Одри Хэсли - Ты станешь моей
Патрисия растерянно заморгала, услышав вопрос, и почувствовала некоторое беспокойство. Они с Питером еще ничего не обсуждали, но она считала, что он поймет ее, тем более что многие женщины поступали точно так же.
— Вы хотите сказать, что Питеру не понравится, если я буду работать не на него? — хмуря брови, спросила она.
— По правде говоря, не знаю, но он человек старой закалки. — Миссис Мэппл пожала плечами. — Пожалуй, вам лучше спросить его об этом до свадьбы, — прибавила она сухо.
Патрисия вздохнула. До свадьбы оставалась всего неделя. Их свадьбы, за которой неизбежно следует брачная ночь… Вспомнив страстный поцелуй жениха и то, как он прикасался к ее груди, она вдруг почувствовала неприятную дрожь. Сможет ли она преодолеть себя? И как?
Старая Салли наблюдала за ней так же пристально, как и Элизабет, но в этом взгляде была и симпатия, и доброжелательность.
— Знаете, ведь еще не поздно и передумать, милая. Никогда не поздно изменить решение, даже в последнюю минуту.
— Да, я знаю, — ответила Патрисия, чувствуя, что все ее переживания отражаются на лице. Встряхнувшись, она с трудом улыбнулась. — Все в порядке. Честно. Лиз вчера пыталась пощипать меня. Вы же ее знаете.
— О да. Даже слишком хорошо. Она — несчастная женщина. И она завидует всем. И вам в том числе.
— Она не любит меня, это точно. Слава Богу, что она уехала из дому, когда вышла замуж за Джерри. Я очень надеюсь, что Питер не будет настаивать на том, чтобы мы поддерживали тесные связи с ними. Кстати, он не говорил вам, когда сегодня ожидается гость?
— Хозяин сказал — в семь. Ужин нужно подать в семь тридцать. Вы же знаете, что перед едой мистер Керисдолл предпочитает немного выпить.
— Да, я знаю. Позвольте, я займусь напитками и камином. Уверена, что у вас по горло дел с ужином. Что он заказал на этот раз? Постойте, я попробую догадаться… Коктейль из крабов, жареный лосось, артишоки и… дайте подумать… меренговый торт.
— Точно в яблочко. Вы хорошо усвоили традиции этого дома. Вообще говоря, я должна признать, вы оба хорошо относитесь друг к другу. Просто не позволяйте ему слишком помыкать собой, дорогая. Не разрешайте ему, чтобы сохранить спокойствие, делать все, как он хочет.
— А я разве все ему позволяю? — удивилась Патрисия.
— Не думаю, что вы делаете это сознательно. — Миссис Мэппл твердо посмотрела на нее. — Вы очень хорошая и милая девушка. Не в вашем характере ссориться или вести себя агрессивно, как делают многие современные женщины. Но Питер подчинит вас полностью, если вы позволите ему беспрепятственно властвовать над вами. Взгляните, как он ведет себя с бедной Дианой.
Патрисия была почти шокирована последними словами домоправительницы.
— Что вы имеете в виду? Как он относится к Диане? Мне казалось, у них превосходные отношения, подобающие боссу и его секретарше.
Миссис Мэппл как-то странно посмотрела на нее. Во взгляде сквозило явное сочувствие. Она хотела было сказать что-то и уже открыла рот, но передумала и пробормотала про себя нечто невразумительное.
— Мне не следует сплетничать про человека, у которого я работаю, — произнесла она наконец. — Мистер Керисдолл всегда был очень добр ко мне, и он действительно очень порядочный человек. Но ему не хватает чувствительности. Надеюсь, вы догадываетесь, о чем я говорю?
— Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду. — Патрисия кивнула в знак согласия, вздохнув при этом. — Я буду помнить ваши слова. А сейчас мне лучше пойти и переодеться к ужину, а то я выгляжу Бог знает как.
Медленно направляясь в свою комнату, она размышляла над словами миссис Мэппл. Не выбирала ли она самый легкий путь, избегая споров и противоборства? Не прятала ли она, подобно страусу, голову в песок в момент опасности, позволяя другим решать за нее? Возможно, так было в прошлом, но не вчера вечером. Она устояла и перед Джозефом, и перед Питером. Хотя Джо и назвал ее трусихой.
Патрисия нахмурилась. Она не любила слабых, трусливых людей, боящихся столкнуться с проблемами жизни, вечно бегущих от них. А разве не так поступила она сама после смерти Майкла? Не убежала? Сначала скрылась в этом доме, а сейчас пытается спастись в замужестве без любви, испугавшись большой и, быть может, даже безумной страсти, которую способны вызвать такие мужчины, как Баркер.
Нет. Нет. Все не так! Она была подавлена горем и стыдом из-за содеянного пять лет назад. Результатом их безумства стала смерть человека. И это было вовсе не бегство, а вопрос выживания и здравого смысла. И гордости, черт побери!
Она никогда бы не была счастлива с Джо, даже если бы он не использовал ее как орудие мести. Гоняться за такой судьбой было бы глупо и неразумно. Она выбрала для себя более скромный путь, и что плохого, если путь этот оказался слишком спокойным и мирным?
Патрисия поднялась к себе. Она окончательно решила, что поступила правильно, отвергнув домогательства Джозефа и оставшись с Питером.
На этот раз она вдвойне придирчиво выбирала платье, стараясь не показаться излишне обольстительной или излишне скромной в глазах гостя. Она не могла после вчерашнего наряда, весьма вызывающего, одеться во что-то консервативно-пуританское, не вызвав тем самым открытой насмешки Джозефа. Поэтому выбрала то, что обычно выбирают в таких случаях — маленькое черное платье.
Оно не было одним из последних приобретений, его купили на распродаже два года назад. Сшитое из шерстяного трикотажа, простое, что называется стильное, с длинными рукавами и средней длины юбкой, с отложным белым кружевным воротником, оно годилось на все случаи жизни. Она надевала его однажды, когда они с Питером ходили в театр. И вот сегодня Патрисия решила надеть его опять, но уже по иному поводу. Сейчас платье почему-то казалось совсем другим — более плотно облегающим фигуру, более обтягивающим ее.
Она недовольно смотрела на свое отражение в зеркале: должно быть, поправилась на несколько фунтов за время разборки архива после смерти мистера Керисдолла. Или она слишком строга к себе?
В зеркале отражалась стройная, подтянутая фигура, от шеи до колен обтянутая джерси, которое только подчеркивало все достоинства и всю красоту ее тела.
Патрисия покраснела от мысли, что все эти сомнения разбудил в ней не кто иной, как опять-таки Джо, которого сейчас даже и рядом нет. Он придет только через час. И снова она поймала себя на том, что какое бы платье она ни надела, как бы она ни старалась спрятаться от его глаз, результат будет один и тот же: Джо разгадает ее уловки. Ведь он видит ее насквозь!
И ее прическа не обманет его! Неважно, что она старательно уберет волосы назад и скрепит их скромной серебряной заколкой. И отсутствие косметики тоже не введет его в заблуждение, потому что лицо ее и так горело от лихорадочного волнения, а губы просили нежного поцелуя. Чем больше она нервно облизывала и кусала их, пока одевалась, тем ярче и чувственней они становились.
