Гвендолин Кэссиди - Навеки вместе
Как можно так обращаться с ребенком! – возмутилась Робин. Может, и не принято плохо думать о мертвых, но, судя по тому, что она успела услышать, этот Артур был напрочь лишен положительных качеств.
– Для нас ты не обуза, – сказала она прежде, чем успел ответить Пол. – Мы ждем не дождемся, когда сможем увезти тебя домой. – Ее голос был полон энтузиазма. – Тебе понравится наш дом, Уэнди. Там огромный парк и пруд с утками. А еще фруктовый сад. Поначалу будет намного холоднее, чем здесь, но потом наступят весна и погода улучшится. – Говоря это, Робин скрестила пальцы. – У тебя будет своя комната, много игрушек, и…
– Я уже слишком взрослая для игрушек, – пренебрежительно оборвала ее Уэнди.
– Ну, тогда много всего другого, – сказала Робин, не желая сдаваться. – А неподалеку есть очень хорошая школа. Ты…
– Чарли говорит, что меня отдадут в интернат. – Если до сего момента и можно было назвать Уэнди заинтересованной, то теперь она снова замкнулась. Он сказал, что всех американских детей отдают в интернаты.
– А сколько лет твоему Чарли?
Уэнди опять пожала плечами.
– Не знаю. Наверное, около двенадцати.
Пол подавил смешок, превратив его в покашливание.
– Маловат для своего возраста, насколько я понимаю?
– Нет, он большой и толстый. – На этот раз в голосе девочки отчетливо слышалось раздражение. – Я ведь уже говорила вам!
– Я думал, ты в переносном смысле. – Пол покачал головой, заметив, как нахмурились тонкие брови, и опередил вопрос, готовый уже прозвучать. – Как бы то ни было, он ошибается. Не все американские дети учатся в интернатах.
Я, например, не учился. И Робин тоже. И ты не будешь. Даю слово.
Которое ты не вправе давать, принимая во внимание обстоятельства, подумала Робин, мысленно обращаясь к Полу. Если бы она навсегда осталась с ними, тогда другое дело. Работая над рукописью, Робин привыкла ограничивать себя общепринятым рабочим днем, и такой график легко было согласовать со школьными часами. Но если уж Пол начинал писать, это невозможно было остановить.
Это не моя забота, напомнила себе Робин и поняла, что покривила душой.
Маленькая заброшенная Уэнди уже поселилась в ее сердце. Ее собственное детство было идиллией, родители – лучшими в мире. Как можно лишать ребенка единственной возможности стать членом настоящей семьи?
Но и как можно связать свою жизнь с человеком, который не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения? Однажды она уже споткнулась на этом пути. Равносильно самоубийству вступать на него снова.
Робин внезапно осознала, что к ней прикованы две пары глаз: одна, как обычно, строго охраняла свои тайны, другая выражала цинизм, столь не свойственный возрасту владелицы.
– На самом деле я вам не нужна, – безапелляционно заявила Уэнди. – Все это только одни слова.
– Неправда! – С появлением новой неожиданной проблемы Робин сконцентрировала все свое внимание на маленьком чумазом личике и приложила все усилия к тому, чтобы убедить девочку. – Конечно, ты мне нужна! Ты нужна нам обоим! Иначе с какой стати мы проделали такой путь, чтобы встретиться с тобой?
Если у нее и был готов ответ, его заглушил звон чашек за дверью.
– Пирожные! – воскликнула Уэнди, впервые за время их знакомства проявляя искреннее воодушевление.
Она подлетела к двери, чтобы открыть ее перед девочкой, втолкнувшей в гостиную деревянный столик на колесиках, и к тому моменту, когда та подвезла его к Робин, уже сосчитала пирожные, разложенные на тарелке.
– Шесть, – объявила Уэнди. – По два каждому. Если только кто-нибудь из вас не откажется, – с надеждой взглянув на Робин, добавила она. – Держу пари, что вы на диете. Все папины подружки сидели на диете!
– Не все женщины нуждаются в диете, – заметил Пол, опередив Робин с ответом и явно опуская большую и лучшую часть высказывания. – Но я не любитель пирожных, поэтому можешь взять мои.
– Ма Хэйвуд тебе задаст, если ты съешь все сама, – противным голосом проговорила праведная толкательница тележки.
– Она не узнает, если ты не расскажешь, – последовал немедленный ответ, сопровождаемый свирепым взглядом. – А если скажешь, я подброшу тебе в кровать паука. Бо-ольшого!
– Думаю, для тебя будет безопаснее держать язык за зубами, – с простодушным выражением на лице посоветовал Пол.
– Не посмеет! – воскликнула девочка, но ее голос звучал не очень уверенно. – А вообще-то мне все равно, – отмахнулась она, – это же ваши пирожные.
Уэнди с явным удовлетворением наблюдала, как девочка выходит из комнаты, а затем, повернувшись к столику, тщательно выбрала самое большое пирожное с огромным количеством крема.
– А вот и посмею! – воскликнула Уэнди, вгрызаясь в него крепкими зубами.
– Кое с кем я такое уже проделывала.
«Не говори с набитым ртом!» – вертелось на языке у Робин, но, поймав веселый взгляд Пола, она проглотила избитую фразу и только философски приподняла плечи. Если пирожные – именно то, что способно превратить Уэнди в относительно нормального девятилетнего ребенка, – пусть ест на здоровье. А хорошие манеры могут и подождать.
Робин разлила чай и, вручив Полу чашку, стала потягивать из своей, наблюдая за тем, как его племянница методично уничтожает все шесть пирожных по очереди.
– Здесь не очень-то хорошо кормят? – не удержавшись, спросила она.
– Нормально. – Последняя крошка проделала путь первой, сопровождаемая вздохом сожаления. – Лучше, чем дома. Папа никогда не покупал много еды.
– Ты скучаешь по нему? – спросил Пол, неожиданно скривив губы.
Уэнди, склонив голову набок, немного подумала.
– Не очень, – сообщила она.
– Впредь у тебя не будет недостатка в еде, – заверила ее Робин, содрогнувшись при мысли о том, какую жизнь девочке приходилось вести. – У тебя не будет недостатка ни в чем! Мы собираемся забрать тебя с собой в отель на то время, пока все не решится.
Уэнди задумалась, а когда снова заговорила, в ее голосе звучали новые интонации:
– Я никогда не жила в отелях.
– Тебе придется испытать еще много нового! – Робин воодушевилась. Наверное, и летать тебе прежде не приходилось?
В серых глазах девочки мелькнул озорной огонек.
– У меня нет крыльев.
– По-моему, ты вполне способна вырастить их. – Пол улыбался, хотя взгляду, который он метнул в сторону Робин, веселости явно недоставало. Может, пойдешь разыщешь для нас миссис Хэйвуд?
– Хорошо, – с готовностью согласилась Уэнди. – Я догадываюсь, где она может быть.
Робин подождала, пока за девочкой закроется дверь, и с раскаянием проговорила:
– Знаю. Мне не следовало слишком обнадеживать ее до разговора с миссис Хэйвуд.
