Барбара Уоллес - Всегда говори «Да!»
– Я прихожу сюда иногда, чтобы расслабиться, – ответил Хантер. – Напоминает мне об одном месте в Лондоне.
– Могу себе представить. Расслабление, я имею в виду. – Она подумала, что свернуться на этом диване было бы неприлично, поэтому села скрестив ноги и опершись спиной на подушки. – Я несколько раз проходила мимо этого места по пути в парк и всегда думала, что это какой-то частный клуб. Вряд ли бы я зашла сюда, – добавила она.
– Почему нет?
– Ага, зайти куда-нибудь выпить? О да, было бы просто отлично. Прийти домой, пропахнув каким-нибудь ликером.
Хантер повернулся, чтобы видеть ее лицо. Эбби заметила, что он, ничуть не смутившись, подогнул под себя ногу.
– Дай угадаю: у Уоррена были двойные стандарты в том, что касалось выпивки.
– У него были двойные стандарты во многом. Выпивка, друзья, деньги. У меня почти год ушел на то, чтобы забить кладовку так, чтобы он не заметил, что я забираю часть денег.
– Я представить себе такого не мог, – сказал он.
– Эй, успокойся. Что было, то было. – Она махнула рукой, прогоняя воспоминания.
– Но целый год планировать свой уход…
– Я хотела подготовиться. Приехать в Нью-Йорк с Уорреном было очень трудным решением, и посмотри, как все обернулось. В этот раз я решила семь раз отмерить, как говорится.
К счастью, к ним подошла официантка, невольно лишив Хантера возможности высказать свое мнение. Он посмотрел в меню.
– Ты не возражаешь? – спросил он, указывая на меню.
– Заказывай на свое усмотрение, – произнесла Эбби.
Официантка приняла заказ и ушла.
– Впечатляюще, – заметила Эбби. – Ты узнал о винах от своего отца или от небезызвестного Рейнальдо?
– Ни от того ни от другого. Меня всему этому научила владелица небольшой гостиницы в долине Напа. Я снимал фестиваль вина, а она предложила мне помощь в моем исследовании.
– Она. То есть мы вернулись к твоей маленькой черной записной книжке?
– Почему ты решила, что ее имя в моей книжке?
– А оно там есть?
Его улыбка подтвердила ее догадку.
– Рейнальдо был так себе поваром, – сказал Хантер чуть позже. Он опять начал возиться со своей камерой, откручивая и снимая крышку объектива, потом опять возвращая ее на место. – У него постоянно подгорали макароны и сыр.
– Звучит не очень…
– Моя мать наняла его не для того, чтобы он готовил.
– Ничего не понимаю… – Эбби еле выдавила из себя это предложение.
Хантер ведь не намекал на то, о чем подумала Эбби? Разве он не говорил, что его мать была больна?
– Он заставлял ее смеяться, – ответил Хантер, и Эбби с облегчением вздохнула. – Он флиртовал с ней, говорил ей какие-то неприличные вещи, например называл ее «Сеньора Сексимама». Глупо, я понимаю, но она каждый раз хохотала. – Его взгляд стал задумчивым. – Я думаю, что именно это я запомнил больше всего. Ее смех. В любом случае, – продолжил Хантер, – она наняла Рейнальдо больше даже для того, чтобы посмеяться и расслабиться.
– А твой отец не возражал?
– Мой отец хохотал вместе с ней. Они вдвоем очень много смеялись до этого…
Неожиданно заинтересовавшись своей линзой, Хантер так и не закончил фразу. Да в этом и не было необходимости. Эбби хотелось пожать ему руку, но момент был упущен. Принесли их заказ. Официант аккуратно поставил напитки на стол. Хантер передал Эбби бокал:
– Знаешь, а ведь ты никогда не говорила о том, где жила до переезда в Нью-Йорк.
– Скенектади, – ответила она.
– Думала когда-нибудь о том, чтобы вернуться туда?
– Зачем? Ради родителей? – Она покачала головой. – Возможно, если бы речь шла только о моей маме. Но пока там есть еще и отчим, я предпочту жить на улице. – Она практически это и делала.
– Плохой парень?
– Помнишь, я тебе как-то говорила, что у нас с мамой у обеих очень плохой вкус в отношении мужчин.
Хантер кивнул.
– Но из нас двоих мой вкус все же получше. По крайней мере, я могу сослаться на то, что была слишком молодой и мало что знала. А мама? Не понимаю, почему она так поступает. Разве что одного урока было недостаточно. – Эбби начала нервно гладить подлокотник дивана. Кто знает, что заставило ее мать связаться с таким ничтожеством? Страх остаться одной? – Он как раз и был причиной, почему я сбежала с Уорреном сразу после окончания школы.
– Он что?..
– Ох нет! – Она затрясла головой. Аарон был буяном, но, слава богу, он не был монстром. – Знаешь ведь поговорку «Розги пожалеешь – испортишь ребенка». Так вот, он в нее свято верил. Особенно когда я что-то делала не так или жаловалась на что-то. К счастью для меня, я привыкла к его настроению. Хороший навык. Очень мне пригодился, когда я жила с Уорреном.
– Но не каждый же мужчина будет требовать, чтобы ты ходила на цыпочках, Эбби.
– То же самое мне сказали и консультанты.
– Так они же правы.
– Может быть.
Правы они были или нет, не имело значения. Эбби не собиралась проверять их теорию и опять к кому-нибудь привязываться. Она сделала глоток вина. Темно-красная жидкость была богатой на вкус и сухой.
– Послушай только, вчера вечером я тебе говорила, что нам не обязательно следовать принципу «зуб за зуб». И вот, пожалуйста, мы сидим здесь и обмениваемся печальными историями. Сначала Рейнальдо, теперь вот мой отчим, – произнесла она. – Не знаю как ты, а я уже устала быть такой депрессивной. День слишком чудесен для этого. Я бы лучше поделилась какими-нибудь приятными историями.
– Например?
– Ну, например, куда бы ты хотел поехать, где еще не был?
– Скенектади.
Она шутливо пнула его ногу.
– Я же серьезно! А ты?
– Хороший вопрос. – Эбби сделала еще один глоток.
– Я никогда не был в Антарктике, – сказал он.
– Ты хочешь поехать на Южный полюс?
– А почему бы нет? В одном из фотоальбомов моего отца я видел фотографии корабля Эрнеста Шеклтона «Эндьюранс». Он высаживался там в начале двадцатого века. Контраст между белоснежными айсбергами и серым небом был таким гнетущим, но одновременно и впечатляющим. Я бы с удовольствием сделал более современную серию черно-белых снимков.
– Должна признать, что фотографирование айсбергов вряд ли можно назвать путешествием моей мечты.
Эбби с огромным удовольствием слушала, как Хантер рассказывал о своей мечте, видела, как его лицо начинает светиться от вдохновения.
– Ну что, мисс Всезнайка, куда бы ты поехала?
– В Европу, – ответила она.
– Куда-нибудь конкретно? Или просто Европа целиком?
– Я всегда мечтала поехать в Париж.
– Может быть, ты когда-нибудь и поедешь.
Обязательно. Но пока она пыталась заработать на первоначальный взнос на квартиру.
– Но на сегодня меня устроит то, что я увидела еще что-то в Нью-Йорке. Шесть лет здесь, а я чувствую себя так, как будто вообще еще ничего не видела. – Да и не жила, можно сказать.
