Саманта Такер - Тот, кто любит
Когда же неугомонные близнецы заснули, он тихо прошептал, что ему пора уходить. Гейл проводила друга до крыльца и села на стоявшие рядом с домом качели, подаренные Алексом и Кэролайн.
Стэн помог Алексу закрепить их к радости детей, которые тут же забрались на них и раскачивались, пока насильно не были отправлены обедать.
— Теперь моя очередь, — промурлыкала Гейл, усаживаясь на качели и раскачиваясь. Она откинула голову назад и взглянула на темное небо, усыпанное блестящими бисеринками звезд.
Стэн действительно собирался уходить, но не смог удержаться, чтобы не сесть рядом. Только на пять минут, пообещал он себе. А потом пойду домой.
Окинув взглядом профиль Гейл, помощник полицейского вновь превратился в прежнего влюбленного мальчишку. Женщина тихо смотрела на небо и казалась такой умиротворенной, словно сошла с портрета знаменитого художника.
— Отдам последний пенс, чтобы узнать, что занимает твои мысли.
Губы Гейл тронула улыбка.
— Это все, что у тебя осталось, после больших последних трат?
— Просто у меня всегда припрятан пенс на черный день.
Гейл сидела в пол-оборота к нему.
— О чем размышляла? Да о том, как все-таки хорошо вернуться домой. Никогда не могла бы себе представить, что буду скучать по Хартлпулу, и вот… — Она вздохнула. Никогда не говори «никогда». — Пожалуй, правду люди говорят, цену вещи узнаешь, когда ее потеряешь.
Руки Гейл покоились на коленях. Стэн подавил в себе желание взять их в свои ладони.
— А что ты потеряла, уехав отсюда?
Гейл взглянула ему прямо в глаза. Что-то очень важное, огромной частью которого был он, Стэнли. Интересно, ее дружок об этом догадывается?
— Не могу сказать точно, что именно я потеряла. Уверенность в завтрашнем дне, наверное.
Какое-то мгновение Стэн изучал ее лицо. Лунный свет нежно гладил ее щеки своими серебристыми ладонями. Именно это он сам мечтал сделать сейчас.
— Ты вернулась сюда, чтобы спрятаться от жизни, Гейл?
Вопрос застал ее врасплох.
— Нет, не совсем так. Я вернулась, чтобы зализать раны. — Гейл задумалась на мгновение, словно пытаясь разобраться в себе. Может, Стэн отчасти прав. Да, пожалуй, он знает ее лучше, чем она сама себя. — Наверное, и спрятаться тоже, — призналась она. — От тех глупостей, что я натворила.
— Никогда не жалей о сделанном, а тем более не считай свои поступки глупыми. Это неправильный подход к жизни. Раз ты что-то сделала так, а не иначе, значит, все так и должно было случиться. Выходит, ты должна была пройти через все то, что прошла. Любая ошибка, любой промах лишь поначалу кажутся неудачей, а в итоге оказываются фундаментом судьбы. Если ты что-то потеряла, значит, должна была это потерять, чтобы приобрести нечто более важное, более ценное. И не стоит корить себя. Тебе просто захотелось чего-то более значительного, чем то, что у тебя уже было. Все этого хотят. Такова уж человеческая натура.
Но Гейл покачала головой, как бы отметая все оправдания своих поступков. То, что она сделала, можно назвать лишь огромной глупостью, поведением незрелой, взбалмошной девчонки.
— Не надо щадить меня, Стэнли. — Она случайно оговорилась и назвала его старым именем, даже не отдавая себе в этом отчета, но он заметил, и ему это понравилось. — Мне хотелось не чего-то лучшего, а скорее недостижимого, звезд с неба. Я, как капризный ребенок, хотела всю жизнь кружиться на карусели.
Гейл сжала руки в кулаки. Стэн нежно разжал ее пальцы.
— Но все же ты не осталась на той карусели на всю жизнь.
Стэнли, милый Стэнли, подумала Гейл. Он всегда видит положительные стороны в любой ситуации.
— Нет, не осталась, — произнесла она вслух. — Когда у тебя дети, ты начинаешь смотреть на все по-другому, видеть вещи с неожиданной стороны.
Она знала, что изменилась, еще до того, как родились близнецы. Но Роджер не хотел меняться вместе с ней, и это наполняло ее сердце горечью.
— Когда они входят в твою жизнь, ты уже не можешь думать только о себе, не можешь бросаться сломя голову от одного приключения к другому. Эти беззащитные создания доверяют тебе, и ты не имеешь права их подвести. Тебе приходится принимать на себя ношу большей ответственности.
Она говорила все это с такой страстью в голосе, что Стэн подумал: Гейл никогда прежде не была такой волнующей, такой невероятно привлекательной. Но он понимал, что в ней сейчас говорит и тот обиженный ребенок, которого некогда мать бросила на произвол судьбы.
— Жаль, что не все матери разделяют это убеждение, — мягко сказал он.
Лицо Гейл помрачнело.
— Я не буду такой, как моя мать, — отрезала она. — Не оставлю своих детей, только потому что устала от забот и волнений.
— Но миссис Лапойнт уехала из города не по этой причине. Она уехала вовсе не потому, что ты мешала ей наслаждаться жизнью на полную катушку. А лишь оттого, что нашла в другом мужчине то, что так и не смогла увидеть в твоем отце. Ей пришлось бросить его, а не тебя. Ты здесь абсолютно ни при чем.
Гейл удивилась строгим ноткам в его голосе.
— Как же ни при чем? Ведь уехав от моего отца, она уехала и от меня тоже. Я же не бросила своих детей из-за Роджера, а, наоборот, бросила мужа из-за детей! — Черт возьми, она не будет убиваться по этому поводу! Ни за что не будет! В приступе ярости женщина смахнула непрошеные слезы с ресниц. — Мать должна была взять меня с собой.
Стэн чувствовал, что если бы знал, где сейчас находится Кэтрин Лапойнт, он бы устроил этой дамочке хорошую взбучку за все страдания, которые она причинила своей дочери. Но, к сожалению, в его силах сейчас было только переубедить любимую женщину и остаться ее другом.
— Некоторые просто не созданы, чтобы быть матерями.
Гейл обхватила себя руками и посмотрела на небо. Так легче разговаривать, когда не смотришь собеседнику в лицо. Ей не хотелось, чтобы Стэн видел, как она отчаянно старается не расплакаться.
— Знаешь, — начала она, ее голос прозвучал как будто издалека. — Иногда я боюсь, что превращусь в такое же бесчувственное создание, как и она… Папа говорил, что я похожа на мать. Это были его последние слова перед моим отъездом.
Стэн знал, что Гейл и Дэниел Лапойнт наладили свои отношения, но это не значит, что им дано стереть из памяти все, что было.
— Ты совсем на нее не похожа, Гейл! — Стэн улыбнулся. — Разве что тем, что вы обе восхитительно очаровательные женщины.
Губы его подружки тронула улыбка.
— Откуда ты так хорошо знаешь мою мать? Откуда тебе известно, почему она уехала?
Она предполагала, — да Стэн готов поведать ей какую угодно небылицу, если посчитает, что это поможет ей избавиться от гнетущей обиды.
