Элис Маккинли - Обещание счастья
В комнате ее колени подогнулись, и она осела на пол. Из глаз потекли слезы.
Ник сидел на диване, уставившись в экран выключенного телевизора. В душе у него царила такая же темнота.
Господи, он почти… Если бы не Лиз…
С каким непроницаемым лицом она вышла сейчас из комнаты. Что-то важное заставило ее сейчас надеть на себя маску безразличия.
Ник пытался убедить себя, что несколько минут назад он просто забылся и решил, что перед ним Кэсси, но ничего не вышло. Это была Лиз, и именно ее он в тот момент хотел больше всего на свете.
Ник искал и не находил себе оправдания. Он взял со стола стопку бумаг, но понял, что сейчас ничего не сможет прочитать. Действительно ли он верит в то, что Кэсси к нему вернется? Она сбежала от охранников. Возможно, ее разыскивают не только бандиты, но и федеральная служба. Сможет ли хрупкая девушка ускользнуть от столь могущественных противников?
Завтра он полетит в Вашингтон и постарается выяснить все, что только возможно. Кто они такие, чтобы ломать мою жизнь? — мысленно спрашивал он себя. У меня есть право знать, находится Кэсси у них под защитой или нет.
Паркер посоветовал заранее написать письмо и взять его с собой. Но как он мог сейчас писать любимой девушке письмо, если едва ее не предал. Пустяки, ничего серьезного, опять повторил он про себя, зная, что это ложь. Как на все отреагировала Лиз и что означала маска, под которой она спрятала все эмоции? Он слишком хорошо ее знал. Гораздо лучше, чем казалось раньше. Ник с ужасом почувствовал в груди какой-то странный холодок и прошептал, как спасительное заклинание:
— Я люблю тебя, Кэсси. Когда-нибудь я скажу тебе об этом. Надеюсь, что скоро.
Всю ночь Ника мучили кошмары. Он проснулся в холодном поту и некоторое время лежал не шевелясь, припоминая отдельные эпизоды сна. Вчера угрызения совести не позволили Нику лечь в свою постель, где ему нередко доводилось заниматься с Кэсси любовью, и он устроился на диване. Да, он не согрешил, но был недалек от греха, и теперь ему не давало покоя чувство вины.
Конечно же Кэсси предупредила судебных исполнителей, что будет ждать известий от жениха.
Стоит ли писать письмо? Прочтет ли его кто-нибудь или оно канет в Лету? Может, лучше спросить совета у Лиз? Она со своей рассудительностью наверняка подскажет что-нибудь дельное. Тут Ник вспомнил, с каким непроницаемым лицом она уходила вчера из гостиной.
Черт, он не хотел сейчас думать о минувшем вечере. У него и так проблем по горло, чтобы добавлять к ним еще одну. Сейчас его куда больше волнует судьба Кэсси. Как ему теперь жить с тем странным чувством, которое он неожиданно для себя испытал всего несколько часов назад?
После долгих раздумий Ник все-таки решил написать письмо. Что он теряет, в конце концов?
Ник пошел в кухню, включил свет и сварил себе кофе. Потом, вооружившись ручкой и бумагой, сел за стол.
Вымучив несколько бессмысленных фраз, он выругался и порвал листок на мелкие клочки. Какой смысл отправлять письмо на адрес кураторов Программы, если они, судя по всему, не знают, где находится Кэсси.
Ник налил себе еще одну чашку кофе, принял душ и побрился. За последние дни они с Паркером обшарили весь город. Опознанные девушками бандиты сидели в тюрьме, без права быть выпущенными под залог.
Вернувшись в кухню уже в костюме, он положил бекон на одну сковородку, яйца разбил на другую и сунул в тостер хлеб. К тому времени, когда проснулась Лиз, завтрак был готов. В кофеварке варилась очередная порция кофе.
— Ты как раз вовремя, — сказал Ник, ставя перед ней тарелку. — Я много размышлял и решил, что мы не должны выходить из дома, пока не поговорим о вчерашнем вечере. Я чувствую себя последней свиньей. Не знаю, что на меня нашло. Прости, подобное больше никогда не повторится.
Лиз посмотрела на него поверх чашки. В уголках ее губ затаилась улыбка или ему это показалось? Она словно заглянула Нику в душу.
— Секс — это физический контакт между двумя людьми, — сказала тихо Лиз. — У нас ничего подобного не было. Думаю, нам лучше забыть о вчерашнем вечере и не изводить себя угрызениями совести из-за того, чего мы не совершали. Сегодня новый день, а вчера, это всего лишь вчера. Прекрасная яичница, Ник. Ты готовишь куда лучше меня. Слушай, мне пора бежать в «Кассандру». Вчера я позвонила коммивояжеру, и он обещал подойти перед открытием. Ты будешь дома сегодня вечером?
— Не уверен. Я позвоню. — Ник посмотрел на часы. Лиз невозможно сбить с толку. Черное для нее всегда черное, а белое всегда белое. Только факты имеют значение. — Лиз…
— Что, Ник?
— В мире нет ничего, чего бы я для тебя ни сделал. Ты мне веришь?
— Конечно, Ник. — Непроницаемое выражение, казалось, так и не покинуло ее лица.
Ему вспомнились слова Эндрю: «Лиз всегда тебя любила. Ты и сам об этом знаешь, просто боишься смотреть правде в глаза».
Паркер, одетый в легкий летний костюм, приехал в десять часов.
— Подобающий вид — хорошее впечатление. — Он улыбнулся. — Кстати, у меня есть новости. Поговорим по дороге в аэропорт.
Ник кивнул. То, что они сегодня выяснят, возможно, определит его дальнейшую жизнь. Он скрестил пальцы, как делал в детстве, когда желал, чтобы сбылось что-то хорошее.
Для чего нужна вся эта работа и деньги, если ему их не с кем тратить? Что хорошего в жизни, если тебе не с кем ее разделить? Когда Ник высказал эту мысль Паркеру, тот посмотрел на него с сожалением.
— Вы свободны в своих действиях и можете делать все, что пожелаете. Никто не осознает, что такое свобода, пока ее не отнимут. Быть живым и свободным — самое главное в жизни. Сейчас вы думаете о себе, и я вас не осуждаю. Но подумайте, от чего пришлось отказаться вашей невесте. А теперь, когда она сбежала, у нее возникла масса проблем, самая главная из которых — остаться в живых. Подумайте об этом, мистер Гилмор. Нам надо идти, — сказал он, глядя на часы.
Свобода. Ник снова и снова повторял про себя это слово, обозначающее неотъемлемое человеческое право, которого лишили Кэсси.
12
Как и сказал таксист, городок находился совсем недалеко от аэропорта. Назвать эту выжженную солнцем грязную дыру городом значило оказать ей слишком большую честь. Кэсси расплатилась, вышла из машины и огляделась, чтобы проверить, не следят ли за ней. Не заметив ничего подозрительного, она отправилась на поиски нужного адреса.
В городке не было ничего, что можно было бы назвать привлекательным. Кэсси пришли на память старые вестерны, где показывают узкие убогие улочки и деревянные тротуары. На противоположной стороне она увидела пару магазинов, аптеку и парикмахерскую. Над их витринами красовались матерчатые синие козырьки. Кэсси с раздражением подумала, что владельцы наверняка каждое утро проверяют, идеально ли они натянуты. Заблудиться в таком городе невозможно. Вдруг дверь продуктового магазина открылась, и на пороге появилась Мэри. На ее лице отразилось сначала изумление, потом растерянность и, наконец, радость. Кэсси прижала к губам палец, давая понять, что не стоит привлекать к себе внимание посторонних.
