Ронда Грей - Мелодии белой ночи
Так что внезапный интерес Монкфорда-младшего нисколько ее не встревожил. Скорее, раздосадовал. К чему захламлять жизнь осколками прошлого?
Полчаса спустя Линн, с сумкой через плечо, спустилась в холл. Норман беседовал о чем-то с хозяином дома. Шефу явно не терпелось уехать. При появлении секретарши он подхватил с полу портплед и многозначительно взглянул в сторону двери. Реймонд ровным счетом ничего не заметил и продолжал разливаться соловьем: дескать, на будущей неделе он вернется в Эдинбург, сразу же позвонит и договорится о встрече. Скажем, в ресторане отеля…
Увидев Линн, Реймонд прервал фразу на полуслове и воскликнул, обращаясь уже к молодой женщине:
— А с тобой мы увидимся очень скоро!
Он церемонно поднес к губам ее руку, и Линн заставила себя вежливо улыбнуться. Монкфорд-младший всегда любил эффектные жесты. Прежде рыцарственная галантность поклонника сводила ее с ума. Сейчас — раздражала.
— Ну, пойдем? — позвал Норман, отбирая у Линн сумку.
— Меня от этого типа тошнит, — заметил он уже в машине, когда Корт-хаус растаял вдали.
— Почему?
Линн твердо вознамерилась выступить в роли миротворца. Раз уж шефу предстоит работать с Реймондом в тесном сотрудничестве, лучше бы ему заранее научиться терпимости.
— А ты как думаешь? — саркастически отозвался он. — Вчера вечером бедняга лишь с превеликим трудом заставил себя сосредоточиться на переговорах. Видно, что работа в любой форме для него столь же желательна, как приступ гриппа.
— Должно быть, происхождение сказывается, — примирительно ответила Линн, и шеф угрюмо нахмурился. — Не его вина, что с детства привык к роскоши и безделью… Ты помнишь, как выезжать на автостраду, или свериться с картой?
— Соображу как-нибудь.
В наступившей тишине Линн прокручивала в памяти события последних трех дней. До чего приятно было сознавать, что все кончено… Впрочем, испытание оказалось не таким уж и тяжким.
— А у тебя какие впечатления? — полюбопытствовал Норман, сворачивая с проселочной дороги на шоссе.
— Ты о чем? — не поняла Линн.
Ливень хлынул сплошным потоком, шум дождя заглушал все прочие звуки, так что она ощущала себя в машине, словно в коконе, вне пространства и времени. Норман сосредоточился на дороге; похоже, спросил он исключительно для поддержания разговора.
— Я о возвращении в родные края. Тягостные воспоминания не замучили?
— Ничего такого, с чем бы я не справилась.
Здесь ей лгать не пришлось. Как ни странно, поездка в родные места сослужила Линн неоценимую службу. Прогнала навязчивый кошмар, столько лет преследовавший ее во сне и наяву.
— Я в тебе и не сомневался.
— Дозволено ли будет спросить, что ты имеешь в виду? — помолчав, осведомилась Линн. — Твои глубокомысленные изречения — книга за семью печатями.
Норман рассмеялся, словно оценив шутку, хотя молодая женщина видела: его мысли заняты совсем другим. Дорога терялась в непроглядно-серой пелене дождя, «бентли» полз по средней полосе не быстрее улитки в потоке других машин. Видимо, впереди случилась авария. Пять минут спустя из выпуска радионовостей путешественники узнали, что не ошиблись. На такой скорости они доберутся до Эдинбурга часа за три…
— Говорят, что секретарша понимает шефа куда лучше жены, — сообщил Норман.
— Работать бок о бок и обсуждать дела еще не значит понимать человека!
— А ты взяла за правило не выходить за пределы разговоров на профессиональные темы, так?
Голос его звучал рассеянно, однако вопросы били точно в цель. Линн искоса взглянула на шефа из-под ресниц.
— По-моему, очень разумный подход. Чисто деловое общение, знаешь ли.
— И тебе никогда не хотелось узнать о коллегах чуть больше?
— К чему ты клонишь?
— Просто поддерживаю светскую беседу, — отозвался Норман, искусно изображая удивление: и с какой это» стати его собеседница насторожилась? — Ехать нам еще часа два, а то и больше, вот я и пытаюсь уяснить, что тебя интересует помимо работы.
Все ясно: шеф привык думать, что видит подчиненных насквозь, а тут вдруг обнаружил, что отдельные уголки души Линн для него закрыты. На протяжении многих месяцев директор агентства не проявлял ни малейшего интереса к тому, чем живет его секретарша. Исполнительный, безотказный автомат — что в нем занятного? А теперь Норман вбил себе в голову, что под маской безмятежного спокойствия таится страстная, непредсказуемая натура — и места себе не находит от любопытства!
— Смысл моей жизни — работа. Я люблю читать, в кино хожу, в рестораны. Ничего особенного.
— А сколько тебе лет? — неожиданно спросил Норман.
— Тридцать два.
Лини мучительно покраснела. Работа, чтение, кино — этим ли заполнена жизнь среднестатистической тридцатилетней женщины? До мнения Нормана ей дела нет… и все-таки она остро ощутила собственную ущербность.
Поток машин окончательно замедлился.
— На такой скорости мы до Эдинбурга вообще не доберемся, — удрученно вздохнула Линн.
— А так ли важно, во сколько мы вернемся? У тебя назначена встреча?
— Нет, но я устала и промерзла до костей, а до дома все так же далеко.
Норман поначалу промолчал. Но спустя еще полчаса продвижения с той же скоростью объявил:
— Пожалуй, свернем-ка мы на следующем перекрестке и приглядим подходящий отель. Наверняка это не единственная авария на дороге при такой погоде!
— Не нравится мне эта мысль, — тут же возразила Линн. — Возможно, южнее дождь уже прекратился, а сейчас всего лишь…
Она посмотрела на часы и похолодела: неужели так поздно?
— Шесть тридцать, — докончил за нее Норман. — За полтора часа мы проехали не больше двадцати миль, и, честно говоря, вести машину под проливным дождем еще часа три мне не улыбается.
Он действительно выглядел усталым, и Линн ощутила укол совести. Хорошо ей настаивать на продолжении пути, а каково приходится человеку за рулем? За пеленой дождя ни зги не видно, а тут еще эти «пробки»!
— Пожалуй, ты прав, — неохотно признала Линн.
— Какая радость, она согласна! — с притворным воодушевлением воскликнул Норман.
Преодолевая по несколько ярдов за раз, машина проехала еще пару миль и минут через сорок доползла-таки до перекрестка. Норман свернул с автострады и покатил к ближайшему городку.
— А теперь смотри хорошенько, — велел он. — Наверняка тут полным-полно отелей. Туристов в этих краях всегда хватало.
Но по злой иронии судьбы, за пеленой дождя взгляд не различал ни единой вывески. Захолустный паб, подвернувшийся им, наконец, оставлял желать лучшего, зато как приятно было выбраться из машины и снова оказаться в тепле!
