Кэрри Томас - Заложники любви
Они вернулись в гостиную, и Анна, взяв листок бумаги, принялась набрасывать план комнат.
— Вот, — она вручила Гарольду листок, — я написала, в какой комнате какого цвета, на мой взгляд, должны быть стены. Я выбирала сочные, простые краски, но тебя, возможно, привлекают более изысканные тона.
— Мне понравились золотистые стены в твоем крошечном кукольном домике, — признался Гарольд, присаживаясь рядом с Анной.
— В компактном, а не в крошечном, — обиделась Анна. — В каталогах этот цвет называется «спелая кукуруза». Я вообще люблю жизнерадостные тона. Например, в моей спальне стены кремово-апельсинового цвета.
— Я не прочь взглянуть на твою спальню, — вкрадчиво промурлыкал Гарольд. — Только для изучения удачного опыта отделки, — поспешил добавить он.
— Тебе не нужны светлые тона, — продолжала Анна, игнорируя его провокационную реплику. — Окна в доме громадные, и света с избытком даже в самых больших комнатах. Ты можешь выбирать любые оттенки.
Гарольд взглянул на часы.
— Во сколько ты собираешься выезжать?
— Боюсь, что скоро.
Он нахмурился.
— Ты обещала приехать к определенному часу?
— Нет.
— Тогда оставайся на обед. Я все сделаю сам.
— От такого соблазнительного предложения я просто не в силах отказаться. Так приятно, когда мужчина за тобой ухаживает.
— Такое часто случается? — немедленно спросил Гарольд.
— Крис мнит себя поваром-корифеем кулинарии, зато Майкл предпочитает, чтобы ему все приносили на блюдечке.
— А наш строитель Фрэнк — тоже «звезда» кулинарии?
— Мне об этом ничего не известно, — честно призналась Анна.
— Мне кажется, — Гарольд пытливо посмотрел Анне в глаза, — из всех твоих так называемых «друзей» кто-то должен быть тебе ближе и приятнее.
— Будь это так, он был бы единственным, и я встречалась бы только с ним, и ни с кем больше.
— И все-таки. Если бы пришлось выбирать, кто стал бы счастливчиком?
— Почему это тебя так интересует?
— Ты чертовски хорошо понимаешь почему! — неожиданно вскипел Гарольд. — Пойдем лучше прогуляемся по саду, пока еще светло, — предложил он, вставая.
Анна накинула куртку, поданную ей Гарольдом, забавляясь в душе тем, что он ревнует и раздражается при упоминании о любом другом мужчине, кроме него. Странно, что он по прошествии стольких лет еще на что-то надеется. Этот ни на чем не основанный оптимизм удивлял Анну.
— Сегодня чудесный день, — щурясь на заходящее солнце, сказала Анна, прерывая слишком затянувшееся молчание.
— Мне бы хотелось, чтобы он был другим, — угрюмо буркнул Гарольд. — Я надеялся, что будет метель. Ты тогда заночевала бы здесь, в одной из пустующих комнат, чтобы не возвращаться домой по опасно скользкой дороге.
— Я не собираюсь задерживаться допоздна, — напомнила ему Анна. — Сразу после обеда я уеду.
— Это мне и не нравится. Завтра ты вернешься в Берривуд, и кто знает, когда мы увидимся.
Анна остановилась и вызывающе посмотрела на него.
— Гарольд, я никак не могу взять в толк, почему тебя вдруг обуяло неодолимое стремление видеть меня. Прошел не один год с той поры, когда я беспрерывно думала о тебе, и не уверяй меня, что ты вспоминал обо мне. Совсем не вспоминал. Я, во всяком случае, в этом не сомневаюсь.
Гарольд угрюмо насупился и пожал плечами.
— Ты как всегда права. Честно говоря, я стал думать о тебе только, когда приехал сюда. Еще до встречи с Дэниелом. Вернувшись в этот дом, я вспомнил, как ты однажды пригласила меня к вам в дом на Рождество. И, когда я вспомнил, каким милым и добрым ребенком ты тогда была, я неожиданно для себя понял, что в те далекие годы относился к тебе лучше, чем мне тогда казалось. Поэтому мне нестерпимо захотелось узнать, что произошло за это время в твоей жизни и что ты делаешь сейчас. И, поверь, я встретился с Дэниелом вовсе не ради этой дурацкой мебели.
— А Дэниел дал понять, что я сохла по тебе все эти годы! Что, должно быть, крайне польстило твоему мужскому самолюбию.
— Нет, это было совсем по-другому, — решительно возразил Гарольд. — Ты же знаешь, Дэниел всегда был на твоей стороне.
— Как бы не так. — Анна усмехнулась. — Ты не знаешь и половины всей истории. Он в ярости накинулся на меня, когда узнал, что я пригласила тебя на Рождество. Он считал, что ты имеешь на меня какие-то непристойные сексуальные виды.
— Хотя я, как дурак, — Гарольд грустно улыбнулся, — был единственным из окружающих тебя мужчин, кто их не имел.
— Не сыпь соль на раны! Я это и так прекрасно знаю. — Анна театрально вздохнула. — Как грустно, ей-богу, вспоминать, что я безответно была влюблена в тебя.
— Это в самом деле было так, Энни? — мягко спросил Гарольд, заглядывая ей в глаза. — И что я такого сделал, что твое чувство исчезло?
— Ничего, Гарольд. Ты ровным счетом ничего не делал. — В голосе Анны звучало такое уныние, что Гарольд смутился.
— Наверное, — в его глазах вспыхнул огонек понимания, — ты предпочла бы, чтобы я, как все прочие, пытался соблазнить тебя.
— Нет, вовсе не это. Я мечтала о любви — настоящей, глубокой. О вожделении и сексе я тогда ничего не знала.
— Но с тех пор ты, надеюсь, чему-нибудь научилась, — с невеселой улыбкой сказал Гарольд.
— Конечно, а ты как думал! Я, хоть и жила в глуши, но не монахиней.
Засмеявшись, Гарольд бережно сжал ее руки.
— Объясни мне: если Дэниел возражал против моего присутствия на праздновании Рождества, почему он держался приветливо и, пожалуй, даже дружелюбно?
— Потому, что ты был старше всех нас и явно не рвался ухаживать за мной. И, успокоившись, мой брат решил, что ты неплохой парень, — улыбнувшись, объяснила Анна. — Но вот остальных твоя персона серьезно обеспокоила.
— Как это мне удалось? — удивился Гарольд.
— Ты был совершенно невосприимчив к моему робкому обожанию, а я была к тебе более чем неравнодушна. Впрочем, со мной мои близкие никогда этот вопрос не обсуждали, — уточнила она. — Но я-то знала, что они тревожатся. Грег, думаю, до сих пор неспокоен.
Гарольд нахмурился.
— С чего бы ему волноваться?
— Он всем желает добра и мечтает, чтобы все вокруг жили так же счастливо, как они с Кристин.
— И он, очевидно, считает, что со мной у тебя на это нет шансов.
— Именно. — Анна зябко поёжилась, вечерний холод уже заметно ощущался.
— Пойдем в дом. — Гарольд взял ее за руку. — Ты совсем замерзла.
8
Гарольд помог Анне раздеться и, заботливо обняв Анну за плечи, провел ее в кухню.
— Чем ты будешь меня кормить? — поинтересовалась Анна, радуясь уютному теплу.
