Глория Даймонд - Хозяйка сердца
Неожиданно в дверь постучали. У Одри перехватило дыхание. Кто это может быть в столь поздний час? Вдруг что-то случилось с Эрскином?
Встав из-за стола, она пошла открывать, начисто забыв, что на ней только короткие шортики и маечка, надетая прямо на голое тело.
На пороге стоял Джон. Одри растерялась, но тут же спохватилась, что стоит перед посторонним человеком совершенно неодетая. Она юркнула за створку двери и спряталась за ней, как за ширмой.
— Что-то случилось? — Она машинально поправила волосы, которые в беспорядке падали на плечи.
Зеленые глаза неторопливо осмотрели ту часть ее фигурки, которая чуть выглядывала из-за двери. Одри скрестила руки на груди, поеживаясь от прохладного воздуха, проникающего из-за двери в номер.
— Что-то случилось? — повторила она. — Сейчас очень поздно, Джон.
— Но вы не спите. Я увидел у вас свет. — Он улыбнулся. — Вы сегодня вечером выглядывали в окно?
— В окно? — Она нахмурилась — странный вопрос. — А зачем мне выглядывать?
— Затем, что сегодня полнолуние. Луна светлая и невообразимо прекрасная.
Одри подумала, не выпил ли Джон. Присмотрелась: вроде нет.
— Значит, луна не дает вам спать?
— Но она же само совершенство. — Он посмотрел на часы. — Или будет таковым примерно через двадцать минут. Так что поторопитесь. Накиньте на себя что-нибудь — и пошли.
Нет, должно быть, он все же под мухой, решила Одри. Или спятил?
— Сейчас глубокая ночь, — запротестовала она. — И куда же вы в такую пору меня тащите?
— Оставьте причитания на потом, доверьтесь мне, — теряя терпение, отрывисто бросил Джон. — Быстрее. И прихватите камеру.
— Камеру? Может, вы все-таки скажете мне, что все это значит?
Он недовольно поморщился.
— Ради Бога, Одри, неужели вы не можете просто взять и пойти? В чем проблема? Я же прошу вас одеться, а не снять одежду. И прошу вас выйти, а не пригласить меня к себе. Как видите, мои помыслы ангельски невинны. — Он положил руки ей на плечи. — Да, два часа ночи. Ну и что? Осталось только одеться. — Он усмехнулся и потеребил бретельки ее маечки. — Впрочем, не одевайтесь. Идите как есть. Только захватите камеру.
— Конечно же, я оденусь. — Она сделала шаг назад.
— Как хотите. — Джон пожал плечами и по-хозяйски вошел в номер, прикрыв за собой дверь. — Но только побыстрее, можете не прихорашиваться, никто вас не увидит.
Через несколько минут, в джинсах и свитере, наскоро причесавшись, Одри в сопровождении Джона шла мимо залитых лунным светом кустов жасмина к небольшому коттеджу, стоящему невдалеке от гостиницы. Ночной воздух дышал приятной прохладой, и тишину нарушал лишь мерный глухой рокот прибоя. На плече у девушки висела фотокамера.
— Ну хотя бы теперь вы скажете, куда мы идем? — Голос у нее был тихим, но в нем чувствовалось недовольство.
Джон галантно придержал ее за локоть, чтобы она не споткнулась на неровной дорожке.
— Конечно, скажу. Мы идем ко мне.
Одри почувствовала слабость в ногах, но решила не обнаруживать своего страха.
— Зачем? — Вопрос она задала спокойным тоном, во всяком случае, надеялась, что он был таковым. — Что там у вас такое?
— Наилучший вид на отель «Буревестник», — с гордостью сказал Джон, когда они остановились у веранды двухэтажного коттеджа. Он открыл двери и отступил на шаг, приглашая гостью войти первой. — Я подумал, что вы сделаете чудесные снимки.
Джон не предложил осмотреть дом, поэтому Одри было неудобно разглядывать обстановку. Вскользь она отметила аскетизм убранства и сделала вывод, что хозяин живет один. Они миновали кухню, на которой Джон прихватил два стакана, бутылку вина, французский батон и кусок сыра. Подошли к лестнице.
— Наверх? — обреченно спросила Одри, с силой сжимая камеру обеими руками.
— Наверх, — подтвердил Джон, легонько подталкивая ее сзади. Холодное горлышко бутылки уперлось в спину между лопаток. — Наверху поверните направо — и в первую дверь налево. Там моя комната.
Господи, какую же непоправимую оплошность я допустила! Взбираясь по лестнице и с трудом переставляя ставшие ватными ноги, Одри выругала себя на чем свет стоит. Мне отведена роль участницы избитого и банальнейшего сценария дешевых любовных историй. «Зайдем ко мне. Выпьем по бокалу вина. Из окна моей спальни прекрасный вид…»
— Вот мы и на месте. — Он показал в дальний угол комнаты. — Видите вон то окно?
Сначала Одри вообще не заметила никаких окон, поскольку в глаза ей бросилась двуспальная кровать, светлое покрывало которой казалось бледно-фиолетовым в лунном свете. Его кровать… Она смущенно отвела глаза и осторожно ответила:
— Да, конечно, вижу окно.
— Отлично. Полезайте в него.
Одри не шелохнулась. Лезть в окно?! Джон поставил бутылку и закуску на столик, тихо звякнули стаканы.
— Давайте я помогу. — Он подвел ее к окну и взял за талию. — Вперед. Я держу вас.
Она перелезла через подоконник, нащупала ногами опору и молча застыла на плоской крыше обиталища Джона Олтмана, глядя на…
На картину, которая, казалось, принадлежала другой планете. На мир, в котором живут феи и таинственные существа и плавает синевато-белый туман. Одри слышала, как Джон поставил на крышу стаканы и вылез следом, но даже не обернулась, так захватил ее волшебный вид.
Они успели как раз вовремя.
Огромная луна ярким шаром висела над четко очерченным контуром крыши гостиницы. На лужайках перед зданием стелился туман, создавая впечатление, что «Буревестник» парит в воздухе.
— Стоило мне увидеть все это, как я сказал себе; любому уважающему себя фотографу необходимо этой ночью оказаться на моей крыше. — Джон стоял за ее спиной, и Одри чувствовала на шее его дыхание. — Великолепно, не правда ли? Никто не вправе утверждать, что знает отель «Буревестник», пока не увидел нашу птичку летящей над бездной.
Она кивнула, боясь нарушить очарование ночи. Джон прав, абсолютно прав. Два дня я фотографировала пустоту и лишь теперь увидела «Буревестник» во всей красе.
— За дело, — поторопил Джон. — Фиксируйте эту красоту на пленку.
Да, такие кадры — настоящая удача. Они достойны самого Натана Эрскина.
— Эх, не догадалась прихватить штатив, — посетовала Одри. — Придется выдержать экспозицию в пять… нет, в десять секунд.
— У меня есть штатив от допотопной камеры. — Джон уже был в проеме окна. — Я на всякий случай притащил его сюда.
Он протянул ей треножник, который Одри нетерпеливо выхватила. Понимал ли Джон то, что делает? Ведь он не только принес ей необходимую вещь, но за два последних дня продемонстрировал свое уважение к профессии фотохудожника и пробудил в ней, Одри, творческий азарт. Потом, когда выдастся свободная минутка, она попытается понять, каким образом Джону это удалось.
