Кэт Шилд - Очень близкий друг
— То есть из-за того, что ты тогда взбесилась? — Он наконец-то посмотрел ей в глаза.
— Я не бесилась…
— Ты согласилась на то, что мы проведем три дня вместе, но не прошло и часа, как ты начала со мной ругаться и убежала. По-моему, ты очень даже взбесилась.
Минг принялась старательно вытирать боковое зеркало.
— Если бы ты вдруг не стал изображать из себя Дон Жуана, я бы так себя не вела.
— Дон Жуана? — недоверчиво переспросил Джейсон.
— Искусного соблазнителя.
— Не понимаю, о чем ты.
— Лепестки роз, ванильные свечи… странно, что еще забыл про пенную ванну. — Минг наконец-то подняла глаза и по лицу Джейсона поняла — ванна тоже входила в программу. — Черт.
— Извини, что пытался создать романтическую атмосферу.
— Я не просила романтики, мне нужно было просто забеременеть.
В клинике. Без лишних сложностей.
— А с каких это пор ты имеешь что-то против романтики? Может, я, конечно, что-то упустил, но, по-моему, тебе очень даже нравилось, когда Эван дарил тебе цветы и устраивал ужины при свечах.
— Мы с Эваном встречались. — И любили друг друга.
Подхватив ведро, Минг перебралась поближе к Джейсону.
— Я думал, что лепестки и свечи тебе понравятся.
— Мужчины прибегают к таким приемам, чтобы затащить женщину в постель, но ты ведь и так знал, что мы займемся сексом, так к чему вся эта атмосфера соблазнения?
— А зачем ты раздуваешь из мухи слона?
Минг на мгновение замерла с губкой в руках.
— Ты создал идеальную обстановку, чтобы заставить меня в тебя влюбиться.
— Неправда.
— Я прекрасно понимаю, ты никогда не пытался специально влюблять в себя женщин, но все те девушки, с которыми ты встречался, рано или поздно влюблялись в тебя. Ты сводил их с ума бесконечной романтикой, а когда они действительно в тебя влюблялись и начинали мечтать о счастливом будущем, ты убегал, потому что они хотели больше, чем ты мог им дать.
— Звучит так, словно я намеренно хотел причинить им боль.
— Вовсе нет, просто, по-моему, ты сам не понимаешь, на что способно твое фирменное обаяние.
— И ты хочешь сказать, что все это я проделал и с тобой?
— Да, и я не понимаю, зачем тебе это. Я просто хотела ребенка, а ты сам решил все усложнить и запутать. — Минг устало опустила плечи. — Поэтому я решила с этим покончить.
— То есть?
— Я сделаю все так, как и собиралась сначала. Воспользуюсь неизвестным донором и сделаю вид, что последних двух недель просто не было.
— Я устал от притворства.
Не успела Минг еще полностью понять смысл его слов, как ее окатила струя холодной воды, и она с визгом отскочила.
— Эй, поаккуратней там!
— Извини.
— Ты специально это сделал.
— Нет.
— Да.
А потом вдруг им снова стало по восемь лет, и они снова носились друг за другом на заднем дворе с водяными пистолетами. Минг выхватила из ведра губку и запустила ему точно в голову, но он все-таки сумел увернуться и снова облил ее из шланга.
Минг схватила ведро, впервые за очень долгое время действуя без заранее обдуманного плана.
— Только брось его, и ты об этом пожалеешь, — предупредил Джейсон, хотя серьезный тон плохо вязался с его смеющимися глазами.
И все вновь стало по-прежнему. Дружба с Джейсоном уже давно стала одной из основополагающих основ ее жизни. Вот только жажда его поцелуев, мечты о его руках, скользящих по ее обнаженному телу…
Вымокнув до нитки, Минг убежала в дом, почему-то даже не подумав искать спасения в собственной машине.
От работающего кондиционера у нее по телу сразу побежали мурашки, но тут Джейсон приблизился к ней с таким видом, что она начала дрожать уже вовсе не из-за холода. А потом он подошел к ней вплотную и взял за подбородок.
— Извини за Калифорнию…
Но он не дал ей договорить, накрыв ее губы своими. Поцелуй вышел таким требовательным и страстным, что Минг невольно приподнялась на цыпочки и обвила его шею руками, безропотно позволяя исследовать себя губами, языком и зубами.
Да. Именно этого она и ждала. Та же дикая необузданная страсть, что нахлынула на них ночью после выпускного. То же непреодолимое желание сорвать одежду и забыться в объятиях друг друга.
Не прерывая поцелуя, Джейсон убрал руки с ее лица, провел по ее шее, плечам, спустился ниже. Минг вся дрожала, а его руки уже прошлись по ее груди, погладили живот… Джейсон ухватился за блузку и одним непринужденным движением разорвал ее, прежде чем Минг успела понять, что он собирается делать. А потом он положил руки ей на грудь, и ей ничего не оставалось, кроме как прижаться к нему всем телом, мигом забыв об испорченной одежде и чувствуя, как под его крепкими руками напрягаются ее соски, а низ живота наливается желанием. Чтобы поскорее прикоснуться обнаженной кожей к его сильному телу, Минг торопливо расстегнула бюстгальтер. Джейсон с готовностью отбросил его прочь и наконец-то прикоснулся к ее обнаженной груди, приласкал соски.
— Ты великолепна, — хрипло выдохнул он, еще сильнее подстегивая ее желание.
Он наклонился и приник губами к одному из ее розовых бутонов, лизнул твердый сосок, а потом принялся так искусно ее ласкать, что Минг не удержалась и застонала.
— Повтори, — потребовала она, цепляясь за его руки. — Это было невероятно.
Он послушно выполнил ее просьбу, да так старательно, что у нее даже задрожали колени.
— Сколько же раз я тебя такой представлял, — прошептал Джейсон, целуя ее в шею.
— Какой? Полуобнаженной?
— Дрожащей, горящей, — Джейсон засунул руку Минг под юбку и погладил ее бедро, — в моих руках.
Чувствуя, как его пальцы подбираются к тому месту, где она сейчас сильнее всего хотела его ощутить, Минг дала волю собственным рукам, и, когда она прошлась ногтями по его напрягшейся плоти, Джейсон сдавленно зарычал и закрыл глаза.
Радуясь такой недвусмысленной реакции с его стороны, Минг поспешила стянуть с него шорты и трусы и ухватила его, стремясь довести Джейсона до такого же возбуждения, до какого дошла уже сама.
Хрипло выругавшись, Джейсон взял ее за руки, завел их себе за спину и еще раз ее поцеловал, полностью выбив из равновесия и заставив весь мир вращаться вокруг них. На всем свете остались лишь его губы и руки, крепко прижимающие ее к Джейсону, все остальное исчезло.
Именно этого-то ей и не хватало и на диване в «гоночной комнате», и в Калифорнии. Грань между любовью и дружбой не просто расплылась, она вообще перестала существовать, смытая желаниями и инстинктами. Остались лишь жар и непреодолимая потребность обладать друг другом.
