Айрис Оллби - Лицом к лицу
Соскользнув на постель, Марко приподнял ногу Стефани и начал покрывать ее мелкими неспешными поцелуями — от кончиков маленьких пальцев до изящного колена. Его губы медленно продвигались вверх, а руки вслед за ними ласкали те же места.
Стефани, выражавшая свое нетерпение протестующими стонами, теперь издавала лишь тихие протяжные звуки, Она покорилась мужской силе Марко и нежности его умелых ласк. Стефани казалось, что ее возбуждение достигло апогея и что большего удовольствия она уже не сможет получить. Но, как только губы и руки Марко снова касались ее тела, оно начинало пылать с новой силой, и Стефани испытывала восхитительное ощущение полноты бытия.
У Стефани перехватило дыхание, когда поцелуи Марко приблизились к ее самому сокровенному месту. Ее тело, расслабленное от томной неги, моментально напряглось. Но Марко, почувствовавший это изменение, по-прежнему не торопился. Он проделал поцелуями дорожку к ее подрагивающему животу, остановился на секунду у пупка, обвел его кончиком языка и просунул его в небольшое углубление. После этого он заскользил губами вверх.
Марко подверг ее груди такому же мучительно-сладостному испытанию. Он целовал бесконечно долго каждое нежное полушарие, потом поочередно ласкал теплым влажным языком упругие соски, пока они не затвердели. Стефани резко вздохнула, выражая молчаливый протест против долгого мучительного ожидания. Марко внял ее мольбе и втянул темно-красный бутон соска в рот.
— Марко!
Стефани смогла произнести только его имя, потому что в этот момент содрогнулась от нахлынувшего удовольствия. Оно разлилось горячим потоком по всем клеткам ее тела и сконцентрировалось кипящей лавой в самом интимном месте.
— Марко, пожалуйста!
Наконец движения Марко начали набирать темп. Если секунду назад он еще держал свои чувства под контролем, то сейчас демонстрировал нетерпение изголодавшегося. Теперь они были на равных, и Марко, пожалуй, даже превосходил ее в своем нетерпении. Он стал лихорадочно расстегивать брюки, тихо ругнулся по-итальянски, когда на мгновение заело «молнию». Но Марко быстро справился с этой проблемой и в следующий миг на пол полетели остатки одежды.
— Теперь… — задыхаясь от напряжения, проговорил Марко, глядя в большие серые глаза Стефани, — теперь я буду любить тебя по-настоящему.
Его щеки покрылись жарким румянцем, а в глазах горел огонь страсти. Этот огонь сжигал все ограничения.
— Теперь… — повторил Марко и решительно раздвинул ноги Стефани.
— Теперь… — отозвалась она и подняла бедра навстречу его вторжению.
С губ Стефани слетел стон облегчения, когда Марко вошел в нее одним яростным, неконтролируемым движением, и она почувствовала, как ее заполнила мощная сила его сексуальной энергии. Но этот стон перешел в приглушенные короткие крики восторга, сопровождавшие каждое погружение Марко в глубины ее плоти. Стефани находилась словно в бреду, она была способна только чувствовать, но не думать и поэтому во всем подчинялась Марко, бездумно следуя за каждым его вздохом.
Стефани двигалась в одном ритме с Марко, когда они поднимались по лестнице блаженства. Она вела их все дальше и дальше — в жаркий таинственный мир страсти, из которого есть только один выход. В самый последний момент, когда ее захлестнула волна экстаза. Стефани ухватилась за мускулистые плечи Марко, как за единственную реальность в мире, где все, казалось ей, взорвалось и разлетелось на мелкие сверкающие осколки.
7
Что я натворил?
Это была первая мысль, которая ударила Марко в самое сердце, как только он открыл глаза.
О чем я думал, пойдя на это? Неужели события последних суток выжали из меня остатки разума и я внезапно поглупел? Кто я на самом деле? Взрослый, сформировавшийся мужчина или сексуально озабоченный подросток, который думает не головой, а тем, что у него находится между ног?
Марко осторожно отодвинулся от спящей Стефани, чтобы ненароком не коснуться ее и тем самым не ввести себя в искушение. Он перевернулся на спину и, уставившись в белый потолок, тихо вздохнул, до конца не веря в собственную глупость.
Он не хотел ввязываться в эту историю с самого начала. Сильвана сама заварила эту кашу, она и должна ее расхлебывать. Ей уже давно пора понять, что все совершают ошибки. А ошибки, как правило, имеют последствия. Все совершают ошибки! Эта мысль, словно струя холодной воды, ударившая в лицо, в одно мгновение рассеяла остатки сна и привела мозг в полное рабочее состояние. Марко вдруг почувствовал, что больше не может оставаться в постели. Он откинул одеяло и встал. Схватив джинсы и нижнее белье с пола, куда он швырнул их в порыве любовного экстаза, Марко быстро оделся и, застегивая на ходу молнию, направился в дальний конец спальни, к окну.
Разве то, что сделал он, не является примером того же необдуманного поведения, за которое он ругал Сильвану? И что он будет делать, если его ошибка приведет его к тем же последствиям, что и его сестру?
— Дурак! — выругался Марко и от бессильной ярости ударил кулаком в стену. — Ты просто полный идиот!
Этот эмоциональный всплеск проник в сознание погруженной в глубокий сон Стефани. Она шевельнулась, по ее лицу пробежала хмурая тень. Стефани еще не открыла глаза, но уже подумала о том, что рядом с ней на прохладных простынях лежит самый сексуальный мужчина в мире. Это было последнее, что она запомнила перед тем, как провалиться в сон.
Марко Маринелли.
Стефани мгновенно пробудилась ото сна, когда вспомнила бурно проведенное утро. Господи, что я наделала! — ужаснулась она. Как смогла допустить это? Почему потеряла контроль над собой и бросилась очертя голову в этот глубокий темный омут? Каким образом я…
— Добрый день, мисс Роуленд.
Тихий голос шел от окна спальни. Солнце, проникавшее в комнату через окно, было настолько ярким, что Стефани пришлось сильно прищуриться, чтобы разглядеть, где стоит Марко. Но все равно ничего, кроме темного силуэта, она не увидела.
— Неужели уже действительно день? — удивилась Стефани.
— Действительно. Мы с тобой кое-чем занимались довольно продолжительное время.
По телу Стефани прокатилась жаркая волна, когда она вспомнила, как это «кое-что» происходило. Первый взрыв страсти удовлетворил их на короткое время. После этого они еще не раз соединялись в лихорадочном экстазе, взлетали на вершину блаженства и затихали, прижавшись друг к другу. Но, едва их дыхание приходило в норму, они начинали чувствовать приближение новой волны желания. Сексуальный голод снова брал их в свои тиски и сплетал их тела в один жаркий влажный клубок.
