Эва Киншоу - Мелодия любви
— Я еще даже завтрак не приготовила, — едко ответила она, — не рановато ли думать об обеде?
— Я собирался пригласить вас в ресторан.
— Зачем? — Она повернулась к нему, сдвинув брови.
— Сегодня суббота, чудесный день, и это поможет вам отвлечься от мыслей о единственном сыне, который, судя по всему, нисколько по вас не скучает. Но в этом нет ничего плохого, — добавил он с веселым блеском в глазах. — Это только означает, что мальчик хорошо адаптируется в новой обстановке. Вот с вами должно быть далеко не все так просто.
Хелен возмущенно взмахнула деревянной лопаточкой.
— Вы утверждаете, что я плохо адаптируюсь?
Он усмехнулся.
— Нет, но просто сейчас вы чувствуете себя одинокой и потерянной. И это естественно для матери единственного ребенка… Кажется, что-то подгорает.
Она с приглушенным возгласом повернулась к плите, чтобы в последнюю секунду спасти ветчину от неминуемой гибели.
— Двенадцать часов вам подходит, Хелен?
— Я еще не дала согласия.
Она разбила яйца, вылила их на сковородку и услышала, что он встает. Волосы у нее на затылке зашевелились, предупреждая, что он подошел и стоит за спиной. В следующее мгновенье он вынул лопаточку у нее из рук и повернул ее лицом к себе.
— Майкл! — воскликнула она протестующе.
— Хелен, — твердо произнес он. — Ответ «нет» меня не устраивает.
— Вы же не можете заставить меня пойти с вами обедать.
— Есть альтернатива, — вкрадчиво сказал он и перевел глаза с ее раскрасневшегося лица на впадинку у основания шеи, которую он целовал. — Хорошее лекарство от одиночества — это порция здорового секса…
— Н-не трогайте меня, — еле выговорила она.
Майкл загадочно улыбнулся.
— Так как насчет обеда?
— Хорошо, — быстро ответила Хелен. — Но вряд ли это поднимет мне настроение.
— Поживем — увидим. — Он вернул ей лопаточку и легонько чмокнул в макушку, усугубив обиду. — А пока не смею мешать, мисс Пчелка.
Он повез ее в ресторан, расположенный на побережье немного южнее Беркли. Очень скоро Хелен поняла, что продолжать дуться просто немыслимо. Пока они сидели на палубе катера, Хелен отметила, с какой любовью Майкл оглядывает окрестности, словно впитывает родные места каждой клеточкой.
— Не очень-то похоже на Конго? — спросила она.
— Совсем не похоже.
— Но и там было неплохо?
— И даже великолепно, и люди мне встречались великолепные, но дома все-таки лучше.
Хелен неожиданно вздохнула. Он вопросительно взглянул на нее.
— Я тоже люблю Беркли, — проговорила она печально, — просто когда-то у меня были грандиозные планы — объехать вокруг света до того, как мне исполнится тридцать.
— Может статься, отсрочка означает лишь то, что вы совершите это путешествие с большим комфортом.
— Сначала придется раздобыть богатого мужа, — безрассудно сказала она.
Он приподнял бровь и произнес:
— А вы шикарно выглядите, мисс Лансбери.
Хелен окинула себя взглядом — свободную белую летнюю блузку без рукавов, длинную коричневого цвета широкую юбку и такого же цвета босоножки. Ей всегда нравилось, как эта юбка развевается вокруг щиколоток. На голове у нее ловко сидела соломенная шляпа с широкими полями.
— Спасибо. Вы и сами неплохо выглядите, — сказала она беспечно, как бы между прочим, но это была сущая правда. В рубашке в белую и голубую полоску с расстегнутым воротом, молескиновых брюках, с волосами, растрепанными свежим ветерком, он выглядел необыкновенно привлекательным. Катер причалил к берегу, и Майкл галантно протянул ей руку.
— Обопритесь на меня, мадам.
Они устроились на террасе под большим зонтом. Хелен отказалась от вина и предпочла безалкогольный коктейль и порцию креветок. Себе Майкл заказал пиво и жареных окуньков.
— Вас не тянет опохмелиться, Хелен? — спросил он непочтительно.
— Нет, — недовольно пробормотала она. — Я прекрасно себя чувствую. Просто днем я никогда не пью, мне постоянно нужна ясная голова. Правда, Клауса сейчас нет со мной…
— Клаус помогает вам? — улыбнулся он.
Она повела плечом.
— Не больше, чем любой другой десятилетний непоседа. Но он очень хороший мальчик.
— Похоже, вы с ним большие друзья.
— Несмотря на то, что я так и не совершила кругосветное путешествие, мне кажется, что неплохо стать мамой в молодом возрасте, чтобы быть ближе к детям. Но, по-моему, я всегда буду чувствовать себя девчонкой.
— Да, вы абсолютно не выглядите матерью десятилетнего ребенка.
Хелен украдкой посмотрела на него из-под ресниц, затем неожиданно сказала:
— А вы все-таки продолжаете гладить меня по шерстке, Майкл. Но я в состоянии сама справиться со своими призраками.
Он еще раз выразительно оглядел ее кокетливый наряд, аккуратно завитые волосы и безупречно отшлифованные ногти.
— Ну хорошо! — воскликнула она с досадой, но тут же заставила себя рассмеяться. — Наверное, это Миранда меня воодушевила. Но единственный человек, чье мнение обо мне меня беспокоит — я сама. Надеюсь, я ясно выразилась?
— Даже очень, — ответил он, глядя на нее с мрачноватой иронией. — Но прежде чем Миранда обрушилась на нас, мне уже приходило в голову, что вы совсем не похожи на ту девушку, какой были при Гарри, да и во время последней нашей встречи. Вы стали более яркой, уверенной в себе. Тридцатилетие вам к лицу, Хельга Лансбери.
Ее так давно не называли этим именем, что Хелен не сразу поняла, что он имеет в виду. Когда в свое время она узнала, что ее назвали в честь датской циркачки, роман которой со шведским офицером окончился трагедией, она сменила имя на «Хелен» и с тех пор пользовалась только им.
— Не напоминайте, — сказала она.
Майкл весело усмехнулся.
— А я всегда находил это имя очень красивым. Но вернемся к вам теперешней. Хелен, я восхищаюсь тем, как вы справились со своими трудностями. Догадываюсь, что вам приходилось нелегко.
Хелен заглянула ему в глаза, затем, слегка вздрогнув, отвернулась.
— Ничего особенного — всегда делаешь только то, что от тебя требуется… И не все в моем прошлом было покрыто мраком. Я сейчас и представить не могу жизни без Клауса, он приносит мне столько радости. — Она улыбнулась и шмыгнула носом.
— Я очень рад, — просто сказал Майкл.
Хелен неожиданно нахмурилась.
— Значит вот почему вы теперь захотели остаться с нами — потому что я изменилась к лучшему?
— Я этого не сказал. Между прочим, вы привлекли мое внимание, когда вам было еще девятнадцать, и я впервые узнал ваше настоящее имя.
