Леона Шелл - Много дней лета
— Ну, убедился, что я прекрасно обхожусь без посторонней помощи?
Хозяин замка ничего не ответил, лишь склонив голову, изучал ее наряд. Затем бросил белье на стул и направился к девушке. Панически испугавшись, Клара попятилась, но, почувствовав спиной холодный мрамор, поняла, что бежать некуда. Могучая фигура угрожающе нависла над ней, сильные бедра прижали к стене, а руки коснулись ворота блузки.
— Оставь меня. — Пленница попыталась оттолкнуть Леонардо, но тщетно.
— Ты неправильно застегнула пуговицы. — Его теплые пальцы скользнули в вырез блузки. — Позволь, помогу тебе.
Руки, которые порой были грубыми и жесткими, как сталь, теперь терпеливо расстегивали крохотные пуговки. От его едва ощутимых прикосновений ее груди снова напряглись и остро обозначились затвердевшими сосками. Клара неумолимо погружалась в состояние, когда разум не владеет чувствами, не контролирует тело, когда плоть наполняется терпким медом и жаждет, жаждет…
— Ну вот, все в порядке.
Критическим взглядом он окинул свою работу и провел рукой по пуговицам с таким выражением лица, как будто, кроме того, хороши ли они застегнуты, его ничего не волновало.
А вот Клару даже очень волновало. Впервые она столкнулась с ситуацией, когда ее тело совершенно вышло из-под контроля. И виноваты его руки, пальцы, глаза, дыхание, близость, бедра, плотно прижимающиеся к ней. Еще немного и она совершит какую-нибудь глупость. Но, к счастью, Леонардо наконец отступил на шаг, взял ее за руку и объявил:
— А теперь поспешим к завтраку, пока ты не посвятила следующие полчаса своему лицу. — И он направился из ванной, увлекая девушку за собой.
Они двигались по тому же маршруту, что и вчера, но только в обратном направлении. Клара молча следовала за провожатым, поглощенная своими мыслями.
Она пыталась убедить себя, что мнение какого-то итальянца ей совершенно безразлично. Пусть он считает, что ей необходимо полчаса, чтобы подкраситься и наложить косметику. Она должна оставаться безразличной, убеждала себя девушка.
Но, похоже, самовнушение не принесло особых плодов, потому что Висконти снова уязвил ее самолюбие, когда вдруг спросил:
— Объясни, ты всегда отдаешь предпочтение серой, скучной одежде?
Клара сбросила его руку со своего локтя и ледяным голосом ответила:
— А кто виноват? Я выбрала вещи, удобные и практичные для путешествия. Я не намеревалась объезжать по немыслимой жаре половину Италии и задерживаться более чем на сутки. Я же не предвидела, что меня похитят и запрут в незнакомом месте. Естественно, я бы подготовилась соответствующим образом, знай, что меня ждет. И вообще, тебя не касается ни то, как я одета, ни то, как я выгляжу.
— Почему же, — возразил хозяин. Его бездонные черные глаза снова обратились к ней. — Учитывая, что некоторое время нам придется жить под одной крышей, твой внешний вид становится мне далеко не безразличным. Думаю, ты согласишься со мной.
Нет, никогда в жизни! Но, впрочем, зачем ему знать об этом? Придя к такому заключению, Клара не спеша пошла вперед. Из-за колонн аркады уже виднелся сервированный стол, заманчиво поблескивающий хрусталем и серебром.
Смутное беспокойство и неудовлетворение вызваны отнюдь не критическими отзывами Леонардо по поводу внешнего вида, размышляла Клара. Неприятные ощущения появились после того, как он упомянул, что некоторое время им предстоит провести вместе. Значит, синьор Висконти, несмотря на то что вчерашний случай взволновал его и, возможно, испугал, не готов отпустить ее. Видимо, девушке предстоит еще немало потрудиться и до конца использовать шанс, милостиво предоставленный судьбой. Итак, игра продолжается…
Клара посмотрела на хозяина замка, севшего за стол напротив нее, испуганным взглядом обессилевшей жертвы и опустила глаза на белоснежную скатерть.
Не прошло и минуты, как послышались шаги и, словно по звонку невидимого колокольчика, появилась, слегка запыхавшись, полная пожилая синьора с подносом в руках. Ее седые волосы были тщательно убраны в аккуратный пучок, на лице сияла приветливая улыбка. Она осторожно поставила на стол охлажденный, судя по запотевшему графину, апельсиновый сок, кофейник, из носика которого струился ароматный пар, горячие булочки, накрытые льняной салфеткой. Клаудиа то и дело украдкой бросала на Клару любопытные взгляды, видимо пытаясь определить, что привлекло ее молодого хозяина к этой женщине, отнюдь не блиставшей ухоженностью и элегантностью.
Под пристальным взглядом прислуги Клара почувствовала себя очень неуютно. Она заерзала на стуле. А тут еще Леонардо подлил масла в огонь, сообщив с издевкой:
— Клаудиа по-английски не говорит. Но ничего страшного, соблюдение формальностей и представление вас друг другу излишне. Ты знаешь, кто она, она представляет, кто ты.
— Да, я для нее — твоя очередная любовница, — неожиданно вырвалось у девушки.
Нет уж, лучше прикусить непослушный язычок, ведь согласно выбранной роли, Клара — слабая беззащитная пленница, а не разъяренная фурия, готовая броситься в бой. Но, к счастью, Леонардо не придал значения ее внезапной вспышке гнева. Разливая сок по бокалам, он не спеша рассказывал:
— Ее сын, Лучано, усердно изучает английский язык. Он намерен посетить Америку, где у них есть родственники, переехавшие туда лет десять назад. Но ты даже не пытайся жаловаться ему на свою судьбу и просить вывезти за пределы замка, например, в корзине из-под грязного белья. Ничего не выйдет. Моя прислуга подчиняется только хозяину. Очень верные и порядочные люди. — Висконти откинулся на спинку стула и повернул кофейник в ее сторону. — Свежий и горячий, — произнес он с милой улыбкой.
Надежды на спасение разбились в одно мгновение. Очевидно, синьор не собирается ее освобождать. Механически девушка принялась разливать кофе.
— Представляю, сколько верной прислуге приходится вертеться, чтобы поддержать порядок в твоих проклятых казармах, в этой ненавистной тюрьме. — Клара подняла чашку и бессмысленно уставилась на нее.
— Ты совершенно незаслуженно оскорбляешь мой дом. Когда ты придешь в более благоприятное расположение духа, я обязательно покажу, насколько красив замок. Что же касается прислуги, то за нее ты переживаешь напрасно. Я держу многочисленный штат, однако в настоящий момент все, кроме Клаудии и Лучано, в отпуске. У них он начнется чуть позже, когда вернутся остальные. Можешь со спокойным сердцем заканчивать завтрак, зная, что я не бессердечный тиран, заставляющий слуг трудиться день и ночь.
— Моему сердцу было бы куда спокойней, если бы ты отпустил меня.
