бы много хлопот.
Он неприятно улыбнулся, и от этой улыбки ей стало больно.
— Ну, что ж, Сьюзен, оставайтесь. Мы вместе поищем ваши доказательства. И знаете, что меня больше всего устраивает? — Улыбка стала еще холоднее. — Теперь, когда мы выложили все карты на стол, мне больше не нужно ничего доказывать. Я наконец могу оставить эту изнурительную роль джентльмена, и от этого ничего не изменится.
Почувствовав в его словах угрозу, она быстро сделала шаг назад, но он повернулся к давно забытому салату и поставил его на стол.
— Позавтракаем? Затем мы можем сразу приступить к делу. — Он поднял глаза и улыбнулся одними губами. — Мне не терпится начать.
Над столом повисло тягостное молчание людей, не знающих, что ожидать друг от друга. Сьюзен едва чувствовала вкус сэндвича, время от времени украдкой бросая взгляд на Шона. Каждый раз она видела, что он смотрит на нее, и каждый раз смущенно отводила взгляд. Он же, напротив, смотрел на нее не отрываясь и ничуть при этом не смущался.
Шон подвинул к ней салатницу. Она покачала головой, не поднимая глаз.
— Ешьте, — приказал он.
Сьюзен сжала губы, поднялась и стала убирать со стола.
— Я сыта.
Шон молча наблюдал за ней и, когда она взяла его тарелку, приподнял бровь.
