Диана Вишневская - Цыпленок на полотенце
Ответить Аня не успела.
— Разуваться, руки мыть и завтракать, — распорядилась мама и убежала на кухню.
Аня вымыла руки с мылом, ополоснула лицо, выключила воду, оглянулась. В углу, на Аниной детской вешалке, висело махровое полотенце — ярко-синее, с изображением большого желтого цыпленка посередине. Цыпленок смешно топорщил крылышки.
На ощупь полотенце было очень мягким, пушистым. По запаху — совершенно новым, будто только что извлеченным из упаковки. Аня вытерла руки, промокнула лицо и пошла на кухню.
Стол был заставлен салатами, нарезками из колбас и сыров, бутербродами с красной и черной икрой. На плите разогревались две кастрюли и сковорода. Мама раскладывала вилки и ложки.
— Давай помогу? — предложила Аня. — Что нужно сделать?
— Ой, ничего не надо, всё уже сделано, садись.
Аня села за стол. На кухню вошел отец, тоже сел.
— Ой! — мама всплеснула руками. — Торт-то я достать забыла!
Она убежала в коридор, к холодильнику.
Отец оглядел стол, покачал головой.
— Весь день вчера готовила, — сказал он Ане. — Я ей говорю: «Отдохни ты». А она — нет и всё тут.
Мама вернулась с тортом:
— Холодный, — пробормотала она. — Как это я забыла… Забыла достать из холодильника, — расстроенно объяснила она отцу.
Поставила торт на стол-тумбу, повернулась к дочери:
— Торт ешь маленькими кусочками, подолгу держи во рту, и только потом глотай.
— Хорошо, — согласилась Аня.
— Суп будешь? — мама бросилась к плите. — Твой любимый, рассольник.
— Суп потом, в обед.
— А что хочешь? Мясо с овощами или курицу с картошкой?
— Салатики хочу, — сказала Аня. — Мама, садись за стол! Ты ведь наверняка сама не завтракала!
— Садись за стол, — попросил отец.
Мама села и вздохнула с облегчением:
— Ну ладно. Все хорошо, долетела нормально, все хорошо…
Во время завтрака мама щебетала без умолку:
— Ты всю жизнь отличница, потому что я тебя всегда за четверки наказывала, — объясняла она. — Это всё благодаря нашему воспитанию.
— Угу, — отвечала Аня.
— Петя, а помнишь, какая Анютка маленькая была капризная? — спрашивала мама у отца. — Одеваем ее в детский сад, а она говорит: «Хочу сегодня вон то платье». А мы отвечаем: «Нет, сказали — пойдешь в этом, значит в этом!» Она плачет, но слушается. А потом перестала плакать. Что дали — то и надевает. И никаких капризов!
— А еще, — продолжала мама, — наша Анютка никогда ничего не просила в магазинах. Мы ее так воспитали. Другие дети как окажутся в магазине, так сразу: «Купи мне то, купи мне это!». Хоть кастрюлю — но купи. А Анютка никогда ничего не просила. Ни шоколадку, ни игрушку — ничего. Мы ее так воспитали.
— Угу, — говорил отец.
— Петя, а помнишь детский утренник, когда она стишок читала?
— Это что за утренник? — не понимала Аня.
— В детском саду. Ты выучила стихотворение, очень хотела выйти на сцену и прочитать его. Так радовалась, что скоро утренник, ждала. Отец тебе говорит: «Погоди, может, еще воспитательница не разрешит». А ты подумала, подумала и ответила: «Ну и что! А я все равно выйду и прочитаю!».
— Забавно, — улыбнулась Аня.
— Петя, а помнишь, как она падала и коленки разбивала?
— Ну-у-у, — говорил отец и тянулся за очередным куском колбасы.
— Ты тогда во вторую смену училась, — рассказывала мама. — А баба Настя с четвертого этажа каждый день на лавочке сидела у подъезда. Я к ней позавчера заходила. Говорит: «До сих пор забыть не могу, как ваша Анечка в школу бегала. Дверь подъезда распахивается, Анечка вылетает, два шага промчалась, споткнулась и ба-а-ах — падает на коленки! И нет, чтоб заплакать — вскочила, грязь отряхнула, портфель подобрала и дальше побежала. И так каждый день…»
Аня рассмеялась.
После завтрака Аня попыталась вымыть посуду.
— Иди, иди, — замахала руками мама. — Отдыхай.
— Ну, дай я вымою! — попросила Аня. — Ты же так долго готовила, устала.
— Нет, я! — мама топнула ногой. — Я вымою так, как мне надо. А ты не знаешь, как надо!
«Почему тарелки опять жирные?! — вспомнила Аня. — Почему ложки на место не убрала?!»
— Ладно, — сказала она.
У себя в комнате она закрыла дверь и забралась в кресло с книжкой. Через полчаса дверь распахнулась, вбежала мама и поставила на журнальный столик возле Ани тарелку с очищенными апельсинами.
— Зачем дверь-то закрываешь, — сказала мама, — от кого закрываешься-то.
Аня хотела было ответить, что полгода жила в общежитии, в комнате с тремя соседками. Что очень устала и хочет уединения. Но ответить не успела — мама уже подбежала к кладовке и звала Аню:
— Иди скорей сюда!
Нижняя полка кладовки была заставлена тетрапаками с дорогими соками, банками компотов, консервами с морепродуктами.
— Это всё тебе, — объясняла мама. — Когда захочешь — сама бери и ешь.
— Спасибо, — сказала Аня.
— А вот здесь, — мама открыла шкаф, — мои вещи, есть и обновки. Размеры у нас с тобой теперь почти одинаковые. Посмотри, что понравится — тебе подарю.
— Спасибо, — повторила Аня.
— Ты ведь ванну с дороги хочешь принять? Не душ, а ванну?
— Да, если можно.
— Я пену купила, твою любимую, с запахом жасмина.
— Спасибо.
— Ой! Вода же в ванне сейчас перельется! — мама убежала.
Аня выбрала банку с консервированными ананасами и отправилась с ней на кухню. Отец сидел в большой комнате в кресле, смотрел по телевизору футбол. Когда Аня проходила мимо, он взглянул на банку.
