Пегги Морленд - Лучшее в мире лекарство
Кто бы мог подумать? — пронеслось у Лорен в голове. Они вместе работали, спорили, даже спали в одной хижине. Но ни разу за все это время она и представить себе не могла, что он способен на… такое.
К ее удивлению — и крайнему разочарованию, — Люк прекратил целовать ее именно в этот момент. Открыв глаза, она обнаружила, что он смотрит на нее.
Люк тут же опустил взгляд.
— Мне жаль… Я не должен был этого делать.
— А мне нет.
Подняв голову, он озадаченно посмотрел на нее:
— Не жаль?
По-прежнему держа его за шею, она улыбнулась.
— Нисколько.
Он со стоном прислонился лбом к ее лбу.
— Тебе не следовало этого говорить.
— Почему?
— Потому что я могу захотеть поцеловать тебя снова.
— И это тебя смущает?
— Ты чертовски проницательна. Еще пять минут, и я свалюсь на пол.
Ее глаза тревожно расширились.
— Тебе плохо?
— Это из-за болеутоляющих таблеток. Я принял одну перед тем, как ты пришла: уже тогда я испытывал головокружение.
Это прозвучало так разочарованно, что Лорен рассмеялась.
— Это не смешно, — печально сказал он. — У меня есть твое разрешение поцеловать тебя еще раз, а я не смогу насладиться этим, потому что еле стою на ногах.
Лорен схватила его за руку и потащила в спальню.
— Кто сказал, что ты не сможешь? Надо просто немного приспособиться.
Уложив его на постель, она подложила ему под голову несколько подушек.
— Удобно?
Он кивнул. Тогда Лорен легла рядом с ним, уткнувшись головой ему в подмышку.
— Может, начнем? — улыбаясь, спросила она, глядя на Люка.
Криво усмехаясь, он обхватил ладонью ее щеку.
— Лорен, тебе говорили, что ты удивительная?
— Нет, но ты можешь рассказать мне об этом позже.
Люк приблизил свои губы к ее:
— Если я вырублюсь, ты на меня не обидишься?
— Только если будешь храпеть.
Он подавил смешок, затем поморщился и прижал ладонь к повязке на груди.
— Пожалуйста, не шути больше, иначе у меня разойдутся швы.
— Ты тратишь драгоценное время на болтовню, — побранила она его. — Замолчи и расслабься.
Люк распростер руки на кровати, будто предлагая ей себя в жертву.
— Только будь поласковей, — попросил он. — Я ведь всего лишь слабый мужчина.
На этот раз процесс выздоровления протекал у Люка легче, чем после предыдущих операций. Он пришел к мысли, что причиной тому была Лорен. Он скучал, когда она уходила готовить домик к приезду охотников. Люк не знал, что это были за люди, но уже невзлюбил их, поскольку из-за них проводил с Лорен меньше времени.
Люк знал, что после завтрашнего осмотра Рай разрешит ему вернуться к нормальной деятельности и у него не будет больше причин спать в ее постели. Одна мысль об этом приводила его в уныние.
Когда Лорен настояла на том, чтобы привезти его сюда, он даже и не мечтал, что будет с ней спать. Между ними не было ничего серьезного — лишь поцелуи да объятия, — но все к тому шло. Он был бы не против, если бы их отношения зашли немного дальше, но Лорен боялась, что перенапряжение может причинить ему боль.
Чтобы прогнать приступ меланхолии, он встал с дивана и подошел к окну. При ярком свете солнца крыша домика блестела, словно начищенное серебро. Он не переставал удивляться тому, сколько они с Лорен сделали за такое короткое время. Он помнил тот день, когда пришел наниматься к ней на работу. Тогда домик казался убогим и заброшенным, но железная решимость Лорен и их общие усилия вернули ему былой вид.
Она должна гордиться своим успехом, подумал Люк. Он сам гордился тем, что помог ей достичь его. Какое чувство удовлетворения испытываешь, когда возвращаешь к жизни то, что считалось никчемным и забытым!
Вдруг Люк заметил промелькнувшую в одном из окон фигуру. Узнав Лорен, он улыбнулся. Она не сказала ему, чем собиралась заниматься сегодня. Наверное, кладет мешочки с душистыми травами под подушки, на которых будут спать гости. Эта женщина придавала большое значение мелочам.
Почувствовав нестерпимое желание увидеть ее, Люк взял свою шляпу и направился к домику.
Когда Люк вошел в кухню, Рена оторвалась от готовки, чтобы посмотреть на него. Отложив в сторону ложку, она вытерла руки о передник и улыбнулась.
— Посмотрите, кто пришел, — поддразнила она. — А я уж было подумала, что Лорен насмерть залечила тебя и похоронила.
Удержавшись от улыбки, он снял шляпу.
— Нет, мэм. Она хорошо обо мне заботилась.
Очевидно, его смущение позабавило ее.
— Судя по блеску в твоих глазах, я бы сказала, что она превзошла себя, — засмеялась Рена, обнимая его. — Ты отлично выглядишь, Люк. Просто красавец.
Он покачал головой.
— Спасибо за комплимент, мэм, но я никогда не был красивым. Даже до пожара.
— Много ты в этом понимаешь, — пожурила его Рена. — Красота — не внешняя оболочка. Это то, что у тебя внутри. Когда твои глаза светятся от счастья и удовольствия.
— Да, я очень доволен. Лорен баловала меня.
Подняв бровь, Рена повернулась к плите.
— Должно быть, ты тоже не остался в долгу, потому что я видела в ее глазах тот же блеск.
Озадаченный Люк нахмурился, не зная, как он должен это понимать. В кухню вошла Лорен с большой стопкой полотенец в руках. Увидев Люка, она широко раскрыла глаза.
— Чего это ты разгуливаешь! Ты должен лежать.
Он покачал головой.
— Сколько можно лежать? Еще немного, и я окаменею. Небольшая прогулка пошла мне на пользу.
Видимо, он не убедил ее. Разглаживая складку на его шляпе, она продолжила:
— Ты еще слаб. А если бы ты упал в обморок? Мог бы удариться.
— Я силен, как бык, и схожу с ума, торча целый день в хижине. Мне необходимо что-то делать.
— Что тебе действительно необходимо, — сообщила ему Лорен, — это вернуться в постель.
Между ними прошла Рена и положила на стол пакет с яблоками.
— Без тебя ему там будет скучно, — сказала она Лорен и, подмигнув Люку, дала ему нож.
— Почисти яблоки. Это поможет тебе отвлечься.
Когда они вернулись поздно вечером в хижину, Лорен спросила Люка:
— Ты устал?
Он пожал плечами.
— Не очень.
Скривив губы, она взяла его за руку.
— Я знаю, что ты переутомился.
Он выдернул руку.
— Это не та усталость, — раздраженно сказал Люк. — Я устал, как устает любой нормальный человек к концу дня.
Не обращая на него внимания, Лорен откинула одеяло.
— Все равно ложись в постель. Я не хочу, чтобы у тебя был рецидив.
— Рецидив? — повторил он, чувствуя, как нарастает гнев. — Откуда, черт побери, у меня может быть рецидив?!
