Энн Уинстон - Извержение вулкана
— Что?
— Поцелуй, — терпеливо объяснил он. — Твоя соседка очень рада, что я вернулся домой из Афганистана. И попросила меня поцеловать тебя.
Фибе нахмурилась.
— Ох, не нравится мне это…
Пусть думает, что хочет, на самом деле она имела в виду, что ей обидно сдаваться на милость победителя после одного поцелуя. Еще бы немного — и она бы разделась прямо на улице.
Уэйд открыл дверь, и они прошли на кухню.
— Как нетрудно догадаться, она полагает, что ты замужем.
— Я никогда не говорила ей ничего подобного, — удивленно протянула Фибе.
— Понимаю. Я подозреваю, она сама так решила. Ей вообще ничего говорить не надо. Ее надо исключительно слушать. Вполне заменяет чтение местной газеты.
Фибе наконец улыбнулась.
— Да, она уникальна в своем роде. Причем учти, с тобой она еще скромничала, как-никак только познакомились. Но в остальном она очень хороший и порядочный человек.
— Да, мне тоже так показалось. Ну давай рассказывай, как прошел твой день.
— Мой день? О, все хорошо. А как вы управлялись тут вдвоем?
— Превосходно, — заверил он ее. — Я кормил ее, менял подгузники, дважды укладывал спать и гулял в парке и саду. Все замечательно. Никаких проколов и ошибок. Прожили день душа в душу.
— Прекрасно, — искренне радуясь за него, воскликнула Фибе. — Но может быть, ты что-то скрываешь? Неужели за весь день у вас не случилось ни одного ЧП, неужели тебе ни разу не захотелось позвонить Энджи?
— Нет, клянусь, все прошло без сучка и задоринки.
Фибе достала две чашки и налила в них холодного сладкого чая. Отрезав пол-лимона, она выдавила сок в одну из чашек и, размешав, пододвинула ее Уэйду.
— Забавно, — довольным голосом проговорил тот. — Ты все еще помнишь.
Она замерла.
— Помню что?
Он взял в руки чашку с чаем.
— Что я люблю с лимоном.
Она уже почти поборола свое смущение от поцелуя перед входной дверью, но после его слов вновь почувствовала, как кровь подступила к щекам.
— Это счастливое совпадение, — буркнула она, стараясь не смотреть ему в глаза.
Сделав на обед спагетти, Фибе стала заниматься Бриджит, а Уэйд накрывал на стол.
Реальность оказалась совсем иной, чем ему представлялось, думал он, разглядывая ребенка, сидящего на высоком стульчике у стола, и Фибе, которая быстро передвигалась по кухне, от шкафа к плите и обратно.
Даже в самых смелых мечтах ничего подобного он не предвидел: была почти полная иллюзия, что у него появилась семья. Было, правда, одно обстоятельство, которое не позволяло ему думать о Фибе как о своей жене, но ему хотелось верить, что в ближайшие дни жизнь все расставит на свои места.
Пока они ели, он рассказывал ей о мужчине с восьмимесячным сыном, с которым повстречался сегодня в парке, гуляя с Бриджит, а она о том, как прошел ее день в школе.
После еды, убрав посуду и уложив Бриджит спать, они вернулись на кухню выпить кофе, и Уэйд решил воспользоваться удобным моментом и начал разговор, о котором размышлял весь нынешний день:
— Я взвесил все «за» и «против» и решил все-таки пригласить отца сюда. Скажем, на День благодарения или на Рождество. Это тебя устраивает?
Фибе посмотрела на него, широко распахнутыми глазами.
— День благодарения или Рождество? — озадаченно переспросила она. — В школе будут месячные каникулы.
Он вскинул брови.
— Да. И?..
— А можно задать тебе встречный вопрос: как долго ты планируешь оставаться у меня дома? — охваченная паникой, спросила она.
Он подсел к ней поближе, неуверенный, что правильно ее расслышал.
— Твой вопрос ставит меня в тупик. Честно говоря, я никуда не собираюсь уезжать, — сказал он спокойно.
— Но… но ты же не можешь остаться с нами навсегда! А вдруг мне захочется завести еще одного ребенка, или выйти замуж, или привести сюда кого-то?
— Кого-то? — ему не удалось скрыть охватившую его злость.
По крайней мере, до сих пор он не заметил никаких признаков того, что у Фибе есть другой мужчина.
— Я правильно понял: ты намекаешь на то, что у тебя есть друг?
— Нет! — невольно вырвалось у нее, и она тотчас прикрыла рот ладонью, поняв, что дала ему мощное оружие против себя. Надо было соврать! Тогда бы он непременно оставил их в покое.
— Вот и прекрасно. — Он подсел еще ближе, и их бедра соприкоснулись.
И точно так же, как во время их памятного танца, он почувствовал, что она дрожит.
— Значит, ты хочешь выйти замуж? Ну что ж, похвальное желание. И этим мужчиной, который наденет тебе на палец обручальное кольцо, буду я.
Фибе растерянно открыла рот, будто ей вдруг стало не хватать воздуха.
— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
— Да.
Черт возьми, полная дура, обругала себя Фибе, нельзя выглядеть настолько пораженной этим предложением. Еще не хватало с криком восторга броситься ему на грудь!
— Нет! Ни за что!
Несмотря на то что ее почти мгновенный отказ огорошил его, он решил не показывать виду, что расстроен.
— Но почему — нет? У нас ребенок.
— Это не причина для того, чтобы жениться!
— Но такой шаг соответствует моим убеждениям, — сухо ответил он, изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы не вспылить. — Ребенок не должен расти один. Он не виноват, что его родители не могут договориться. И потом, мне кажется, что у нас с тобой вполне может получиться крепкая, дружная семья. Мы вместе выросли, у нас много общих воспоминаний. И судя по всему, физически подходим друг другу. Но еще раз повторюсь, все это не суть важно. Главное другое: мы должны сделать это ради Бриджит, чтобы у нее была полноценная семья. Девочке нужна мать и нужен отец. — Он прищурился. — Или ты хочешь, чтобы она пережила то, что выпало на твою долю в детстве?
— Я… Нет. — Фибе покачала головой, избегая его пристального взгляда, и он пожалел, что не может видеть выражение ее синих глаз.
— Объясни, почему ты сказала «нет»? — принялся настаивать он. — Назови мне три серьезные причины, по которым ты не можешь выйти за меня замуж. Ладно, хотя бы одну!
— Нет, и все.
Уэйд наклонился к ней.
— Ты не можешь выйти за меня замуж? Неужели ты действительно так думаешь? Никогда не поверю. — Он медленно обхватил ее за талию, притянул к себе и низким голосом проговорил: — Нам ведь хорошо вместе, Фибе. И тебе это так же ясно, как и мне. Хочешь, я докажу тебе, что мы созданы друг для друга?
Его поцелуй застал ее врасплох, хотя Фибе прекрасно понимала, что он намеревается делать. И прикосновения его губ и языка были столь сладкими, что, помимо своей воли, она начала отвечать ему.
