Гвендолин Кэссиди - Захочу – полюблю!
— Похоже, мы окончательно влипли. Если Джордж и дальше будет настаивать на том, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, то нам, чего доброго, и в самом деле придется пожениться. Это ужасно!
— А по-моему, очень даже мило. Только представь: я — в черном смокинге и с гвоздикой в петлице, ты — в роскошном белом платье и с флердоранжем в волосах — кстати, рыжий сочетается с белым? — рука об руку стоим перед алтарем и клянемся друг другу в вечной любви и преданности… — Заметив недовольную гримасу Мишель, Дэмьен оборвал себя на полуслове и усмехнулся: — Впрочем, до этого дело едва ли дойдет.
— И немудрено, — огрызнулась Мишель. Сам того не ведая, Дэмьен высмеял ее заветную мечту. — Не сегодня, так завтра Джордж обо всем догадается, и тогда…
— Завтра может и не наступить, — напомнил Дэмьен. — Не забывай, мой отец при смерти.
— Знаю, знаю… — Мишель сделала беспомощный жест. — Так когда же мы уедем отсюда?
— Думаю, в конце недели.
— Кстати, твоя мама интересовалась, почему я не ношу кольца по случаю нашей помолвки, — вспомнила Мишель. — Я сказала, будто мы собираемся приобрести его в Париже.
— Неплохая идея, — кивнул Дэмьен. — Пожалуй, мы так и сделаем. А заодно закажем там платье и смокинг. И не волнуйся о расходах, — добавил он, заметив, что Мишель собирается что-то возразить. — Мне все равно до конца жизни не расплатиться с тобой за то, что ты делаешь сейчас. Возражений не будет? Мишель обреченно махнула рукой.
— Нет.
— Вот и славно, — обрадовался Дэмьен. — А теперь извини, мне надо к отцу.
Как и вчера, почти весь день Мишель провела с Каталиной. За обедом Джордж не появился, и за ужином тоже — очевидно, в его самочувствии произошли перемены к худшему. Дэмьен практически не отлучался из комнаты отца, стремясь восполнить все то время, которое они проводили не вместе. По-видимому, он испытывал угрызения совести за то, что раньше так мало внимания уделял семье.
Так прошло несколько дней, похожих друг на друга, как братья-близнецы. За это время Мишель успела сдружиться с Каталиной, которая казалась ей образцом женской преданности, чуткости и самоотверженности. Жаль, что моя мать совсем не похожа на миссис Блейдстоунс, часто с тоской думала молодая женщина, совершенно очарованная испанкой. Однако чем больше Мишель нравились родители Дэмьена, тем труднее ей было постоянно лгать им. Много раз она была близка к тому, чтобы во всем сознаться, но так и не решилась на отчаянный поступок.
Наконец наступил день отъезда.
— Спасибо, дорогая, что отыскала время навестить нас с Джорджем, — поблагодарила молодую женщину Каталина, когда они прощались у входа. Джордж уже почти не поднимался с постели, поэтому Мишель и Дэмьен простились с ним заранее, поднявшись в комнату больного. — Мы никогда не забудем этого, девочка. С этими словами миссис Блейдстоунс обняла и расцеловала молодую женщину. Красная от смущения Мишель с трудом отыскала подобающие случаю фразы и поспешила поскорее забраться в машину. Еще никогда она не чувствовала себя так отвратительно, как сейчас.
— Из-за тебя я пережила самые ужасные дни в моей жизни! — с негодованием бросила Мишель, когда автомобиль отъехал от дома.
Дэмьен, сидящий за рулем, усмехнулся.
— Ужасней, чем когда ты узнала о том, что твой обожаемый Этьен женат?
— Это совершенно разные вещи, — отрезала Мишель. — Одно дело, когда обманывают тебя, и совсем другое, когда приходится лгать самой.
— Так ты окончательно решила, что не простишь его?
— Никогда! — категорично заявила Мишель. — Но почему тебя это интересует?
В ответ Дэмьен лишь неопределенно пожал плечами и сосредоточил все внимание на дороге.
Оставшуюся часть пути они практически не разговаривали, не считая ничего не значащих замечаний. Дэмьен, погруженный в собственные мысли, как будто вовсе забыл о присутствии Мишель. Приехав в аэропорт, он купил для нее несколько журналов в глянцевых обложках, но сделал это скорей по привычке, чем из любезности.
Наверное, вспоминает какую-нибудь экзотическую красотку, оставленную на Тенерифе, с неудовольствием подумала Мишель, уязвленная подобным невниманием. Впрочем, чего еще можно ожидать от Дэмьена, зная, что его сердце доступно не более чем банковский сейф?
Прилетев в Париж, они взяли отдельные номера в одном из крупнейших отелей города. Проводив Мишель до ее апартаментов, Дэмьен предложил поужинать вместе. Однако молодая женщина отказалась, сославшись на головную боль. Она все еще продолжала дуться на Блейдстоунса, хотя и осознавала, что это не более чем ребячество.
— Уверена, тебе все равно не придется скучать в одиночестве, — не удержалась, чтобы не съязвить напоследок, Мишель. — Если оглянешься по сторонам, то заметишь массу хорошеньких француженок, которые согласятся составить компанию не только за ужином, но и в номере.
— Что ж, последую твоему совету, — сухо отозвался Дэмьен. Несколько секунд он пристально глядел на Мишель, а потом неожиданно добавил: — Иногда ты так напоминаешь Элеонор, что мне становится страшно. Пожалуйста, лучше оставайся просто Джинджер.
Наклонившись и чмокнув Мишель в щеку, он удалился, оставив молодую женщину в недоумении. Что же означает его последняя фраза?
4
Едва Мишель успела войти в номер, как в дверь постучали. Должно быть, горничная, подумала молодая женщина и крикнула по-французски:
— Благодарю, мне ничего не надо!
— Это я, Джинджер, — послышался в ответ знакомый голос. — Пожалуйста, открой.
Мишель машинально дернула дверь за ручку и в мгновение ока очутилась в объятиях Дэмьена.
— Дэмьен, что ты делаешь? — Она попыталась вырваться, но сильные руки сжимали ее подобно стальным обручам. — Немедленно прекрати! Зачем ты вернулся, ведь мы только что расстались?
Однако вместо ответа Дэмьен, словно безумный, принялся осыпать Мишель горячими поцелуями. Ее разум помутился, кровь ударила в голову. Не сознавая, что делает, молодая женщина обвила руками шею Дэмьена, с жаром отвечая на поцелуи.
— Я вернулся, потому что не мог уйти, — хрипло пробормотал мужчина.
— Но почему?
— Потому что боялся потерять тебя, дорогая. — Дэмьен бережно дотронулся до ее бархатной щеки. — Нам так много нужно обсудить.
Мишель почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. С трудом сохраняя способность мыслить здраво, она внезапно севшим голосом спросила:
— И что же мы должны обсудить?
— Будущее… Наше будущее, — уточнил Дэмьен.
— Но у нас нет будущего! — почти в отчаянии вскричала Мишель.
