Ирена Гарда - Между Сциллой и Харибдой
— Ну-у… он что-то плел про твою службу в армии, — уклонилась от прямого ответа девушка.
— Ах, вон оно что… — Кристина почувствовала, как настроение ее друга стремительно упало. — Значит, эта история еще не умерла.
— Какая история? — В девушке проснулось свойственное женскому полу любопытство, но мужчина будто не слышал ее вопроса.
Рассеянно глядя на расстилающийся перед ним пейзаж, он решал в уме сложную задачу. Наконец, решившись, он взял Кристину за руки и заглянул ей в глаза:
— Малыш, не знаю, что тебе наплел детектив, но поверь, мне нечего стыдиться. Если хочешь, я тебе расскажу эту историю… сегодня вечером за ужином.
— А почему не сейчас? — вырвалось у нее.
— Потому что это длинная байка, и сейчас не время и не место заниматься воспоминаниями, тем более что Джерри уже извелся от желания удрать отсюда как можно дальше.
Он кивнул на своего приятеля, который из деликатности отошел в сторону и теперь переминался с ноги на ногу около небольшого скального выступа, за который уходила их тропа.
— Ловлю на слове! — рассмеялась Кристина, к которой на мгновение вернулась врожденная жизнерадостность. — А теперь действительно пойдем — у меня внизу слишком много дел.
Улыбка сбежала с ее губ, и они молча побрели за Джерри, каждый думая о своем. Она — о том, что впереди только печальные события, а он — что внизу все будет совсем не так, а как — не сможет сказать никто.
Спуск прошел на удивление спокойно, кроме, разумеется, дюльфера на проклятой стенке, но даже там, под влиянием обаяния Алана и командирского рыка Джерри, Кристина почти без возражений откинулась спиной в пустоту бездонного обрыва, и, повиснув на веревке, заскользила вниз.
Спустя несколько минут к ней присоединились мужчины, и вся компания отправилась к лагерю, где Джерри, радуясь, что все неприятности позади, занялся приготовлением ужина, а Алан пошел за своим рюкзаком, спрятанным под той самой елью, которая утром вызвала у Кристины вполне законные подозрения.
Не прошло и получаса, как Джерри позвал всех к импровизированному столу, а так как со всеми хлопотами и переживаниями они даже толком не успели перекусить за весь день, то уговаривать никого не пришлось. На несколько минут на каменистой площадке, где стояла палатка, воцарилась тишина. Было слышно только позвякивание металла по тарелкам.
Наконец первый голод был удовлетворен. В чашки разлили чай, и Кристина приступила к разрешению всех вопросов, накопившихся у нее за последние несколько дней.
— Алан, хочу напомнить, что ты обещал мне кое-что рассказать…
Как же ему не хотелось снова касаться больной темы! В первое мгновение он чуть не поддался искушению сделать невинные глаза и ответить, что говорить не о чем, но это была мимолетная слабость. В чем-чем, а в трусости его никто бы не посмел обвинить!
Подбросив пару веток в костер, мужчина пожал плечами, мол, нашла тему для разговора, и нехотя пробормотал:
— Да рассказывать особенно нечего. История стара как мир. Был рейнджером. Служил в легководолазном подразделении. Нас подставили, ребята погибли. Я единственный вернулся на базу и набил морду начальству.
— Это был лучший апперкот, который я видел в своей жизни! — не удержавшись, подтвердил ухмыляющийся Джерри, который до этого момента старательно делал вид, что не слышит ни слова.
Услышав столь неподходящий к случаю комплимент, Алан укоризненно посмотрел на своего приятеля и продолжил:
— Был большой скандал, в результате которого я оказался на гражданке, за мной оттуда ушел и Джерри. Так получилось, что мы оба решили не связывать свою жизнь с морем. Джерри поколесил по Западу, а потом осел здесь. Ну а про меня ты все знаешь.
— Ничего я не знаю! Майкл о твоем прошлом ни разу даже не заикнулся. Ты тоже не распространялся…
— Ты не спрашивала. Да и рассказывать, как видишь, особенно нечего.
— Ладно. Извини, что пристала с неприятными вопросами.
Кристине было очень неловко, что своим любопытством она причинила ему боль, но ей очень хотелось решить для себя вопрос доверия к нему раз и навсегда, и, сделав усилие, она продолжила пытку:
— Можно еще один вопрос?
— Это допрос? — Он постарался улыбкой смягчить резкость замечания.
— Нет, но… Ты же сам сказал, что хочешь, чтобы я тебе доверяла.
— Ну, если дело обстоит так, можешь спрашивать, о чем угодно.
— Ребята, вы не возражаете, если я пойду спать? — не выдержав, вклинился в их диалог Джерри, притворно зевая во весь рот. — Мне кажется, вы и без меня прекрасно обойдетесь.
— Спокойной ночи! — пожелали они ему хором, не поворачивая голов.
«Третий лишний» резво забрался в палатку и там затих, а Кристина, выждав минуту, продолжила:
— Я хотела тебя спросить, там, наверху, — она кивнула головой в направлении стенки, — ты запретил Джерри что-то сказать. О чем он умолчал?
— Кристи! — почти умоляюще взглянул на нее загнанный в угол мужчина. — Это совершенно не касается ни тебя, ни смерти Майкла!
— О чем он умолчал? — с каким-то озлоблением повторила она, сдвинув брови. — Мне надоели эти тайны мадридского двора! Я не хочу, чтобы чужие люди говорили мне про тебя гадости, на которые я не знаю ответа. Если ты взаправду хочешь, чтобы смерть Майкла не стояла между нами, я должна быть в тебе уверена на сто… на двести процентов! А как я могу верить человеку, который все о себе скрывает и к тому же лупит меня по лицу так, что чуть не выбивает зубы!
— Так там же счет на минуты шел! — тоже вскинулся Алан, радуясь, что разговор перешел в другое русло. — Мне было некогда тебя уговаривать, тем более что в тот момент ты вообще плохо соображала!
— Вот ты какой, оказывается… Значит, если что не так — то сразу в морду?
— Кристи! — театрально всплеснул руками Алан, успевший взять себя в руки. — Фи, дорогая! Что за выражение для добропорядочной домохозяйки? Я тебя просто не узнаю!
— Ха! Если ты сейчас же не ответишь на все мои вопросы, я включу свое обаяние на полную катушку! — выпалила она со всей горячностью запутавшегося сердца, и мужчина залюбовался своей обличительницей.
Куда-то пропал флер легкомысленной куколки, иногда раздражавший его своей бездумностью. Перед ним сидела женщина, в которой чувствовались сила и упорство. Похоже, что со смертью Майкла все безвозвратно изменилось. Вопрос только в том, выдержит ли бедная девочка такую ломку?
— Кристина, ну не сердись, пожалуйста! — попросил он, чувствуя страшную усталость от трех бессонных ночей, отзывавшихся в его голове нестерпимой болью. — Не спорю, я, конечно, выбрал чрезвычайно сильное «лекарство». Возможно, в нормальной обстановке я бы попытался тебя уговорить, но тогда… Ты только представь: глубокая ночь, ты на постели — глаза закрыты, лицо белее подушек, ни на что не отзываешься…
