Долли Нейл - Два пути нашей жизни
Как будто он мог сам знать это! Когда Джейн успокоилась, Рэй поцеловал ее.
Это не был страстный, требующий ответа поцелуй, как тогда, в поместье. Нет, он был нежным, ласкающим, ничего не требующим взамен. Так целовал ее Роб, когда они только познакомились и начали встречаться. Но поцелуй Рэя, даже такой — легкий и нежный, как дыхание, — все-таки отличался от поцелуев Роба. Джейн была слишком утомлена, чтобы сравнивать их и искать, в чем же отличие. Она просто знала, что поцелуи Рэя не такие, как поцелуи Роба, и все.
Они погрузились в какое-то странное состояние: реальность отступила, прошлое смешалось с настоящим. Как сквозь сон, Джейн чувствовала, что ее губы отвечают на ласки Рэя, и она сама уже ласкает его. Ее тело льнуло к его рукам, наслаждаясь их теплотой и нежностью. Она все глубже погружалась в какую-то пучину, где ярким вихрем проносились перед ней картины из прошлого и исчезали. Оставалось лишь настоящее, и этим настоящим был Рэй…
Когда она проснулась, в окно спальни светило солнце. Яркие краски дня, ворвавшиеся в комнату, свидетельствовали, что было уже около полудня. Джейн села в кровати и увидела, что пушистые голубые одеяла исчезли. Исчезло и ее кремовое платье для коктейля, и босоножки на высоких каблуках, и даже белье и чулки, а вместо этого на ней была ее собственная ночная рубашка в цветочек с вырезом на шее.
Но как?.. Кровь прилила к ее щекам, когда она вспомнила вчерашний вечер.
Она услышала звуки, долетавшие из соседней комнаты, как будто там собирали в стопку бумаги и засовывали в портфель. Секундой позже в проеме двери показалась голова Рэя.
— Вы чувствуете себя лучше?
Джейн кивнула.
— Я… Я сожалею о том, что было прошлой ночью… — Она смущенно показала на ночную рубашку. — Кто? Как?.. — Она не смогла выдавить из себя нужные слова.
— Я. Сам, — сказал он, нисколько не смущаясь, но, увидев, как порозовели ее щеки, весело добавил: — Не можете же вы ложиться в постель в вечернем платье! Во всяком случае, не в моем отеле.
Его слова вызвали улыбку на лице Джейн, слабую, как лучик солнца в пасмурный день, но все же настоящую улыбку. Она тут же отразилась в глазах Рэя, который обрадовано заметил:
— Ну вот, так-то лучше! А теперь скажите мне, как вы себя чувствуете?
— Я ужасно проголодалась, — неожиданно обнаружила Джейн.
Она очень мало ела вчера за обедом, и происшедшее вечером отняло у нее последние силы. Сейчас, когда все было позади, а за окном светило яркое солнце, она начала возвращаться к жизни. Джейн почувствовала, что ей просто, необходимо подкрепиться.
Рэй потянулся к колокольчику у кровати. Его чистый высокий звон отдался эхом в коридоре.
— Эй, быстро, завтрак!
Лицо Джейн стало подозрительным.
— Не бойтесь. Это не будет похоже на яичницу с ветчиной. Только круассаны и джем, и кофейничек с горячим шоколадом. Такой шоколад делают только французы, нигде больше вы его не попробуете. Вы почувствуете себя другой женщиной.
Его предсказание сбылось. Рэй с одобрением кивнул, когда через полчаса Джейн вышла в гостиную сытая, освеженная душем и одетая в новую яркую юбку и блузку, радующую глаз сочностью цветов и пестротой клеток. На ее лицо вернулся естественный теплый румянец, который вчера совсем исчез от всех переживаний и потрясений.
— Я прервала вашу работу, — начала она извиняющимся тоном, бросив взгляд на раскрытый портфель, лежащий на письменном столе. Из него выглядывала аккуратно сложенная стопка бумаг. Наверное, ее он собирал утром. Джейн узнала тонкую авторучку Рэя. Она была без колпачка.
— Сегодня никакой работы, — быстро прервал Рэй ее извинения. Он закрыл ручку и убрал ее в портфель. Замки звонко защелкнулись под его тяжелой рукой. — Даже я иногда беру выходные. Мы уходим.
— Куда?
— К вашему Пьеру Раваю и его жене, разумеется. Я подумал, мы немного прогуляемся по Парижу, если вы чувствуете себя достаточно хорошо для этого, а потом съедим где-нибудь ланч. Было бы невежливо навязываться на обед к вашим друзьям. Они могут быть очень заняты.
Под оболочкой равнодушия и высокомерия у Рэя скрывались внимание и участие. Он мог неожиданно оказаться заботливым, нежным и добрым. Джейн покраснела, вспомнив вчерашний вечер, и поспешно отвернулась, чтобы скрыть от Рэя краску стыда.
— Я возьму пальто. Сегодня прохладный день.
Сам Рэй был одет в джинсы, хотя и прекрасного дизайна, и в свитер с высоким горлом. Даже в этой обычной одежде он умудрялся выглядеть так же элегантно, как и в вечернем костюме.
— Есть ли какое-нибудь особенное место, куда бы вы хотели пойти? — спросил он, когда они вышли на тротуар, и быстро добавил: — Только такие, которые не причинят вам боли.
Джейн с удивлением поняла, что неотступная тоска, преследовавшая ее последние несколько месяцев и обострившаяся за последние два дня, сегодня утром ушла, как будто ее никогда не было. На душе стало легко и спокойно. Она снова могла радоваться новому дню. Джейн повернула к Рэю изумленное лицо, на котором отразились все ее чувства.
— Париж не причиняет боли, — сказала она, удивляясь сама своим словам, и добавила более уверенно: — И никогда больше не причинит.
Ее ясные, безмятежные глаза были лучшим подтверждением ее слов. Боль прошла, смыта слезами. Осталась лишь светлая печаль.
Джейн подыскивала нужные слова, чтобы объяснить, что с ней происходит. Но ей показалось почти невозможным рассказать ему обо всем, что творилось у нее в душе, и она смогла лишь сказать, запинаясь:
— Я чувствую… что-то вроде… облегчения.
Ее рука доверчиво покоилась в его руке, и, прежде чем ответить, Рэй бережно сжал ее, так что их пальцы переплелись. Рэй посмотрел на Джейн долгим взглядом, обдумывая свои слова. Текли минуты. Наконец он произнес:
— Вам потребуется время, чтобы привыкнуть к этому новому состоянию. Но это необходимо.
Некоторое время они шли молча. Прошлая ночь, казалось, сблизила их. Перемирие было заключено, и теперь они гуляли по Парижу, вдыхая пьянящий воздух этого чудесного города, глядя на витрины магазинов, на старинные особняки и современные здания, слушая оживленные разговоры парижан, спешащих по своим делам. Они затерялись в потоке этой многоликой толпы, где на них никто не обращал внимания и им ни до кого не было дела.
Держась за руки, они медленно шли под каштановыми деревьями, которые весной покрывались белыми свечками, а сейчас тихо роняли первые листья.
Они останавливались полюбоваться аккуратными, четко распланированными, с тщательно подстриженной травой и ухоженными цветами и деревьями городскими парками, полными гуляющих влюбленных парочек и нянь с детьми. Джейн и Рэй единодушно решили, что яркая путаница цветов в поместье им нравится гораздо больше. Джейн вспомнились нежные маргаритки, доставшиеся на обед корове, и ей стало весело.
