Мейси Ейтс - В оковах любви
Прижав ладонь к одной из белых колонн, Саид посмотрел на океан, на волны, разбивавшиеся о скалы прямо перед дворцом. Провел по колонне ладонью. Она была такой же холодной, как и его душа с того дня, как он потерял Суру.
— Она наверху, на балконе. Укладывает волосы. — Алик стоял у подножия лестницы, сунув руки в карманы брюк.
— Давно ты здесь? — спросил Саид.
Они многое прожили вместе. Алик был единственным, кто понимал, какую жизнь Саид вел. Чего она стоила. Но сейчас вместо радости от встречи Саида охватили другие чувства. Темные, животные, незнакомые.
— Достаточно, чтобы один раз перегнуть ее через обеденный стол на балконе, дважды взять у стены в спальне, и на кровати…
— Алик… — Саид сделал шаг вперед.
— В теории, — закончил Алик. — Любая женщина будет моей, стоит лишь пожелать; зачем мне твоя?
— Она не моя.
— Скоро будет.
— Только на бумаге.
— Не в твоей постели? Пустая трата красивой женщины.
Саид прошел мимо Алика и стал подниматься по изогнутой лестнице из белого камня.
— Твое мнение меня не интересует.
Алик пожал плечами и исчез за углом.
В жилах Саида все еще вскипал гнев, хотя для него не было никаких причин. Разве он не сказал Хлое, что будет заводить любовниц? И не дал ей разрешение делать то же самое? Они не будут хранить целибат шестнадцать лет, и если она выберет Алика в качестве любовника, разве стоит вести себя как собственник?
Стоит. Есть определенные границы. И Алик не станет ее переходить. Саид проследит за этим.
Хлоя сидела на балконе с видом на море, одетая в очень короткое платье. Аден дремал в колыбельке у ее ног. Пожилая женщина стояла перед ней на коленях, негромко напевая и рисуя сложные узоры на ее ладонях и ступнях. Хлоя резко повернулась; рыжие пряди заиграли в солнечных лучах, а синева океана подчеркнула глубину ее глаз. На ней не было макияжа, но Хлое он не был нужен. Она выглядела свежей, с розовой кожей, с отчетливо видимыми веснушками.
Саид понял, что она выглядела отдохнувшей. Темные круги под глазами ушли.
— Я не ожидала вас так скоро, — сказала Хлоя.
Женщина, которая расписывала ее хной, повернулась и низко поклонилась, коснувшись лбом пола, а затем вернулась к своему занятию. Этот жест был просто привычной демонстрацией подчинения. Но он рассматривал его как знак, что его принимают в роли регента. Что его свадьба с Хлоей дает нужный результат.
— Когда вы меня ждали? Перед принесением клятв?
— Примерно так, — ответила она.
— Я не люблю появляться в последнюю минуту. И мне нужно оценить меры безопасности вместе с Аликом.
— О, ясно.
Саид внимательно следил за ее лицом, когда называл имя друга.
— Вы знакомы с Аликом?
— Конечно. Он очень дружелюбный.
— Насколько дружелюбный? — Саид скрипнул зубами.
— Ну, он… — Хлоя оборвала реплику. — Вы… раздражены?
— Нет.
— Раздражены. Вас раздражает то, что он проявлял ко мне дружелюбие?
Саид фыркнул.
— Что за чушь. Я на это рассчитывал — вы же будущая правительница Аттара.
Хлоя склонила голову и прищурилась, словно изучала насекомое под микроскопом.
— Вы ревнуете?
— Ни в каких обстоятельствах я не поддаюсь эмоциям. Даже с любовницами. Вы их тем более не вызываете.
— Правда, причин нет. За исключением того, что завтра мы женимся, и хотя институт брака — порождение человеческой культуры, стремление самца обладать самкой эксклюзивно распространено среди многих видов животных. Как еще может самец убедиться, что она производит его потомство?
— В данном случае потомство не мое, как вы знаете. И так как я… — он посмотрел на женщину, все еще расписывавшую ноги Хлои, — как вы знаете, у нас другая ситуация.
— Но это глубинная мужская потребность, так что ваше тело может не подчиняться разуму.
Саид выгнул бровь и посмотрел на нее. На щеках Хлои проступил румянец.
— Наверное, — сказал он, всего на минуту принимая темную, беспокойную боль, которая охватывала его тело при взгляде на Хлою. Признавая ее природу: влечение и похоть. Позволяя себе визуализировать все фантазии, которые неделями терзали его разум.
Как Хлоя выгнется под ним в момент его наслаждения. Как будет цепляться за изголовье, пока Саид держит ее за бедра и входит сильными толчками. О да, он хотел этого. Но не позволит себе получить желаемое. Потому что он испытывал к Хлое не просто желание. Нечто более глубокое, порождающее все эти трещины в его броне.
— Думаете, вы знаете, чего хочет мое тело? — спросил он, замечая, что голос звучит хрипло.
Ее румянец стал ярче.
— Эм, с точки зрения… верности и, эм… репродуктивного инстинкта и… и тому подобного…
Саид засмеялся:
— Нет. Думаю, вы не знаете, что хочет мое тело. Не уверен, что знаете это про свое.
Хлоя нахмурилась:
— Глупости. Конечно, я знаю.
— И чего хочет ваше тело, Хлоя?
Ее губы разомкнулись, глаза раскрылись шире.
— Не… не это.
Она как будто только сейчас заметила, сколько намеков в их разговоре. Саиду это показалось странным: такая красивая женщина уметь должна читать между строк.
— Не приближайтесь к Алику, — сказал он, решив подойти к вопросу прямо.
— Вы действительно думали, что я могу… — Хлоя сморщила носик. — Фу.
Саид посмотрел на женщину у ее ног. Она заканчивала последний цветок; едва работа была сделана, Саид по-арабски сказал ей:
— Можете идти.
Кивнув, женщина собрала вещи и торопливо ушла, не глядя ни на него, ни на Хлою.
— Что вы ей сказали? — спросила Хлоя.
— Что она может идти.
— Она на нас не смотрела.
— Это проявление уважения.
— Мне не нужно, чтобы со мной так… обращались.
Саид пожал плечами:
— Я этого не требую. Но с удовольствием принимаю. Это знак того, что никто во мне не сомневается. Есть причины ценить подчинение. Особенно учитывая, как меня не принимали поначалу.
— Хм… — Хлоя скрестила руки на груди, рассматривая цветочные лозы, которые обвивали его ступню и щиколотку.
— Вы не одобряете?
— Это имеет значение?
— Нет. Но мне интересно.
— Хорошо. Это один из способов, которым в патриархате мужчины утверждают свою власть. Стоит признать, что не самый отвратительный, но все равно.
— В мире немало королев, любимая. И они тоже стремятся раздавить подчиненных острым каблуком. Не только мужчины так делают.
— Своим поведением вы подаете не лучший пример. — Хлоя встала, подняв Адена на руки.
Саид заметил, что она увереннее обращается с ребенком, чем при их первой встрече.
