Глория Беван - Шаг в будущее
Он как будто забыл о реальности, подумала Луиза и снова прислушалась к безмятежному голосу.
– Другие дети в школе хотели сделать карьеру, стать летчиками, инженерами, все в таком духе. Но это не для меня! – Он наивно добавил: – Наверное, у меня и не хватило бы мозгов для чего-то подобного. Выращивать фрукты – вот что мне надо. И сейчас, когда Кери здесь, у меня появился шанс… я могу даже вернуться сюда… если получится… – Его голос стих. После короткого молчания он неуверенно продолжил: – Правда, не знаю… все зависит от Фергуса и Кери.
Интерес и воодушевление вкупе с добродушным слушателем, казалось, победили природную молчаливость Тима. Бледные глаза за толстыми линзами очков загорелись, он повернулся к Луизе:
– Вы не очень хорошо знаете дядю Фергуса, не так ли? – Тим заметил ее удивление. – Я называю его так с детства. Потрясающий человек! Я бы все отдал, чтобы работать на такого парня! Он всегда объяснит, почему делает на плантации то или это. И способен заставить сад приносить прибыль! – Внимательный взор остановился на лице Луизы. – С ним я готов работать и учиться сколько угодно! Представляете? Ух, надеюсь, что это сработает. Я держу на счастье скрещенными пальцы! – Он поднял руку, и Луиза кивнула, не воспринимая действительного смысла жеста.
Что имел в виду Тим? Что Фергус и Кери собрали осколки полузабытой любви там, где разбили много лет назад? Какой удачный расклад для мальчика с его смешным обожанием Фергуса Макдональда. Кстати, сколько нужно времени, чтобы огонь любви полностью угас? День, год, жизнь? Кто скажет? И что произошло с ней, если холодок опустошения заполз к ней в душу?
В этот момент зрелище двоих на переднем сиденье, занятых тихой беседой, стало ей невыносимо.
– Пожелайте мне удачи! – Луиза увидела обращенное к ней задумчивое мальчишеское лицо и выдавила в ответ натянутую улыбку.
Глава 4
Благодаря природе или целительным эффектам минеральных ванн поврежденная лодыжка Луизы быстро зажила и через два дня полностью восстановилась.
Заключительные события ежегодных празднеств прошли в постоянной суете. Вместе с Диэнн Луиза посетила прием в Мемориальном зале, показ фильма в театре Катэй, оштукатуренном в розовый цвет, выставку местных искусств и ремесел.
Участвуя в различных мероприятиях, Луиза постаралась запечатлеть в памяти имена и лица родственников и их друзей. Крошечным «Инстаматиком» она снимала на цветную пленку в помещении и снаружи, а в короткие промежутки между пикниками делила с тетей Рени бремя домашней работы, порожденное гостями в доме.
Фергуса Луиза не видела, хотя он звонил по вечерам, чтобы осведомиться о ее здоровье. В ответ на краткие звонки Луиза уверяла, что совершенно оправилась. Лишь положив трубку телефона, она говорила себе, что, без сомнения, его обрадует, что больше не нужно возиться с глупой англичанкой, которая упрямо отнимала у него время и ставила обоих в затруднительное положение. Разумеется, обрадует. Или он слишком занят своей очаровательной гостьей, чтобы беспокоиться о ком-то еще? Поэтому не посетил ни одно из последних празднеств? Луиза не пошла дальше по тому неприятному пути, по которому едва не увели ее мысли.
Поскольку заключительные события ежегодного праздника подходили к концу, суматоха в доме спадала. Гости разъехались по домам в другие части страны или улетели на самолете из Новой Зеландии в Сидней. Друзья расставались, махая на прощанье и тепло приглашая Луизу и ее родственников нанести им ответный визит в самом ближайшем будущем.
Теперь у Луизы наконец появилось время собрать вместе содержание большой папки с вырезками из прессы и сувенирами стопятидесятой годовщины Керикери. Она хотела составить памятную книгу о празднике, чтобы забрать ее с собой в Англию. Не все цветные слайды и фотографии пока еще проявлены, но Луиза собрала автографы, семейные снимки, пригласительные билеты и программы. Титульный лист она оставила чистым. Позже Луиза собиралась сделать акварельный эскиз причала, где под каменным мостом журчала чистая прозрачная вода и сквозь тонкий узор цветков жакаранды виднелся первый европейский дом в стране. Она могла изобразить и ночную сцену, показывая фонарь в окне чердака колониальной фермы, все еще светящий во мраке. Этот дружественный луч сиял более ста лет, хотя фонарь, который когда-то светил путешествующим по извилистой реке Керикери, теперь заменило электричество.
Она подумала о нарисованном ею портрете Фергуса в длинном сюртуке и сером цилиндре, но немедленно отвергла мысль показать ему страницы памятной книги. С каким торжеством он увидит, что она запомнила каждую черточку его смуглого лица. Нет, этот портрет только для частного просмотра.
У нее также появилось время для писем в Лондон с подробными описаниями событий в старом поселке миссии с его живописным окружением и красочной историей, вместо недавней торопливо накорябанной авиаоткрытки.
Луиза проштамповала письма специальной печатью, выпущенной в ознаменовании годовщины края, и положила на каминную доску к готовой для отправки в городок почте. Затем направилась по извилистой дорожке к плантации фруктов. Дядя Джордж обрабатывал раствором гладкие плоды яркого цвета, от зеленого до светло-фиолетового, украшающие покрытую листвой плеть на низкой железной крыше упаковочного сарая.
– Медь распыляют для сохранения синего цвета, – объяснил он Луизе, когда она подошла к нему. Дядя снял резервуар, висевший на его сутулой спине. – Только закончил. Хочешь взглянуть на апельсиновые рощи?
– С удовольствием. – Луиза думала, до чего это все красочно – длинные ряды деревьев с глянцевыми листьями на фоне колышущихся эвкалиптов. Она прошла густые заросли лазиандры, усеянной фиолетовыми бархатистыми цветками, банановую пальму, наклонившуюся под бременем единственного крупного бутона каштанового цвета.
Бок о бок они спустились по залитой солнцем узкой тропе, минуя канавокопатель, грейдер и культиватор. Луиза задержалась, чтобы осмотреть незнакомую плеть с желтым цветком, вьющуюся по деревянной подпорке.
– Что это?
– Не поверишь! – Морщинистые черты лица расплылись в дразнящей улыбке. – Когда-либо использовала в ванне люфу?
– Да, – Луиза выглядела озадаченной, – но…
– Вот именно! То, что высыхает из нее, и есть люфа!
Луиза улыбнулась и продолжила путь по извилистой тропинке.
Они достигли длинных симметричных рядов апельсиновых деревьев, Луиза вдохнула носившийся в воздухе запах апельсиновых цветков, легкий и приятный.
– Мы сажаем деревья длинными рядами немного вразброс, – объяснял дядя Джордж, – поэтому во время дождей влага не теряется. Наши тропические ливни длятся недолго, но могут нанести много вреда. Поэтому мы сажаем высокие защитные ряды деревьев, чтобы гасить порывы ветра.
