Энн Вульф - Околдованная снами
Она закружилась в этом хороводе красок, сама такая же яркая, как бабочка. Кит залюбовался ее изящной фигуркой, безмятежно счастливым лицом, фиалковыми глазами, полными детской радости… Такой она нравилась ему еще больше. Нежная, хрупкая, милая и беззащитная… Сейчас Киту казалось, что это он старше нее на несколько лет. Ему вдруг захотелось обнять ее, защитить, приласкать и спасти. Только от чего или от кого, он и сам толком не понимал. Почему-то ему казалось, что ей угрожает опасность. И эта опасность прячется внутри нее самой. Об этом говорили ее глаза, которые так часто наполнялись непонятной тревогой и какой-то горечью. Но откуда взялась эта горечь, ему не дано было знать…
Они еще долго любовались бабочками. Если бы на то была воля Люси, она вообще не ушла бы из этого сказочного места. Крылья ярких и легких бабочек овевали ее спокойствием. Впервые за долгое время Люси испытала настоящее наслаждение жизнью, прониклась гармонией, которая царила вокруг. Если бы только было возможно остаться в этом волшебном мире навсегда… Вместе с Энджи, Ником и Китом, который почему-то смотрел на нее пристальным и задумчивым взглядом.
— Надеюсь, мы не зря привезли вас сюда? — поинтересовался Ник у девушек.
— Что ты! — хором ответили Люси и Энджи.
У Энджи была своя причина радоваться поездке. Их с Ником многозначительные переглядывания заметил даже Кит. Он подошел к Люси и, кивнув на весело щебечущую друг с другом парочку, спросил:
— И как тебе это нравится? Кажется, твой брат увивается за твоей подругой…
— Я рада за них, — беззаботно ответила Люси. — А ты что, боишься потерять компаньона? — лукаво поинтересовалась она.
— Нет. Просто боюсь, что тебе придется возвращаться в Бэгли без подруги, — ехидно заметил Кит.
— Главное, чтобы Энджи была счастлива…
— Редко встречаешь женщин, которые не страдают эгоизмом… Обычно женская дружба — это сделка, в которой обе стороны до конца не уверены, выгодна ли она для них вообще…
— Много ты понимаешь! — возмутилась Люси. — Можно подумать, мужская дружба — эталон верности и бескорыстности. Такие рассуждения достойны человека, который пишет заметки в бульварную прессу… А я-то питала иллюзии, что ты наконец-то повзрослел…
— Можно подумать, тебе сорок, а не двадцать пять, — обиженно надулся Кит. — Тоже мне, знаток жизни… И вообще, обычно мне дают больше, чем я выгляжу. Наверное, я все-таки не такой дурак, каким ты меня считаешь…
— А я и не считаю тебя дураком. — Люси совершенно не хотелось обижать его. — Просто иногда ты говоришь слишком резко. Ты гнешь свою линию, не задумываясь над тем, что у кого-то есть свое мнение на этот счет… Правда, за те годы, которые я тебя не видела, ты изменился. И максимализма в тебе поубавилось.
— Ну спасибо на добром слове. А я, кстати, ненавижу разговоры о «юношеском максимализме».
— Что поделать. Это факт — этим частенько страдают молодые люди лет шестнадцати-восемнадцати.
— Возможно… Ник тоже иногда обвиняет меня в максимализме. Но, может быть, это черта характера, а не молодость? Может, я никогда и не стану мягким человеком?
— Не знаю, Кит. Иногда ты меня забавляешь, иногда просто бесишь… Твоя категоричность не всегда уместна.
— А что чаще? — Кит заглянул в ее глаза. — Забавляю или бешу?
Ей хотелось отвести взгляд и уйти от ответа. Чаще? Чаще она видит безумные сны с его участием, а потом весь день сгорает от желания… Но она же не может сказать ему об этом…
— Так что чаще? — нетерпеливо спросил он.
Наверное, он всегда получает ответы на свои вопросы. А вот Люси не хватает такой настойчивости. Она откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы и все-таки отвела взгляд. Это невыносимо. Невыносимо смотреть в эти дерзкие ореховые глаза, ждущие ответа.
— Чаще забавляешь. Если бы было по-другому, я старалась бы не общаться с тобой.
— Боишься трудностей?
Люси была вынуждена посмотреть на него. Если этот мальчишка думает, что он может ее смутить, ей приятно будет разубедить его в этом.
— Не люблю дискомфорт.
Фиалковые глаза готовы были испепелить его на месте.
— Это называется отсутствием «юношеского максимализма», — усмехнулся Кит. — Мягкие формулировки, только и всего. Ты повторила мою фразу, но другими словами.
— Ничего подобного! — В ее голосе прозвучало раздражение. — Между страхом и желанием покоя лежит громадная пропасть.
— Ты так думаешь? — тихо спросил он.
Его вкрадчивый голос, его взгляд и эта неземная тишина вокруг подействовали на Люси странным образом. Несмотря на горячий спор, на раздражение, которое она начала было испытывать, она почувствовала возбуждение. Если бы он сейчас обнял ее и впился в ее губы таким же поцелуем, как во сне… Но во сне был совершенно другой Кит. Тот Кит не спорил, не ворчал, не злил ее. Он обнимал ее и ласкал. Он заставлял Люси сгорать от страсти, которой у нее никогда не было в реальности.
— Опять о чем-то спорите? — Голос брата вернул ее с небес на землю. — Что не поделили на этот раз?
— Ерунда, — махнул рукой Кит. — Мы с Люси всегда найдем из-за чего поспорить, — улыбнулся он. — Правда, Люси?
Ей нравилось, когда Кит произносил ее имя. В его устах оно казалось каким-то особенным. Хрупким и легким, как бабочка. И тогда Люси чувствовала себя точно так же: хрупкой и легкой. Согретой теплом его голоса…
Деревня Тджапукаи оказалась гораздо веселее и интереснее, чем Куранда. Что, в общем-то, было не удивительно, потому что в основном ее население состояло из аборигенов. Приняли их хорошо. Молодые люди сразу же очутились в танцующей толпе, отмечающей какой-то местный праздник. Им удалось не только поучаствовать в метании копий, но и послушать настоящую музыку аборигенов, исполненную на национальном инструменте «диджериду».
Люси набралась храбрости и решила не отставать от Ника и Кита. Она тоже приняла участие в конкурсе метания копий. Энджи пыталась отговорить подругу от этого действа и оказалась права. Взяв копье в руки, Люси тут же уронила его себе на ногу. Слава Богу, острие прошло мимо и копье только чуть-чуть задело ногу.
— Нет уж, теперь я непременно должна его бросить! — возмутилась Люси, когда Кит попытался забрать у нее копье. Вокруг них сгрудились удивленные аборигены, которые никак не могли понять, зачем этой хрупкой девушке понадобилось оружие. — Это дело чести!
— Упрямая ты! — Кит попытался перекричать громкую музыку и подбадривающие крики аборигенов. — Хорошо, только будет лучше, если я помогу тебе взять его правильно!
Люси, улыбнувшись, согласилась. Стоило прилететь на другой конец света для того, чтобы найти мужчин, готовых обучить ее всему, чему угодно. И игре в теннис, и метанию копья…
