Клара Мэтис - Выйти замуж за незнакомца
— Простите меня, мисс Портер. Видите ли, я все еще думаю о том деле, которое вынужден вести в суде. Такое запутанное… так много фальсификаций с обеих сторон. Интересно, посещали они хоть раз собор Святого Павла или Сент-Брайдз? Я думаю, что нет.
— Вы не должны упрекать себя за искренние чувства, мистер Хендон. Полагаю, при вашей профессии вам приходится защищать людей, которых вы не всегда одобряете. И все же вы делаете все от вас зависящее, потому что по закону каждый человек невиновен, пока его вина не будет доказана в суде. Это основа демократического общества — равная справедливость во всем.
Питер Хендон резко хохотнул и улыбнулся:
— Теперь вы рассуждаете как настоящий идеалист, мисс Портер! И меня интересует, не будет ли то, что я собираюсь вам сейчас сказать, не к месту, учитывая вашу точку зрения.
— Что… что вы собираетесь мне сказать, мистер Хендон?
Он повернулся к ней. Его лицо было напряженным и озабоченным, глаза — строгими и скептическими.
— Я собираюсь просить вас выйти за меня замуж, мисс Портер.
— З… замуж за вас? Но… но…
Он взял ее за локоть:
— Давайте немного пройдемся. Я хочу рассказать вам почему. И после того как вы выслушаете меня, я ни в малейшей степени не обижусь, если вы рассмеетесь, сядете в такси и отправитесь домой.
— Хорошо. Но… но мы видимся с вами всего лишь второй раз, мистер Хендон. Это… ну… это немного странно, согласитесь. Вы ничего не знаете обо мне, а я…
— Ничего не знаю о вас — вы это хотели сказать?
— Да.
— Давайте присядем на ступеньки собора, — предложил Питер. — Здесь вы можете быть уверены, что я скажу вам только правду. Я циничен во многом, но только не в отношении к святому Павлу.
— Если хотите…
Они пересекли улицу и подошли к широким каменным ступеням кафедрального собора. Питер Хендон снял пальто, расстелил его на одной из ступенек и жестом предложил Юнис сесть. Потом сел рядом с ней.
Она повернулась и посмотрела на него, ожидая, когда он заговорит. И, сидя так, думала, какую забавную историю сможет рассказать матери — продолжение повести о таинственном красавце незнакомце, который вошел в магазин и затем в ее жизнь и который оказался человеком знатного происхождения.
— Я не намерен чем-то оскорбить вас, мисс Портер, и, поверьте, я еще никогда не был так серьезен, — начал наконец он.
— Вы знаете мое имя, — перебила Юнис. — И мне кажется, если вы просите меня выйти за вас замуж, то, по крайней мере, могли бы воспользоваться им и перейти на «ты», вместо того чтобы обращаться ко мне так официально.
— Хорошо, тогда — Юнис. А ты зови меня просто Питером. Мне тридцать лет, ты знаешь, что я адвокат, и всегда можешь позвонить в фирму, где я работаю, чтобы проверить то, о чем я тебе сказал. Кроме того, ты можешь связаться с мистером Лоренсом Армистидом, который был поверенным моего отца и по его воле платил за мое обучение.
— Но почему ты хочешь на мне жениться?
— Я буду честен с тобой, Юнис. Мой отец унаследовал старый дом в вересковых пустошах возле Бакстона, построенный еще во времена Кромвеля. Наш предок, Морли Хендон, был пожалован этой землей и возможностью построить на ней дом в награду за преданное служение парламенту. Моя мать умерла, дав мне жизнь, в этом самом доме. Когда мне исполнилось десять лет, меня отправили в пансион. До этого за мной присматривала гувернантка. Я… я ее ненавидел, потому что чувствовал, она заигрывает с моим отцом и хочет убрать меня с дороги. — Питер резко взмахнул рукой. — Я говорю о ней слишком грубо, но ты можешь верить тому, что я говорю. И Армистид даст тебе любые доказательства, какие пожелаешь.
— Я не собираюсь требовать доказательств. Я только хочу знать, почему ты хочешь жениться на мне?
— Знаю, это звучит корыстно и эгоистично, но я и есть эгоист. Армистид скажет обо мне то же самое. Но, Юнис, мы с отцом были почти чужими друг другу. Я учился в Оксфорде, потом готовился к экзаменам в адвокатуру, и мы с ним виделись всего несколько раз. О, конечно, мы писали друг другу довольно часто. Но это не то. Пять лет назад он умер. По какой-то причине перед смертью он захотел вернуться в тот дом, где умерла моя мать, и жить там, вдалеке от города, от людей.
— И все же я не вполне понимаю…
— Выслушай меня до конца, Юнис. Несмотря на то что я — единственный ребенок, отец в завещании поставил условие: я получу наследство, когда мне исполнится тридцать лет, если в течение года после тридцатилетия привезу жить в Хендон-Хаус молодую супругу.
Юнис вновь посмотрела на него. Ее губы дрожали, глаза были встревоженными.
— Значит, я и должна стать той самой супругой, которая принесет тебе наследство? Это так?
— Да, Юнис. Я говорил тебе, что это прозвучит эгоистично, какие бы слова я для этого ни подобрал. Если условие будет выполнено, я получу приличную сумму на жизнь. Я многим обязан своему шефу, но хочу начать собственное дело, открыть офис и браться только за те дела, которые мне интересны. Мужчине необходима некоторая обеспеченность, чтобы быть независимым. Наследство даст мне это. Но поверь мне, выгода не будет односторонней.
— И что же будет с другой стороной, Питер?
В первый раз она назвала его по имени, и он вздрогнул. Затем взял ее тонкую руку и мягко сказал:
— Ты, правда, ничего не рассказывала мне о себе, но могу предположить, что ты очень беспокоишься за свою больную мать.
— Да, я… я очень беспокоюсь о ней. У нее плохое сердце, и теперь доктор говорит, что у нее эмболия и ей срочно нужна операция. И я очень переживаю…
— Если ты выйдешь за меня, Юнис, я приму меры, чтобы у твоей мамы был самый лучший медицинский уход. Тебе не о чем будет беспокоиться и тогда, когда она поправится. В доме достаточно комнат, чтобы она могла жить с тобой.
— Но… но почему, если тебе так необходимо жениться, ты не попросишь одну из тех женщин, которых знаешь? Уверена, что их очень много…
— Теперь ты цинична. — Питер хохотнул. — И опять я буду честен, если смогу, Юнис. Я всегда был недоверчив к женщинам — с тех самых пор, как эта гувернантка пришла в наш дом после смерти моей матери. Когда я закончил учебу и стал практиковать, у меня еще не было средств на то, чтобы содержать жену. Потом, выиграв два процесса, я приобрел некоторую репутацию, а с ней — важных клиентов. У многих из них есть дочери на выданье, и они считают меня идеальным женихом. Но — нет, спасибо!
— Но ты же меня на самом деле не любишь… Такое бывает только в книгах.
— Нет, — признался он. Его губы были сжаты, выражение лица холодным и отчужденным. — Не люблю — это достаточно честно. Наверное, я никого не могу любить. Но то, что я тебе предлагаю, не требует никаких эмоций. Кроме того, я восхищен твоим интеллектом, твоей искренностью. Подобных черт я не встречал ни в ком из того «множества» женщин, что ты приписала мне в знакомые.
