Снова моя (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

Никакого огня.

«Еще одна ночка с Ванечкой и у него волчий билет до конца жизни для любой работы лучше кассира в «Ашане»», - эхом прозвучало в голове после, когда я лежала на смятых простынях, положив голову Ване на плечо.

- Вань, я домой поеду.

- Зачем? – он включил ночник.

- Мне на работу завтра, вся одежда там, - я привстала с его плеча.

- Встанем пораньше и по дороге заедем к тебе, соберешься.

- Да нет, Вань. У меня завтра важная встреча, хочу выспаться хорошенько, - нашлась я.

- С Ветровым встреча?

Бум! Как гром среди ясного неба. Ну или не прям ясного…

- Нет, не с ним. Ну, я такси вызову, - и, соскочив с постели, стала одеваться.

Ваня фыркнул. Но такси вызвать не дал. Сам отвез. И всю дорогу я была как на иголках. Мысленно умоляла высшие силы не дать ему заговорить про Ветрова. Понимала уже – тем, что не рассказала Ване про него сразу, сделала только хуже. К счастью, о Ветрове не было сказано ни слова.

- Ты же помнишь, что у нас в субботу? – спросил он, когда мы приехали к моему дому.

Я едва удержалась, чтоб не выругаться. Знакомство с родителями. А я о нем напрочь забыла.

- Конечно. Во сколько ты за мной заедешь?

- В одиннадцать.

- Отлично. Тогда до субботы, - и быстро поцеловав его в губы, я вышла из машины.

Или, точнее, просто сбежала от этого мужчины, презирая себя за трусость и сожаления о том, что нельзя точно так же сбежать от ситуации.

А ночью мне позвонила мамина соседка.

Отец умер.

Глава 11

У меня было мало хороших воспоминаний о детстве. А об отце не было ни одного. Вообще. Хоть сколько раз я пыталась отыскать в самых темных уголках памяти хоть что-то, не получилось ни разу. Он никогда не катал меня на плечах, не играл со мной. Не водил гулять в парк или на аттракционы. Не покупал мороженое. Даже ни на одно Первое сентября не пришел.

И все-таки, это был мой отец. Как бы я ни ненавидела его за побои, дебоши и за мамину поломанную жизнь… Это был мой отец.

Я сидела на скособоченном кресле в полуразрушенной, захламленной хрущевке, воняющей алкоголем и нечистотами, и слепо смотрела перед собой. Слез не было. Были холод, пустота и тьма.

- Это ты виновата. Забила на всех, в столицу свою укатила. Странно, что сегодня с любимой работы вырвалась, - впервые за все часы, прошедшие с момента, как я заехала за ним, чтоб вместе отправиться домой, подал голос брат.

Он продолжал орать что-то в таком духе, а я заткнула уши, закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться. Так же, как делала это в детстве.

- На меня смотри, дрянь! – Денис вдруг больно схватил меня за предплечье и сдернул с кресла.

Затряс, брызжа слюной и громко матерясь. Опухшее лицо брата так напоминало сейчас лицо отца. Этот голос, прокуренный, пропитый… Запах…

Все внутри меня сжалось от ужаса. В горле спазм – не закричать и не заплакать.

- Денечка, что ж ты делаешь-то? – запричитала соседка, тетя Вера. – Это же сестра твоя…

Он рявкнул на нее, послал. И пожилая женщина испуганной мышью выскользнула из комнаты. Сколько раз бывало так же много лет назад?

Денис ударил меня по лицу и я, потеряв равновесие, упала на грязный пол. Захныкала, большего не могла. Сжалась вся, закрывая голову руками в ожидании побоев. Слишком часто в детстве бывало точно так же.

Вдруг из тумана перед глазами проступила фигура Ветрова. Может, у меня сотрясение какое-нибудь и из-за него галлюцинации? Ведь он никак не мог оказаться здесь…

Громко заматерившись, он врезал Денису так сильно, что тот влетел в стену.

- … она твоя сестра, дебил! Еще раз ее тронешь, я тебе хребет сломаю, понял?! – орал Ветров, тряся Дениса так же, как, тот меня минуту назад.

- П-понял, - пропищал тот, шмыгая носом, из которого бежала алая юшка.

- Вышел отсюда!

Ветров вытолкнул Дениса за дверь, запер ее. Потом подошел ко мне. Я закрыла лицо руками, разрыдалась. От отчаяния, от ужаса, боли и стыда, что он вот это вот все видел. Что моя жизнь такая…

Меня подняли с пола, прижали к пахнущему древесным парфюмом пальто. Я почувствовала прикосновение холодных губ к своей макушке. Под щекой глухо колотилось сердце. Стало тепло. Возникло странное, забытое ощущение, что я не одна.

- Поплачь, Златовласка, - каким-то другим голосом, произнес мужчина, - полегчает.

Забрался рукой в мои волосы, пропустил их между пальцами. Погладил по голове так, как, наверное, сделал бы это отец, успокаивая дочку. Наверное… У меня ведь такого отца никогда не было. А теперь нет никакого вообще.

- Нужно было что-то сделать. Может, клиника какая-нибудь. Психотерапевты. Нужно было попытаться найти возможность и помочь ему…

- Ты ничего бы не изменила, понятно? Человек конченый. Все. Он это сам выбрал…

Внутри поднялась волна протеста. Да кто ты такой…

- Слушай, не тебе судить, понятно?! – я вывернулась из его рук и поднялась с пола.

Покачнулась.

Вставший следом Ветров, поддержал под локоть. Я дернула руку, вытерла лицо.

- Конечно, я не прав. У тебя был отличный отец, самый лучший. Он тебя любил, заботился, пахал, как вол, чтоб дать тебе все, а ты бросила его в старости на произвол судьбы. И он из-за этого умер. Все так, да?

Новая волна слез. От них рвалось сердце, перехватывало дыхание, но в то же время становилось легче.

Ветров усадил меня обратно в кресло. Откуда-то взялся стакан теплой воды, пахнущей каким-то лекарством. Умудрившись не подавиться, я осушила его.

- Мои люди тут все организуют, а мы в город поедем. Скажешь потом, с хатой что делать, ну и так далее.

Все, что я смогла, это кивнуть. Ветров укутал меня в пальто и вывел на улицу. Свежий воздух после затхлого смрада взбодрил, прогоняя слабость. Отрезвил…

- Руслан, мне ничего не надо. Я благодарна, что приехал, но на этом все. Помощи никакой я не приму от тебя. Уйди, пожалуйста.

На точеных скулах заиграли желваки.

- Чтоб твой братец-имбецил тебя покалечил?

- Не смей…

- Так все, Злата! Мы сейчас сядем во-он в ту тачку и уедем отсюда. Ты отдохнешь, придешь в себя. Это не обсуждается!