Джеки Браун - Меня хранит твоя любовь
Мейсон стянул через голову свой свитер. Под ним на нем оказалась утепленная рубашка, подчеркивавшая широкую грудь и плоский живот.
— Что на десерт, Мейсон?
— Чего бы ты хотела?
Обмениваясь подобными многозначительными фразами, можно было продолжать игру неопределенное время. Но Роз всегда предпочитала словам действия.
— Хм, прошлый поцелуй мне понравился. Почему бы не рискнуть еще раз и не посмотреть, что выйдет?
Она не стала дожидаться инициативы от него. Поцеловала его сама. Ее руки проскользнули ему под рубашку, забегали по теплой упругой коже.
Мейсон застонал и прервал поцелуй, но только чтобы нетерпеливо опуститься губами по щеке к шее.
— Да, да, — бормотала она.
Жаркое дыхание Мейсона заставляло ее дрожать в предвкушении, а может, виной тому — его жадные руки, задравшие вверх ее рубашку и бродившие где-то в районе живота. Роз втайне радовалась, что в ее власти оказалось довести его до сумасшествия, ибо она ни на секунду не сомневалась, что именно так можно определить происходящее между ними.
Я, похоже, не в себе, думал Мейсон. Следует признать, что в последнее время, он часто позволял себе фантазировать на тему «в постели с Роз», но собирался продвигаться вперед медленно и постепенно.
Однако тело Мейсона не соглашалось подстраиваться под его планы. Он отодвинулся, пытаясь стряхнуть наваждение. Роз лишь посмотрела на него, глаза — громадные и вопрошающие. Он поднял руку, коснувшись ее волос, забрался пальцами в их короткую, встрепанную массу, с самого начала покорившую его.
— Раньше они были длинными, — тихо сказала она. Он кашлянул, пытаясь представить их такими.
— Насколько длинными?
Она приставила руку к месту чуть повыше локтя.
— Они были… красивыми. Сейчас с ними легче справляться.
— Возможно, но мне нравится так, как есть.
— Правда?
— Правда, — подтвердил он и опять прижался к ее рту губами.
Поскольку несколько минут назад тон задавала она, то теперь наступил его черед. Слова подождут. И Мейсон пустил в ход руки и губы, пытаясь выразить свои чувства, сказать ей, как она прекрасна, чувственна, желанна.
Когда он дотронулся языком до мочки ее уха, она застонала, задрожав всем телом. Ему впервые встретилась женщина, столь отзывчивая на прикосновения. Это распаляло воображение Мейсона и его собственную жажду.
— Тебе приятно? — спросил он, дыша ей в шею. Его ладони замерли у ее маленькой, идеальной формы груди.
Рози не представилось шанса ответить. Дверь распахнулась, впустив Марни.
— Есть кто живой? — выкрикнула она, огибая угол кухни.
Мейсон виновато выдернул руки из-под рубашки Рози.
— Ой, мама, — только и произнесла Марни.
Мейсон не выпускал Рози из объятий, хотя и видел, как ее лицо постепенно загорается ярким румянцем.
Донельзя довольная улыбка Марни показывала, что она откровенно наслаждается ситуацией.
— Похоже, я немного не вовремя, — сказала Марни. Ее взгляд обежал комнату, особо отметив полупустые бокалы вина и брошенные как попало свитера, чтобы затем вернуться к лицу Мейсона.
— Да, и хорошо бы, чтобы в следующий раз ты вначале позвонила, — сердито пробурчал Мейсон.
Тут появился муж Марни.
— Мейсон, старина, извини. Пошли, Марни. Зайдем в другой раз.
Он направился к двери, но Марни перехватила его на полпути и втянула обратно в кухню.
— Мы уже здесь, а момент все равно упущен. Верно, Мейсон? — В улыбке сквозило нескрываемое ехидство. — Мы прекрасно можем остаться и сказать, зачем пришли.
Мейсон тяжело вздохнул, пытаясь собрать остатки терпения.
— Неужели с ней ничего нельзя поделать? — спросил он Хэла.
Тот лишь отрицательно мотнул головой и улыбнулся:
— Ты знаешь свою сестру.
Знает отлично. И расквитается с ней потом. Но в одном она права. Момент упущен и канул в Лету, пусть даже сам он остыл не вполне. На самом деле Мейсон не сомневался, что если сейчас отпустит Рози от себя, то его возбужденное состояние немедленно станет очевидным для непрошеных гостей.
— Может, вы дадите нам несколько минут и подождете в гостиной? — процедил он сквозь сжатые зубы.
Когда они вышли из кухни, Мейсон запечатлел на лбу Рози поцелуй и тяжело вздохнул.
— Извини.
— Твоя сестра знает, когда прийти, — сказала та.
— Может, оно и к лучшему, — ответил Мейсон. — Мы потеряли голову.
— На самом деле мне казалось, что потеряли мы только верхнюю одежду, — фыркнула она, наклоняясь поднять валяющиеся на полу свитера. Протянула один ему, другой взяла себе.
— Ты мне действительно нравишься, Рози.
Она улыбнулась ему, но никогда еще он не видел ее такой печальной.
— Хотя дальше следует «но»?
— Боюсь, что так. Ты очень меня привлекаешь. Было бы глупо отрицать после случившегося между нами. Но с другой стороны, в твоей жизни… многое не определено. Мне бы не хотелось пользоваться ситуацией. Я просто подумал, что это… — он сделал рукой жест, призванный обозначить «это», которое он и сам не мог точно определить, — сильно осложнило бы жизнь каждому из нас, если ты… намереваешься уехать.
— Я так и собиралась поступить, — согласилась Роз.
— Я все слишком усложняю, да? Мне просто хотелось быть джентльменом.
Он и был джентльменом, идеальным джентльменом. И все равно Роз ощущала себя обиженной, отвергнутой. После того, как ее оставила родная мать, выбросила вон семья усыновителей, вышвырнули на улицу из приюта, где она выросла, что еще могло зацепить ее душу? Но, пусть истерзанное, сердце девушки никогда еще не получало ударов от мужчины.
— Кстати, к сведению, я не прыгаю в постель с кем попало при любом удобном случае. Хотя после недавних событий такое заявление может показаться сомнительным.
— Я тоже не из таких, Рози. Мы оба не приветствуем случайных связей, поэтому я и думаю, что лучше отступить чуть назад, разобраться, что к чему.
— Разобраться, — медленно повторила она.
— Я хочу сказать…
— Я поняла, что ты хочешь сказать, Мейсон, — отрезала она.
Такие, как Мейсон, никогда не удостаивали ее вниманием. Наверняка и сам Мейсон до того не смотрел на таких, как она — полуобразованное ничтожество, не знающее даже своего настоящего имени и даты рождения.
Роз взяла свой бокал и одним глотком выпила его до дна, сожалея, что не нашлось чего-нибудь покрепче. Забродивший виноградный сок не годился, чтобы унять мучительную боль. Стискивая тонкую ножку между пальцев, она притворилась, что поглощена изучением опустевшей посуды.
— Извини за нескромность, но как давно у тебя не было… физических контактов с противоположным полом?
