Памела Дэффни - Любовная пытка
— Я занесу все данные в картотеку.
— В картотеку?! Зачем?
— Так удобнее.
Николас недоверчиво хмыкнул.
— Пойдем, — предложила Хэлен. — Я покажу тебе, как ею пользоваться.
— Я не могу. Мне нужно работать.
— Но уже стемнело.
— Это неважно. Я пошел.
После его ухода девушка решила пойти спать. Но вместо того, чтобы отправиться в комнату Юлиуса, она повернула в другую сторону, открыв дверь в свою старую спальню. В комнату, которую только что оставил Николас.
Девушка оглядела в окно двор, конюшню, сарай, сторожку. Свет не горел. Николас, наверное, спал, точно так же, как спал двенадцать лет назад, когда она, юная мечтательная девчонка, стояла здесь каждую ночь, пристально глядя на место, где, как она знала, лежал ковбой.
Она хотела лечь вместе с ним, спать с ним, любить его и просыпаться в его объятиях.
Хэлен по-прежнему хотела этого.
И он тоже хотел. Сегодня Николас сам подтвердил это. И его слова не вызывали сомнений.
Проблема была лишь в том, что она хотела намного больше.
8
Девушка занимала все его мысли. И с каждым днем становилось все труднее делать вид, что ничего не происходит.
Конечно, густая темная зелень сосен и елей осталась прежней; листья осины постепенно блекли. Колючая проволока изгороди оставалась колючей проволокой, как на нее ни посмотри. И скот по-прежнему отнимал почти все время Николаса.
Но вечером, когда он приходил домой ужинать, его ждала Хэлен.
Полы из широких сосновых досок были отскоблены до белизны. Где-то на чердаке девушка откопала пару ковров ручной работы, проветрила их и расстелила на полу гостиной. На стенах в гостиной и вдоль лестницы, ведущей в холл, появлялись все новые фотографии. И в один прекрасный момент Николас увидел рядом с фотографией родителей девушки свое собственное изображение.
Однажды ковбой застал Хэлен за очень интересным занятием: она разбирала бумаги Юлиуса и уже отыскала кое-что о подвигах Николаса на родео. Ковбой пришел в неописуемый ужас, увидев, как сосредоточенно девушка все это изучала. После этого обыска он боялся найти бумаги в жутком беспорядке, но его опасения были напрасными: все вырезки оказались в рамках на стене его прежней спальни. Хэлен за руку притащила Николаса посмотреть на них.
— Это музей, — сообщила ему девушка. — Все, что у меня есть, пока ты не придешь в себя и не вернешься домой.
— Я и так дома, — сердито огрызнулся Николас.
Хэлен рассмеялась и взъерошила ему волосы. Весь вечер ковбой вспоминал прикосновение ее пальцев.
Затем девушка развесила гравюры. Николас решил, что у нее хороший вкус, но ей ничего не сказал. Он вообще ничего не комментировал. Ни когда появились гравюры, ни когда заблестели полы, ни когда он обнаружил, что с кухонного стола исчезла клеенка, замененная скатертью, а на окнах висят новые занавески в желтую полоску.
Тем не менее ковбой все замечал. А ночью, лежа в сторожке и касаясь своих волос, он вспоминал ее пальцы, а касаясь рта, вспоминал ее губы.
Это была самая настоящая любовная пытка.
Хэлен заявила, что нашла себе работу.
— Работу? Где? — Дело происходило за обедом, и Николас чуть не подавился.
— Не постоянную, — сказала девушка, — только три дня в неделю. Мы организуем в городе библиотеку. Для начала мы принимаем пожертвования. Я тоже собираюсь принести кое-что из книг Юлиуса: беллетристику, книги по сельскому хозяйству и коннозаводству. Если ты, конечно, не возражаешь, — быстро добавила она.
— Я? А я-то тут при чем? — Хэлен Хэмфри может пожертвовать все, что угодно включая и ее свободное время. Чем меньше он будет ее видеть, тем лучше.
— Половина твоя, — напомнила ему девушка. — Мы же партнеры.
Николас со стоном закрыл глаза.
Сейчас он сидел на кухне и торопливо ужинал, зная, что ему нужно уходить как можно быстрее, уходить, чтобы не поддаваться соблазну дотронуться до Хэлен, поцеловать ее.
Случайное прикосновение к его руке, когда она хотела ему что-то показать. Случайное касание ее волос, ее груди, когда они пропускали друг друга в узкий дверной проем. Этого было достаточно, чтобы мужчине захотелось выпить.
Девушка могла спровоцировать его простым замечанием. А она, как назло, говорила возмутительные вещи. Сегодня вечером, например.
Николас стоял на стремянке и привинчивал к стене карниз для занавесок, радуясь, что здесь не может быть никаких случайных прикосновений, когда Хэлен сказала:
— Мы сегодня получили необычное пожертвование для библиотеки.
— Хм… — Николас не повернулся.
— «Все о мужских брюках».
Ковбой чуть не выронил отвертку.
— Это оказалось так интересно, — непринужденно продолжала Хэлен. — Там была обычная одежда, плавки и, разумеется, белье. Мужчинам не слишком идут слаксы. Но джинсы… — послышался приглушенный вздох удовольствия. — Некоторые из них весьма впечатляющи.
— Хэ-лен! — сквозь зубы прорычал Николас.
— Хотя, конечно, они не так хороши, как твои, — в ее голосе послышались дразнящие нотки.
Ковбой старался не обращать внимания. Но это было все равно, что пытаться не дышать. Все тело его напряглось, в том числе и та его часть, которую Хэлен не могла не заметить. Николас, ткнул отверткой в шуруп и свирепо повернул его.
— А в облегающих джинсах ты особенно привлекателен. — Девушка подошла так близко, что он почувствовал — Николас мог в этом поклясться — ее теплое дыхание где-то около своей ноги.
Он наступил ей на руку.
— Ник! — завопила Хэлен, пытаясь освободить руку. Она схватила его за штанину и дернула в сторону.
— Черт! — Николас повернулся, потерял равновесие и с грохотом свалился на пол, прямо под ноги девушки. Это была последняя капля.
Ковбой вскочил и схватил ее за локти.
— Что тебе от меня нужно, Хэлен? — требовательно спросил он. — Чего ты, черт возьми, хочешь?
Лэндж надеялся, что его ярость испугает ее, что она в растерянности отступит перед ним. Но девушка не двинулась с места, даже не покраснела. Только ее глаза расширились, ослепляя Николаса необычным блеском. Она была так близко, что ковбой почувствовал лимонный аромат ее волос. Хэлен смотрела на него немигающим пристальным взглядом.
Это было ужасно. Даже хуже, чем ее улыбка, милая, нежная, задумчивая, которая, — Николас был в этом уверен, — покорила не одного мужчину.
— Тебе не нужно об этом спрашивать, Николас. — Голос Хэлен был таким же нежным, как ее улыбка. — Ты знаешь.
Настойчивость Хэлен обратила ковбоя в паническое бегство. Николас попросту удрал из дома — сел в грузовик и умчался прочь.
