Барни Долли - Верь мне, Дженифер
Остановив автомобиль у подъезда, она поспешила в кухню. Папка лежала там, где и была брошена. Взяв ее, Дженнифер мельком взглянула на себя в зеркало. Бледная и худая как привидение, волосы тусклые и висят неряшливыми прядями. Вздохнув, она направилась в ванную, решив причесаться. У нее всегда были густые пышные волосы, и теперь, когда они отросли, с ними стало невозможно справиться.
Пришлось стянуть их лентой и дать себе слово завтра же отправиться в парикмахерскую.
Дженнифер хотела сварить себе кофе, ведь сегодня у нее во рту не было еще ни крошки, но раздумала. Сама мысль о кофе, как и о еде, вызывала отвращение. Она сильно похудела, и платья висели на ней как на вешалке. Добродушная миссис Ларсен, встревожено поднимая брови, уже в который раз советовала ей обратиться к врачу. Дженнифер вежливо слушала, кивала, но через пять минут выбрасывала ее наставления из головы. Глубокие переживания так изматывали морально и физически, что к концу дня у нее совсем не оставалось сил. Ни энергии, ни воли на то, чтобы подумать о себе и своем здоровье, недоставало.
Коснувшись щек румянами, Дженнифер выключила свет в ванной и вышла. Она уже была в прихожей, когда услышала звонок в дверь и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она почти не бывала дома в это время дня. Недоумевая, кто бы это мог быть, Дженнифер нерешительно пошла к двери и, повернув замок, приоткрыла ее.
Перед ней стоял… Гордон!
Дженнифер схватилась за косяк, пытаясь перебороть внезапные слабость и головокружение. Она уставилась на мужчину, почти уверенная в том, что у нее начались галлюцинации.
— Добрый день, — произнес Гордон таким мучительно-знакомым голосом, что ее сердце болезненно сжалось.
Он не улыбался, на красивом лице застыло суровое и решительное выражение.
Дженнифер пришлось заставить себя выдавить несколько слов:
— Что привело тебя сюда? Разве мы не все сказали друг другу?
— Нет, не все. Не возражаешь, если я зайду на несколько минут?
Но она была слишком потрясена, чтобы сдвинуться с места, и продолжала стоять на пороге, держа дверь полуоткрытой.
— Так можно мне войти?
— Ах да, конечно, — пролепетала, наконец, Дженнифер и посторонилась, пропуская Гордона. — Только у меня мало времени: нужно спешить на работу.
Войдя, он внимательно огляделся по сторонам. Квартирка была небольшая. Еще не так давно Дженнифер подумывала о том, чтобы перебраться в более просторную. Но сейчас, когда денег катастрофически не хватало, она уже и не помышляла об этом.
— Что ж, довольно уютно, — сказал Гордон.
Он действительно так думал. Многие женщины, как ему казалось, обставляют свои квартиры претенциозно и так загромождают вещами, будто специально намереваются вызвать у мужчин ощущение дискомфорта. А маленькая гостиная Дженнифер, наоборот, казалась просторной и полной воздуха: светлые стены, диван, два кресла, на стенах фотографии и рисунки — от небольших карандашных набросков до внушительных размеров акварелей.
— Сожалею, что мы так расстались, — начал Гордон. — Видимо, я был несколько груб с тобой, но я привык говорить то, что думаю. Может быть, это мой недостаток, и сейчас мне бы хотелось извиниться.
Дженнифер молча смотрела на него, не в силах поверить, что теперь, после всего случившегося, они могут стоять и спокойно беседовать друг с другом. К тому же взгляд Гордона был не извиняющимся, а скорее оценивающим. Странная жесткая решимость поблескивала в его глазах. Так как она ничего не ответила, он продолжил:
— Позволь мне объяснить мое появление. Но прежде я хочу поговорить о нас.
Это было сказано таким проникновенным тоном, что Дженнифер замерла. Но тут же посчитала, что заявление звучит весьма провокационно.
— Не понимаю, — произнесла она твердо, придав голосу пренебрежительные интонации.
— В таком случае поясню: я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Дженнифер тупо уставилась на него. Слова она понимала, но смысл никак не доходил до нее. Ноги неожиданно подкосились, и ей пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.
— Гордон, ты пьян?
— Нисколько.
— Значит… это я пьяна?
— Нет, а жаль.
Дженнифер посмотрела на свои пальцы, намертво вцепившиеся в светлый бархат обивки.
— Тогда, должно быть, ты шутишь.
— Напротив, я совершенно серьезен.
— Не хочу показаться неблагодарной или вызвать твое недовольство, — насмешливо произнесла она, вскинув на него глаза, — но, пожалуй, в своей галантности ты зашел слишком далеко.
— Галантность тут ни при чем.
С трудом сдерживая переполняющие ее эмоции, Дженнифер спокойно ответила:
— Твое предложение благородно, но это невозможно.
— Не нахожу в этом ничего невозможного. — В голосе Гордона появились нотки раздражения, а сжатые в кулаки пальцы побелели.
— Я не хочу, чтобы на мне женились из жалости или потому, что ты решил, будто я каким-то образом заслужила это.
— Я еще не сошел с ума, — возразил он, и жалость не имеет никакого отношения к моему намерению взять тебя в жены.
Дженнифер вгляделась в его лицо, желая убедиться, что он шутит. Но Гордон, судя по всему, сейчас шутить был настроен менее всего.
— Может быть, ты думаешь, что обязан пойти на это из-за того, что оказался первым, с кем я… переспала?
— Это предположение столь же нелепо, как и предыдущее.
— Тогда объясни, почему ты сделал мне предложение.
— Этому есть две причины: мне нужна жена, а тебе — муж.
— И потому ты считаешь, — сухо подытожила Дженнифер, — что мы идеально подходим друг другу.
Гордон заглянул в глубины зеленых глаз Дженнифер и вдруг испытал мучительное желание поцеловать ее.
— В общем, да.
— Все равно не понимаю, к чему такая спешка, — сдержанно заметила она. — Поверь: меньше всего мне сейчас нужен брак.
— Ошибаешься: брак — это именно то, что тебе необходимо. Мой друг сделал тебе предложение. Но, как нам обоим известно, он не годится на роль мужа. Марк, конечно, способен принести себя в жертву. Но только представь, какой несчастной будет его жизнь! Короче, он подал мне неплохую идею. Я многое знаю о тебе, Дженнифер. Ты азартна, хотя и не сознаешь до какой степени. Подтверждением может послужить наша последняя встреча. А сейчас тебе улыбается удача: можешь сорвать крупный куш.
Гордон достал из кармана чековую книжку.
— Я выпишу тебе чек на приличную сумму. Ты расплатишься с долгами. Я ведь в курсе всех твоих проблем.
— Какой жалкой и отчаявшейся я, должно быть, кажусь тебе, если ты предлагаешь мне такое и уверен, что я соглашусь.
