Хеди Уилфер - Живая кукла
— Вам плохо? Вы неважно выглядите. К счастью, мужчина говорил по-английски и заверил ее, что ему уже лучше. — Это все от жары, — пояснил он.
Тем не менее Лавинию не покидало беспокойство. Ей не нравился вид пожилого мужчины. Не могло быть и речи о том, чтобы оставить его здесь одного. Но как назло, шофер куда-то запропастился.
— Сегодня действительно очень жарко, — сказала Лавиния незнакомцу. — И вероятно, тяжело ходить пешком в такую погоду. У меня есть машина и шофер. Может, мы смогли бы подвезти вас? — предложила она, беспокойно оглядывая улицу.
Где все-таки этот шофер? Витторио будет в ярости, если она опоздает на самолет. Но не бросать же старого человека одного на улице…
— У вас есть машина? Вот эта? — спросил он, показывая на стоящий лимузин.
— Ну, вообще-то это не моя машина. Лавиния посчитала необходимым сказать правду. — Она принадлежит моему знакомому. Вы живете далеко отсюда?
Незнакомец перестал держаться за сердце. И она увидела, как розовеет его лицо, а дыхание становится ровнее.
— Вы очень добры, — сказал он ей с улыбкой. — Но у меня тоже есть и машина, и шофер. — Улыбка его становилась все шире, и Лавинии почему-то показалось, что в душе он посмеивается над ней. — Спасибо, что побеспокоились о старом человеке.
Присмотревшись внимательно, Лавиния действительно обнаружила вниз по дороге машину. Но до нее было довольно далеко.
— Это ваша машина? — спросила она. — Может, мне стоит позвать шофера?
— Нет, — возразил мужчина. — Мне лучше, и я сам дойду до нее.
Но Лавиния уже брала его под руку, заботливо говоря:
— Я провожу вас. Пожалуйста, не отказывайтесь.
— Ну хорошо, — сдался он и внимательно посмотрел на нее.
— Все это заняло гораздо больше времени, чем она предполагала. Старик еле передвигал ноги, и, когда они наконец подошли к машине, Лавиния с облегчением вздохнула, увидев, как передняя дверца открылась и оттуда показался шофер. Он поспешил им навстречу и быстро заговорил по-итальянски, обращаясь к ее пожилому спутнику.
Старик, собрав все свои силы, приосанился и что-то резко ответил шоферу.
— Разворчался, как старуха, — сказал он Лавинии и тепло добавил: — Спасибо, дорогая. Мне было очень приятно встретиться с вами. Но вам не следует разгуливать одной по улицам Рима — иногда это бывает небезопасно.
Он повернулся к шоферу и снова сказал что-то по-итальянски, после чего тот озабоченно посмотрел по сторонам.
— Марко проводит вас к машине и подождет, пока ваш шофер не вернется.
— В этом нет необходимости, — возразила Лавиния, но старик продолжал настаивать на своем.
— Вам вовсе не обязательно провожать меня, — повторила она шоферу, как только они отошли на расстояние, где старик не мог их слышать. — Останьтесь лучше с хозяином. Он выглядит неважно.
Однако дальнейшие уговоры не потребовались. Она увидела, как ее собственный шофер вылезает из лимузина.
— Видите, — сказала Лавиния, облегченно вздохнув. Затем добавила озабоченно: — Ваш хозяин… Конечно, это не мое дело, но, может быть, ему следует показаться врачу?
— О нем есть кому позаботиться, — заверил ее Марко. — Но он… Как это по-английски? Он не всегда прислушивается к советам других.
Уверенность, с которой говорил шофер, успокоила Лавинию, которую взволновало состояние старика.
6
Лавиния бросила взгляд на Витторио, оторвавшись от созерцания роскошного сине-зеленого Тирренского моря, раскинувшегося внизу.
Он был сумрачен и чем-то озабочен, когда они встретились в аэропорту, и даже не спросил, как ей понравилась поездка по городу. Сейчас, когда они с каждой минутой приближались к его дому и к встрече с его родственниками, Лавиния чувствовала, что ее напряжение возрастает. Ирония судьбы, но раньше она мечтала о том, как проведет когда-нибудь отпуск в этой части света. А теперь, когда это случилось, была далека от восторга.
Видя озабоченное лицо Витторио, она решила спросить его — больше из вежливости, нежели из-за реального беспокойства, как поспешно заверила себя:
— Что-нибудь случилось? Ты выглядишь расстроенным.
Лицо Витторио помрачнело еще больше.
— Что, репетируешь роль преданной невесты? — спросил он с циничной усмешкой. — Если рассчитываешь получить вознаграждение, то ошибаешься.
Вспыхнувшая накануне ненависть вновь охватила Лавинию.
— В отличие от тебя я не смотрю на вещи сугубо меркантильно! — выпалила она. Просто я беспокоюсь за тебя. Судя по всему, твоя встреча с дедом не очень-то удалась.
— Ты? Беспокоишься обо мне? Только одно связывает нас. И ты знаешь, что именно.
Интересно, чего он ожидал от нее? Лавиния еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. В конце концов, сам же шантажом заставил ее быть здесь. Использует в своих интересах, как живую куклу. Составил о ней самое что ни на есть худшее мнение и даже не пожелал выслушать, когда она пыталась сказать что-либо в свое оправдание. И при этом еще претендует на то, чтобы считаться высоконравственным человеком. Как она могла сочувствовать ему? Он и Мариетта стоят друг друга.
Но, думая так, Лавиния в душе понимала, что не совсем справедлива к нему. Она усмотрела в Мариетте внутреннюю холодность, полное отсутствие способности к каким-либо искренним переживаниям. Витторио много сказал и сделал такого, что она не одобряет, но в нем была страстность. Та самая, от которой она трепещет и сейчас, вспоминая его поцелуй. Даже если сцена, разыгранная в гостиной, предназначалась для того, чтобы произвести впечатление на Мариетту, в ней было что-то интимное, что тронуло Лавинию до глубины души.
— Если тебе интересно, могу сообщить, что встреча действительно не удалась.
Она не ожидала от Витторио столь откровенного признания.
— Начнем с того, что деда не оказалось на месте. Видимо, у него нашлось более важное дело. Но он почему-то не потрудился сообщить мне об этом. В результате я прождал его полчаса, находясь в полном неведении. Тем не менее он кое-что все-таки счел необходимым довести до моего сведения, а именно — что он мною в данный момент недоволен.
— Из-за меня? Из-за нас? — спросила наугад Лавиния.
— Дед знает, что я ни за что не женюсь без любви. Таким был и его брак, и брак моих родителей. Правда, мать пригрозила побегом, если ее избранник не будет принят семьей. Когда мой отец умер, дед признался, что обожал его. Отец был врачом и не зависел от деда.
— Тебе, вероятно, его не хватает, — сказала мягко Лавиния.
— Мне было пятнадцать, когда он умер. Да, много воды утекло с тех пор. И в отличие от тебя, по крайней мере, я познал, что такое отцовская любовь.
