Сандра Филд - Ожившая статуя
Рийс смотрел на нее, не говоря ни слова, что выводило ее из себя. Она поспешила нарушить молчание:
— Тем не менее, пожалуйста, не обольщайся. Даже если ты скажешь, что веришь мне, я не брошусь в твои объятья в ту же секунду. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего.
— А вот это неправда.
Чем спокойнее он говорил, тем больше пугал ее.
— Мы заключили сделку. И давай придерживаться ее условий, черт побери.
— Ты никогда не уступаешь, да?
— А ты хотел бы, чтобы я упала перед тобой ниц?
Рийс вдруг рассмеялся, блеснув белыми зубами.
— С трудом могу представить такое.
— Если уж у меня получается притвориться, будто я влюблена в тебя, то при необходимости и это изобразила бы, — раздраженно сказала она.
— Лорен, но мы ведь не всегда притворяемся. И ты, и я.
На эту тему ей говорить не хотелось.
— Спокойной ночи, — на ходу бросила Лорен и поспешила уйти к себе. Раздеваясь, она пыталась прогнать неприятные мысли, которые все вертелись и вертелись в голове. Я терпеть его не могу. Я хочу его. Не могу дождаться, когда наконец уйду отсюда. Каково будет сказать ему «прощай»? Я не лягу с ним в постель. Хотя и хочу этого. Очень хочу.
Лорен бросила трусики на стул, взяла ночную сорочку и, заметив свое отражение в большом зеркале на стене, выпрямилась. Скульптура разъяренной женщины, мелькнуло у нее в голове. Или, точнее сказать, раздосадованной. Разве в глубине души она не мечтала о том, чтобы Рийс сейчас оказался в этой комнате, рядом с ней, чтобы ласкал ее, не давая уснуть? Чтобы обнял за талию, аккуратно опустил на кровать. Чтобы помог раз и навсегда забыть о Сэндоре.
Стараясь утихомирить разыгравшееся сердце, девушка надела сорочку и быстро почистила зубы. Потом забралась в кровать и накрылась с головой одеялом.
Она не станет думать о Рийсе. Ни в постели, ни за ее пределами.
Осталось-то всего пять дней.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дом Рийса в Уистлере не просто поразил Лорен, а потряс до глубины души. Они прилетели на вертолете, за штурвалом которого сидел он сам, миновав череду гор в снежных шапках, следуя вдоль петляющего шоссе, ведшего к курорту. Уютные шале и лыжные базы раскинулись у основания гор Блэккомб и Уистлер. Между стройных сосен зеленело аккуратно подстриженное поле для гольфа. Улыбающиеся туристы неспешно прогуливались по деревенским улочкам.
Вертолет опустился на посадочную площадку у дома из мореного кедра и необработанных камней. Они спрыгнули на землю. В звенящей тишине Рийс произнес будничным тоном:
— За домом присматривают Морин и Грехэм. Я буду занят весь день. А для жен моих партнеров я организовал экскурсию по окрестностям. Так что ты свободна до половины восьмого. Вечером, пожалуйста, надень что-нибудь пристойное и закрытое.
— Боже, какие слова.
Рийс поджал губы.
— Завтра я буду работать в доме — есть срочные дела. Уезжаем отсюда послезавтра утром.
В воздухе чувствовался свежий аромат сосны и мха. Лорен очень любила бывать в горах. К тому же, она обещала Чарли сдерживаться.
— Здесь так красиво, — выдохнула девушка. — Я рада, что приехала сюда.
Рийс окинул ее взглядом с головы до ног: от мешковатого шерстяного свитера до узких джинсов и легких кожаных ботинок.
— Солнечные лучи играют в твоих волосах, как будто смешали медь и бронзу, — вдруг поэтично заметил он.
— Здесь никого нет… ты не обязан делать мне комплименты.
— Я сказал так потому, что мне захотелось. Потому, что это правда.
— А ты веришь, что я говорю правду? — возмутилась она.
— Начинаю верить.
— Пока не перестанешь сомневаться, держи свои комплименты при себе.
— Никогда еще не встречал такой женщины, как ты! — вдруг взорвался Рийс. — Я вращаюсь в так называемом высшем свете, где женщины бросают любовников и находят новых чаще, чем скачет курс на нью-йоркской бирже. Где верность почитается пережитком старины, а скоротечные романы — один из видов развлечения.
Лорен обожгло неожиданное чувство ревности, усугубляемое ее неопытностью.
— И как же ты вписываешься в это общество?
Выражение его лица изменилось.
— В последние годы вообще никак. Устал я от этих игр. Но одну истину я там узнал: подразни женщину своим богатством — и она заинтересуется тобой. Потрать на нее круглую сумму — и она твоя.
— А знаешь, какую истину я узнала в Школе искусств? За деньги таланта не купишь. Это дар Божий. Так что твои миллионы для меня ничего не значат.
— Я уже догадался. — Рийс помолчал. — Если мы забудем о Сэндоре, то еще останется Уоллис. Он мошенник, поверь мне. Доказательства неопровержимы. Не хочу, чтобы ты считала, будто я все это придумал и подтасовал.
Лорен сделала шаг назад.
— Нет, этого не может быть! Никогда не поверю в такое!
— Вот и славно: ты не веришь мне, а я не готов поверить тебе.
Сосновые иголки поблескивали на солнце. Где-то в ветвях чирикала птичка. За верхушками деревьев виднелись четкие очертания горных вершин, черно-белых на голубом фоне безоблачного неба.
— Как же я устала постоянно препираться с тобой, — грустно вздохнула она. — Наши ссоры ни к чему не ведут. Ну почему нельзя просто выполнять условия контракта?
— Не знаю. Ты думаешь, у нас получится?
— Разумеется, получится, — отрезала девушка. — Я пойду. Встречаемся в семь тридцать. Можешь не волноваться: я буду одета элегантно и неброско, как ты просил.
— Элегантно? — иронично переспросил Рийс. — Это что-то новенькое.
— Попрошу без оскорблений. На приеме я была очаровательна, экстравагантна и бесподобна. Что гораздо интереснее простой элегантности.
— Но я тебя увидел другой — самоуверенной, дерзкой и прекрасной. — Он лукаво улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — А кроме того, восхитительной, сексуальной и соблазнительной.
— А я тебя — надменным, самоуверенным и стремящимся подчинить всех своей воле.
Рийс рассмеялся:
— А еще я был подавленным и очень расстроенным, потому что меня лишили удовольствия.
— Ну конечно! — ухмыльнулась Лорен.
Он сунул руки в карманы.
— А знаешь что? Ты мне нравишься.
Легкий ветерок играл в его волосах. На улыбку невозможно было не ответить. Лорен приказала сердцу молчать.
— Тебе не может нравиться женщина, которую ты считаешь обманщицей и блудницей.
— А ты ждешь, что я поверю, будто со времен Сэндора я единственный мужчина, который возбудил в тебе страсть? — отозвался он. — По-моему, со дня нашего знакомства ты преимущественно ненавидишь меня.
Такая формулировка возмутила Лорен своей нелепостью.
