Xэрриет Гилберт - Вторая жизнь
— Что и послужило началом твоей блистательной карьеры?
— Вроде того. — Мелисса задумчиво улыбнулась собственным воспоминаниям. — Страшно сказать, сколько всевозможных глупых ошибок мы умудрились сделать. Но, как ни странно, свадьба прошла с огромным успехом. И тогда мы с Джейн подумали: мало ли в Нью-Йорке людей, которые по той или иной причине не хотят сами заниматься организацией своей свадьбы. Так оно и оказалось. Самое трудное было заполучить первых клиентов. Потом-то они уже рекомендовали нас своим знакомым… Мало-помалу дела у нас пошли. А потом Джейн вышла замуж и уехала с мужем во Францию. Я ужасно боялась остаться одной, думала, не справлюсь. Но все-таки справилась. Так что теперь, тьфу-тьфу-тьфу, агентство процветает. Я даже подумываю о филиалах. Вот тебе более-менее и конец истории, — торопливо добавила она, подумав, что вполне могла утомить Джералда скучными подробностями своей жизни.
Однако он не выказывал ни малейших признаков скуки. То ли хорошее воспитание не позволяло, то ли ему и впрямь было интересно то, что она рассказывала.
Говоря о процветании агентства, Мелисса умолчала только об одном: сама она жила, считая буквально каждый цент. Большая часть всех доходов уходила на помощь отцу и на зарплату домоправительнице, которая за ним приглядывала, а также вела хозяйство в Лип-холле.
Когда молодые люди вышли из ресторана, Джералд предложил воспользоваться хорошей погодой и прогуляться. Мелисса согласилась, хотя испытывала при этом очень странное чувство. Столько лет управляя фирмой и постоянно принимая решения, она вдруг оказалась в обществе человека, который сам привык все решать. И как ни удивительно, ей это нравилось.
Прогулка вышла на удивление мирной и безмятежной — под стать ясному солнечному дню. Джералд с Мелиссой бродили по парку, кормили белок с ладони, сидели на скамейке, подставляя лица ласковым лучам солнца. И болтали, болтали, болтали без умолку.
Встретившись после десятилетней разлуки, они с удовольствием рассказывали друг другу всякие смешные и забавные эпизоды из своей жизни. Мелисса на голову обошла по этой части Джералда, припомнив массу курьезов из практики агентства. Больше всего его позабавила история о путанице, возникшей на свадьбе двух пар близнецов, — герои дня так старались заморочить головы окружающим своим сходством, что под конец сами запутались. Что уж тут говорить о бедном священнике! Если быть честной, то Мелисса до сих пор сомневалась, тех ли он обвенчал друг с другом, кого было надо.
Зато Джералду нашлось что порассказать о всевозможных промахах секретарш — за годы руководства империей он немало от них натерпелся. Правда, хотя истории были по большей части и впрямь забавными, Мелисса смеялась им не очень искренне. Почему-то все секретарши представлялись ей точной копией красотки манекенщицы, с которой он танцевал вчера вечером. Поэтому выходки их ее скорее злили, чем веселили. Она старалась заглушить неуместное чувство, однако от души обрадовалась, когда собеседник сменил тему.
Под вечер они снова вернулись домой к Джералду. Мелисса отказалась ужинать в ресторане. Двух роскошных трапез в один день ей просто не вынести!
— Тогда пеняй на себя, — с широкой улыбкой объявил Джералд, — потому что у меня в холодильнике нет ничего, кроме яиц. И не смей говорить, что ты не любишь омлета, — все равно я ничего другого готовить не умею.
Мелисса только весело рассмеялась в ответ.
— Ну как? — с напускной тревогой осведомился Джералд, когда они уселись за стол, и гостья поднесла вилку ко рту. — Что скажет тонкий ценитель прекрасного?
— Гмм… неплохо-неплохо, — с видом дипломированного дегустатора вынесла она приговор. — Хотя яйца, пожалуй, были снесены слишком молодой курицей… и отложены с северной стороны от фермы, верно?
— Как, во имя всего святого…
— Да-да-да, этот безошибочный слабожелточный привкус, — продолжала она, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Вот только я не совсем уверена в тостах. Достаточно ли они выдержанные?
— Ах ты, негодница! — засмеялся Джералд.
— Шутки в сторону, очень вкусный омлет. А ведь на самом деле его готовить не так уж просто, — честно признала Мелисса.
— Слово даю: это последний раз, когда я что-нибудь для тебя стряпал. В дальнейшем уж позабочусь, чтобы фартук носила ты!
— А теперь, — сказала Мелисса, когда легкий ужин подошел к концу, — мне и вправду пора домой. Нет-нет, я не забыла про трубы. Просто я уверена, что если сейчас позвоню и спрошу, то выяснится, что ремонт уже закончен и я могу благополучно вернуться домой.
Джералд несколько секунд глядел на нее с непонятной, иронической полуулыбкой.
— Честно говоря, я надеялся убедить тебя остаться на ночь, — наконец произнес он. — И тем не менее… да, я уже звонил на аварийную станцию. Оказалось, дорогая моя Мелисса, что ты абсолютно права. Ремонт уже закончился. И ты можешь спокойно возвращаться домой.
И почему сердце ее сжалось от глухой тоски? Неужели на самом деле ей не хочется покидать этот дом?..
— Спасибо за прекрасный день, — поблагодарила молодая женщина Джералда, уже собираясь уходить. Она снова надела вчерашний костюм, а одежду Линды, аккуратно сложила на кровати в спальне. — Ты проявил чудеса гостеприимства. Не думала, что когда-нибудь мне доведется это сказать, но, Джералд, честное слово, я очень рада снова встретиться с тобой.
— День был и вправду чудесный, — согласился он. Улыбка его излучала тепло. — Ты твердо решила уйти? Я никак не могу убедить тебя остаться?
Мелисса торопливо помотала головой.
— Нет-нет, мне надо идти. Очень много дел, и вообще… — Голос ее оборвался.
Джералд шагнул к ней. На губах его медленно догорала улыбка, но глаза были невыразимо серьезны. Он глядел на нее так пристально, так жадно, что Мелиссу охватила странная слабость, ей стало трудно дышать. Она хотела отвернуться, не смотреть на него, но не смогла. Гипнотический, властный взгляд словно поработил ее, подчинил себе ее душу и тело.
Тишина просторного холла внезапно стала тяжелой, давящей, удушающей. С каждой секундой напряжение все нарастало и нарастало, Мелиссе казалось, что оно вот-вот сомнет ее. А ведь Джералд еще даже не прикоснулся к ней! Но каждая ее жилочка пульсировала странным, неистовым ритмом, сердце птицей пыталось вырваться из груди, откуда-то из глубин поднималась волна возбуждения.
Время как будто остановилось. Тиканье старинных часов стало тише, отдаленней. Мир за стенами вдруг куда-то исчез. Осталось лишь озерцо мягкого света, выхватывающее из тьмы две неподвижно застывшие фигуры.
