Жаклин Бэрд - Встречи и прощания
— Если бы все было так просто. Ты деловая женщина, Эмбер, и должна это понимать. Впрочем, я не собираюсь обсуждать дела здесь. В отличие от тебя я пропустил ланч и ужасно голоден. — Выражение лица Лукаса ясно давало понять, что он не потерпит возражений.
— Тут за углом есть очень милый итальянский ресторанчик. — Эмбер вопросительно посмотрела на него.
— Не беспокойся, я обо всем позаботился.
Ей не понравилось то, как это прозвучало, но отступать было поздно: Лукас уже открывал дверцу черного «БМВ», припаркованного прямо на тротуаре.
— У меня своя машина. Я поеду следом.
— В этом нет необходимости. Залезай, пока меня не оштрафовали за неправильную парковку. — Он подтолкнул ее к дверце.
Эмбер совсем не жаждала ехать с Лукасом в одной машине, но к ним действительно приближался полицейский, и она юркнула на сиденье. Только когда они выехали на магистраль, она подумала о том, что для такого богатого человека, как Лукас, штраф за парковку в запрещенном месте сущий пустяк. И без того плохое настроение ухудшилось еще больше, когда машина остановилась напротив внушительного входа в отель Карадинесов. Стоило им оказаться внутри, как навстречу тут же поспешил дежурный менеджер с приветствиями. К полному неудовольствию Эмбер, Лукас представил ее как своего нового партнера по бизнесу.
— Зачем ты это сделал? — накинулась она на него. — Ты же знаешь, у меня нет ни малейшего желания заниматься…
— Обсудим это в номере.
— В каком еще номере? Меня вполне устраивает ресторан.
— А меня нет. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь назойливый официант вмешался в нашу беседу.
— Прежде всего, не стоило привозить меня сюда, если ты хотел, чтобы наша беседа состоялась.
— Я подумал, тебе будет приятно оказаться там, где ты вес знаешь. — Он мягко подтолкнул ее к двери одного из лифтов.
— Ты ошибся.
— К чему такая колкость, Эмбер? Еще немного, и я начну думать, что ты боишься остаться со мной наедине.
— К твоему сведению, я вообще ничего не боюсь. — Она гордо вскинула голову. — И я ничего здесь не знаю. В твоем отеле я была только дважды. В первый раз ты затащил меня в постель, а во второй выставил из своей жизни.
В этот момент лифт остановился на нужном этаже, и Эмбер показалось, что Лукас вздохнул с облегчением, поскольку это освобождало его от необходимости отвечать. В молчании они прошли по коридору и остановились у его номера. Через секунду Эмбер оказалась в гостиной, элегантная обстановка которой была той же, что и пять лет назад. На балконе виднелся столик, сервированный на двоих. Осматриваясь, Эмбер не могла не вспомнить о том, как оказалась здесь впервые. Тот вечер стал вечером ее первой близости с мужчиной.
До этого у Эмбер не имелось хоть сколько-нибудь серьезных увлечений. Она была совершенно неискушенна в искусстве любви, но, быстро поборов первоначальную застенчивость, показала себя весьма пылкой любовницей. Несколько жарких поцелуев — и Лукас уже нес ее в постель. Его руки быстро освободили ее от одежды. Затем он попросил раздеть его, и она беспрекословно повиновалась. Он дал ей познать себя так, что она почти не ощутила боли. В ту ночь он брал ее еще несколько раз, доводя до экстаза своими ласками. От встречи к встрече ее чувства становились сильнее, Эмбер все охотнее постигала азы науки, в которой Лукасу не было равных. Тогда она не понимала, что для него это только секс…
— Что будешь пить? — Голос Лукаса, стоявшего возле столика с напитками, прервал ее воспоминания.
— Ничего.
Лукас снял пиджак и галстук. Несколько верхних пуговиц его рубашки были расстегнуты, открывая ее взору заросшую густыми черными волосами грудь. Этого было достаточно, чтобы Эмбер почувствовала себя пьяной и без спиртного.
— Но ты должна что-то выпить, я настаиваю.
— Нет, спасибо. — Она избегала смотреть в его сторону. — Разве что апельсиновый сок.
Эмбер постаралась взять стакан с соком таким образом, чтобы не коснуться его пальцев.
— Тебе не жарко? Может, снимешь жакет?
— Нет-нет, все нормально. — Держа в одной руке стакан, а в другой кейс, она вряд ли смогла бы снять жакет без его помощи. Да и не собиралась этого делать: ее голубая блузка, несмотря на строгий покрой, была плохой защитой. Впрочем, сейчас она не чувствовала бы себя защищенной даже в бронежилете.
— Хорошо, но дай мне по крайней мере освободить тебя от этого. — Лукас решительно вынул из ее рук кейс и бросил его на диван. — Мы будем ужинать на балконе. Ты уверена, что хочешь остаться в жакете? Вечер обещает быть теплым.
Эмбер и в самом деле запарилась, но это состояние было вызвано не погодой. Чтобы хоть как-то освежиться, она вышла на балкон.
— Ради бога, Эмбер! — Проследовав за ней, Лукас отодвинул кресло от изящно сервированного стола. — Сядь и успокойся. Я не кусаюсь.
Потому ли, что она почти ничего не ела за ланчем, или потому, что Лукас вел себя на удивление миролюбиво, но ужин удался на славу. О прошлом почти не вспоминали, вели в основном светскую беседу. Эмбер с удовольствием рассказала о последней театральной премьере, которую ей удалось посмотреть.
— Не знал, что ты любишь театр, — вскользь заметил Лукас. — Мне и в голову не приходило пригласить тебя на спектакль, когда мы встречались.
— Да, кроме как в постель, ты меня никуда не приглашал. — Вечер складывался удачно, пока Лукасу не пришло в голову перевести разговор на больную тему.
— Похоже, в постели мы умудрялись проводить все свободное время, — с ностальгией заметил он.
— По-моему, пора вспомнить о деле, которое нас сюда привело. Мое решение остается в силе: все, что причитается мне по завещанию, я перепишу на твое имя. Ты единственный законный наследник Спиро, и я не собираюсь чинить тебе препятствий.
— Даже если принять твои слова на веру, все равно останется масса проблем, требующих решения. У Спиро были долги, да и медицинские счета, пришедшие из клиники, в которой он лежал, составляют кругленькую сумму.
— Он умер от СПИДа?
— Да. Ты не общалась с ним?
— Последние четыре года нет. — Эмбер был неприятен этот разговор — она все еще чувствовала себя виновной в смерти Спиро.
— В таком случае лучше вкратце рассказать тебе о том, как Спиро прожил эти годы. Едва получив право распоряжаться наследством, он начал тратить деньги как сумасшедший. Прежде всего, скупил большинство работ художников, выставленных в его галерее. Спиро ни в чем не мог им отказать. Затем он снял огромный дом в излюбленном месте отдыха всех геев и развлекал там многочисленную тусовку. Ну а верхом столь бурной деятельности стала продажа двадцати процентов акций нашей компании по смехотворно низкой цене, о чем он даже не удосужился поставить меня в известность. Вряд ли Спиро сознательно хотел нанести урон семейному бизнесу, но разве это что-то меняет? Ему срочно понадобились деньги, и он ни с чем не считался.
