Ли Уилкинсон - Гостья замка Лорримор
Но здесь был только один сын – Альберт Вильям Якоб, рожденный в 1919 году.
Все выглядело вполне убедительно, и у Саманты упало сердце. Но, приглядевшись повнимательнее, она увидела некоторую асимметрию. Словно было нарушено равновесие...
Она придвинула к камину стул и влезла на него, чтобы взглянуть поближе. Да, несомненно!
Раньше на этом месте была еще одна ветвь, но ее довольно грубо сломали, стерев надпись. Саманта была поражена. Поставив стул на место, она вместе с Ханом двинулась обратно в южное крыло. Итак, дедушкино имя стерто намеренно, выходит, нужно искать Библию, где записаны даты рождений, смертей и бракосочетаний всех Лорриморов. Подделать что-либо там – гораздо сложнее.
Если бы только отыскалось какое-нибудь не-опровержимое свидетельство подлинности дедушкиной истории, ее присутствие в замке выглядело бы более оправданным, и она чувствовала бы себя более уверенно. Хотя в глазах Кэла или Ричи ей вряд ли удастся оправдаться. Оба они охарактеризуют ее действия как вероломные и корыстные, и будут правы.
Саманта не считала, что для Ричи это окажется глубоким потрясением. Очень возможно, что Кэл прав и его младший брат жалеет о своей импульсивности. Она от души желала, чтобы так и было. Это значительно упростит дело и успокоит ее совесть.
Она едва успела сесть за стол в гостиной, как Мейтклифф вкатил столик с ужином. Со свойственным ему торжественным видом дворецкий постелил ей на колени камчатную салфетку, после чего подал на стол цыпленка зиргёте. Поблагодарив, Саманта сказала:
– Извините, что причиняю вам такие хлопоты.
– Всегда к вашим услугам, мисс. – Он выпрямился и добавил с расстановкой: – Сегодня у повара выходной, и я сам приготовил это блюдо. Надеюсь, вам понравится.
– Ммм... Это великолепно! – искренне воскликнула Саманта.
Она улыбнулась дворецкому и увидела, как мочки его больших ушей порозовели. А он славный, подумала она. Вовсе не такой уж надутый и чопорный, каким кажется. Повинуясь внезапному порыву, она спросила:
– Давно вы служите в замке, Мейтклифф?
– Всю жизнь, мисс. И мой отец был здесь дворецким, а до него мой дед. А моя матушка в молодости была камеристкой леди Абигайль.
У Саманты сильно забилось сердце.
– Леди Абигайль? – переспросила она ободряюще.
– Прабабушка теперешнего хозяина.
– Как интересно! – горячо проговорила она. – Когда я была в старой библиотеке, мне, кажется, попадалось на глаза имя леди Абигайль на фамильном древе Лорриморов. – И она продолжала как можно беспечнее: – Ведь у нее был один сын?
– Нет, мисс, леди Абигайль имела двух сыновей. Они оба были уже подростками, когда я появился на свет.
– А ваша матушка тогда жила в замке?
– Конечно, мисс. Я родился здесь.
– Неужели?! Лорриморы должны относиться к вам как к члену семьи.
– Надеюсь, что так и есть, мисс. – И дворецкий с гордостью добавил: – Мое рождение было занесено в семейную Библию.
– В семейную Библию? Наверное, она хранится в часовне?
– Уже нет, мисс. Насколько мне известно, ее поместили в семейный архив.
– Это здесь, в замке?
– Да, мисс.
Пока она колебалась, сознавая, что неразумно дальше расспрашивать Мейтклиффа, он поклонился и величественно удалился. Боже мой, какая удача! Сыновей было двое!
Может быть, она сумеет вытянуть из Кэла местонахождение архива? Но необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Слишком большое количество вопросов вызовет подозрение, а Кэл и так относится к ней с подозрением. Нет, о Кэле ей не хотелось думать!
Вернулся дворецкий и спросил, не желает ли она еще чего-нибудь.
– Нет, спасибо... Да, Мейтклифф, можно ли попасть в сады, не проходя через подъемный мост?
– Конечно, мисс. Если угодно, я покажу вам дорогу.
Они прошли через главный зал в комнату для слуг, откуда двери вели в крытый двор, выходивший к мосту, который Кэл назвал входом для торговцев.
– В сады быстрее всего пройти под аркой справа от вас и мимо гимнастического зала, – указал Мейтклифф.
Она улыбкой поблагодарила его и вошла в арку. Дверь в гимнастический зал была распахнута, и она увидела, что он хотя и небольшой, зато прекрасно оснащен. Если Кэл регулярно тренируется в этом зале, ездит верхом и плавает, то неудивительно, что он выглядит крепким и энергичным.
Воздух был неподвижным и теплым, как в тропиках. Саманта пересекла по пешеходному мостику ров и вошла в первый сад, окруженный стеной. Хан следовал за ней по пятам. В одном конце сада на краю пруда с лилиями стояла старинная беседка. Ее деревянные перила густо увивала глициния. Как чудесно, подумала Саманта, сидеть здесь, наблюдая за стрекозами. Может быть, Диана и Кэл сидят в одном из садов и, держась за руки, тихо беседуют...
Отогнав тягостные мысли, она напомнила себе, что решила не думать о Кэле.
Когда Саманта повернула назад к мосту, пламенеющее солнце уже закатилось и сумерки прозрачной синевой окутали округу.
Саманта села на теплую траву у края рва, а Хан расположился рядом. Вздохнув, она рассеянно принялась наблюдать за утенком, плескавшимся в камышах. Через какое-то время он скрылся, рябь на воде исчезла, и поверхность сделалась ровной, как зеркало. Саманта наклонилась и увидела себя, отраженную в темной воде. Пока она смотрела, рядом возникло другое отражение.
Ахнув, она повернулась. Кэл, одетый в элегантный вечерний костюм, стоял рядом. Потрясенная его неожиданным появлением, девушка воскликнула:
– Зачем вы подкрались ко мне?
Его это развеселило. Он помог ей подняться.
– Зачем, по-вашему, мне это нужно?
– Затем, что дает моральное преимущество.
– Интересная теория. Но на самом деле я вовсе не подкрадывался. Если бы вы не углубились настолько в свои мысли, вы услышали бы мои шаги. Хан, например, услышал.
– Как вы узнали, где я?
– Мейтклифф сказал, что вы прошли в эту сторону. – Он заметил насмешливо: – Кажется, вы одержали еще одну победу.
– Не понимаю, о чем вы.
– О Мейтклиффе.
Усмотрев в его словах благоприятную возможность, она признала:
– Мы просто побеседовали, и он сказал, что родился в Лорриморе. Он очень гордится, что его имя занесено в старую семейную Библию. – И, помолчав, спросила, стараясь не выказать свой интерес: – Может быть, и я могу взглянуть на нее?
– Почему бы и нет?
В его тоне проскользнуло скрытое удовлетворение, и Саманта поспешно добавила:
– Только не думайте, будто я лезу не в свои дела.
– Кто же посмеет обвинить вас в этом? – Улыбка Кэла была только чуть-чуть насмешливой. – Завтра я покажу вам архив. – И он добавил с ноткой сарказма: – Если только вы не предпочитаете, чтобы вас сопровождал Мейтклифф. В течение этого, как он выразился, весьма приятного вечера он сделался вашим преданным поклонником.
