Кимберли Лэнг - Падение хорошей девочки
Коннор не мог помочь Виви освободить плечи от ремешка, не дотронувшись до ее тела. Прикосновение к прохладной нежной коже обжигало его пальцы. Одной рукой Виви придерживала ткань на груди, высвобождая другую из ремешка. Казалось, что она задержала дыхание, пока они проделывали такую же операцию на другой стороне.
Коннор расстегнул ремешки на спине, и крылья упали ему прямо в руки. Он отложил их в сторону. На коже Виви проступили красные следы от крючков, Коннор машинально провел пальцами по коже, чтобы успокоить раздражение. Виви шумно вздохнула, почувствовав его прикосновение. Звук ее голоса быстро вернул его к реальности.
Дрожащими, как у подростка, руками Коннор снова застегнул все крючки. Спина Виви покрылась гусиной кожей — от холода или от чего-то еще? С непринужденностью, которая давалась ему нелегко, Коннор вернулся на привычное место и стал устраиваться поудобнее.
Только не это. Коннору пришлось согнуть ногу в колене, чтобы скрыть то, к чему эти идиотские кожаные штаны должны были привлечь внимание.
— Спасибо, — еле слышно произнесла Виви. — Так намного лучше.
Коннор сглотнул.
— Всегда пожалуйста.
Виви взяла пару скатертей с полки, аккуратно разложила их на полу и села лицом к запертой двери. Не самое удобное положение, но в противном случае пришлось бы усаживаться рядом с Коннором. Он был доволен, что Виви села лицом к нему. Девушка плотнее укуталась в шаль. Она не хотела встречаться с ним взглядом и, обратив все свое внимание на бахрому, принялась распрямлять непослушные нитки.
Напряжение и тишина становились просто невыносимыми.
Сколько еще времени пройдет, прежде чем их найдут?
Глава 6
С каждым вдохом Виви казалось, словно легкие изнутри режет стеклом. Она ощущала возбуждение. Это было невыносимо.
Коннор беспокоился, что она замерзнет. Да уж, теперь ей жарче некуда. Балансируя между смущением и страстью, она боялась, что не доживет до того момента, когда их отыщут.
Виви с такой силой переплела пальцы, что побелели костяшки.
Виви обратила внимание, как Коннор положил руки на бедра, а потом сжал в кулаки. Она заметила, что он несколько раз проделал это движение. Виви перевела взгляд на лицо Коннора и увидела, как у него заходили желваки на скулах.
— Что-то не так с твоими руками. — Виви поняла смысл слов только после того, как их произнесла.
— Что именно? — Коннор сверлил девушку взглядом.
— Ты так сильно сжимаешь кулаки, словно тебе больно.
Коннор замолчал, внимательно посмотрел на свои руки и пожал плечами:
— Это тендинит. Вообще-то мне надо было дать рукам отдохнуть, а не колотить по клавишам, как Джерри Ли Льюис.
— Тогда зачем ты играл?
— А как, по-твоему, я мог отказать? — Коннор вскинул брови.
— Понимаю. Ты не хотел, чтобы об этом кто-нибудь знал.
— Бинго. — Он опустил руки на колени. — Я буду тебе премного благодарен, если это останется между нами. — Голос Коннора звучал серьезно, как никогда.
— Ладно, — не задумываясь, проговорила она. — Могу я узнать почему? — Их взгляды встретились.
— Потому.
— Это просто недомогание, а не личная неудача.
— Это моя работа, Виви. Как странно бы это ни звучало, я бы не хотел оказаться в тени.
— Любишь всегда блистать, да? Хочешь всегда быть суперзвездой?
Коннор бросил в ее сторону сердитый взгляд и, вместо ответа, пожал плечами.
Виви тут же пожалела о сказанном. Музыка всегда была для Коннора неотъемлемой частью его жизни, и теперь, когда он пожинает плоды своей славы, ему приходится справляться с проблемой, которая может поставить под угрозу его успех.
— Прости, пожалуйста. Сарказм был неуместен.
— Трудно избавиться от старых привычек.
— Верно. Значит, есть к чему стремиться, я на правильном пути.
Коннор недоверчиво покачал головой:
— Хорошо сказано, только твои слова звучат как-то неубедительно.
— Ты же сам говорил, что нам незачем постоянно цапаться друг с другом, — Виви положила ногу на ногу и напустила на себя самый невинный вид, на который только была способна. — Как думаешь, долго нам еще здесь сидеть?
— Понятия не имею.
Вот незадача.
— Похоже, ты уверен, что кто-нибудь уже заметил твое отсутствие.
— Не только мое. Ты вроде тоже не инкогнито пробралась на корабль, Святая Вивьен.
— Так ты же у нас звезда вечера.
— Завидуешь?
— Нисколько. — Как ни странно, Вивьен сказала искренне. — Ты заслужил всеобщее обожание и все почести, которые к нему прилагаются. А нам, простым смертным, остается в этой ситуации наблюдать за тобой со стороны.
Коннор разразился громким смехом:
— Простые смертные? Я тебя умоляю. Позволь мне кое-что тебе сказать, раз у нас сегодня получился вечер откровений. Меня стошнит, если кто-нибудь в моем присутствии будет воздавать тебе хвалу.
— Хвалу мне? Ну допустим.
— Виви такая отзывчивая, самоотверженная, трудолюбивая, — заголосил он нараспев. — Она так много делает для общества. Не знаю, как бы мы без нее обошлись… Бла, бла, бла. Удивляюсь, как они еще не воздвигли в твою честь статую на Джексон-сквер.
Виви почувствовала, как в груди разлилась приятная теплота.
— Ничего себе. Спасибо.
— Это был не комплимент, — проворчал он.
— Да? А я думала, совсем наоборот. Пусть он останется при мне.
— Дело твое.
— Правда?
Вместо ответа, Коннор пожал плечами.
Равнодушное отношение собеседника потушило радостный огонек в груди и едва не вывело Виви из себя.
— Все из-за того, что ты меня не переносишь. Не надо удивляться, что другие думают иначе.
— Да ты сама никак не можешь привыкнуть к тому, что, в отличие от тебя, народ меня любит. — Коннор скрестил руки на груди.
— Нет, я прекрасно понимаю, почему ты нравишься людям. Ты обаятельный, беззаботный и талантливый. К тому же весьма хорош собой. Но я не так глупа, как они, и знаю тебя гораздо лучше.
— Ох, неужели?
— Именно. Ты обаятелен, потому что это помогает тебе получать от людей все, что тебе нужно; беззаботен, потому что тебе ни до чего нет дела, и безумно талантлив — тут уж не поспоришь. Знаю, что ты много и усердно работал, это тоже тебе в плюс. А еще ты бываешь ограниченным, крайне приземленным и бесконечно эгоистичным. Твое эго не знает границ.
— Тогда вы, мисс Виви, высокомерная ханжа. Ты смотришь свысока на все, что не соответствует твоим идеалам. Я даже не знаю, что хуже — твоя гордыня или мания величия.
С обеих сторон полетели упреки и обидные оскорбления.
