Сюзанна Брокман - Не такая, как все
Эти слова прозвучали гораздо резче и грубее, чем ему хотелось. Марисала и Дэн удивленно обернулись, словно только что вспомнили, что он стоит рядом.
— Пойдем, Мара. Извините, Дэн. Мы напрасно потратили ваше время.
Дэн перевел глаза с Марисалы на Лайама, потом обратно.
— Но…
— Сантьяго никогда не разрешил бы тебе здесь жить. — Еще не успев произнести эти слова, Лайам понял, что совершает большую ошибку.
Марисала гордо вздернула подбородок и, сверкнув глазами, обратилась к Дэну:
— А мне здесь нравится. Когда к тебе можно переехать?
— Хоть сегодня, если вечер у тебя свободный. Заодно со всеми познакомишься. Поужинаем вместе…
Лайам шагнул вперед.
— Извините, но сегодня вечером Марисала занята. — Этого тоже говорить не следовало — но он уже не мог остановиться.
Дэн поднял брови.
— Я спросил Марисалу, а не вас, — холодно ответил он, распрямляя плечи и пристально глядя на Лайама.
Во взгляде молодого человека читалась решимость. Ростом он был пониже Лайама и отнюдь не так крепко сложен — но в гордом развороте плеч Лайам угадал готовность постоять за себя и за Марисалу.
Познакомься они при других обстоятельствах, Лайаму скорее всего понравился бы Дэн. Может быть, они даже стали бы друзьями. Но сейчас Лайамом владело одно желание: как следует съездить наглецу по физиономии! Слава Богу, этого он не сделал, хоть и сжал кулак и угрожающе шагнул вперед.
— А я ответил за нее, — резко ответил он. — Как ее опекун, я заявляю, что в этой квартире Марисала жить не будет!
Дэн не испугался. Он тоже шагнул вперед, загораживая собой Марисалу, словно хотел ее защитить.
— Не знаю, откуда ты приехал, приятель, но Америка свободная страна. По-моему, Марисала достаточно взрослая, чтобы решать такие вещи самостоятельно.
Этот щенок, кажется, собирается защищать Марисалу от него! А когда Дэн скосил глаза и ободряюще улыбнулся, самообладание Лайама полетело ко всем чертям.
— Застегни ширинку, Дэн! Тебе не обломится!
Марисала открыла рот. Даже во сне ей не могли присниться такие слова в устах Лайама! Губы его улыбались, но глаза были холодны как лед, и смотрел на Дэна он так, словно хотел разорвать его на части.
Что с ним такое? Никогда еще Марисала его таким не видела. Не знай она Лайама лучше, сказала бы, что он ревнует…
Ревнует?
Матерь Божья, точно! Лайам ревнует ее к Дэну!
Это открытие так потрясло Марисалу, что она без сопротивления позволила Лайаму схватить себя за руку и потащить вон из комнаты.
Если ревнует, значит…
— Марисала! — Дэн шел за ними, в зеленых глазах его читалась тревога. — Не знаю, кем тебе приходится этот малый, но ты не должна ему спускать! Если тебе нужна помощь…
— Я должна извиниться за Лайама, — проговорила Марисала, с обаятельной улыбкой поворачиваясь к Дэну, в то время как Лайам тащил ее к дверям. — Он слишком серьезно относится к своим обязанностям опекуна. Думает, если мой дядюшка попросил его об одолжении, то…
Скрипучая дверь захлопнулась за ними. Лайам, по-прежнему крепко держа Марисалу за руку, повел ее к машине.
— …то он обязан притворяться, что не чувствует ко мне ничего, кроме дружеской привязанности, — тихо закончила Марисала.
Лайам попытался вырвать руку — но теперь уже Марисала вцепилась в него мертвой хваткой. Он зажмурился и потряс головой.
— Марисала, не надо!
«Он не может взглянуть мне в глаза! — с торжеством подумала Марисала. — Боится, что я прочту в его взгляде желание!»
— Ты ревнуешь, — тихо проговорила она, сама не в силах в это поверить. — Ревнуешь меня к Дэну!
— Нет, — ответил Лайам, вырвав руку. Но голос его звучал на редкость неубедительно.
Дэн вышел на порог и закурил. Однако взгляд его не отрывался от странной пары.
Лайам открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Залезай.
— Ты не хочешь, чтобы я жила здесь, потому что думаешь, что Дэн хочет со мной переспать.
Лайам покосился на Дэна, и на скулах его заиграли желваки.
— Конечно, черт побери, этого он и хочет!
— А по-моему, ты ошибаешься. Просто проецируешь на него свои собственные желания.
Лайам закрыл глаза, словно не желал ни видеть ее, ни слышать ее слов.
— Я хочу одного: чтобы ты села в машину!
— Чего ты так боишься? — Она взяла его за руку и, поднеся ее к губам, нежно поцеловала его ладонь. — Это же совсем не страшно!
Лайам застыл, словно обратился в соляной столб.
— Будем честными друг с другом, — прошептала Марисала. — Зачем нам лгать?
Лайам повернулся к ней и в первый раз со дня встречи взглянул ей прямо в глаза.
— Я не знаю, где правда, а где ложь. Все так запуталось!
— То, что запуталось, можно распутать.
— Я не могу бороться со своими чувствами. Но, если я поддамся этому… влечению, — последнее слово он выговорил с усилием, — потом мне будет стыдно.
— Но, может быть, после этого все станет проще?
Лайам отпрянул, издав какой-то странный звук — то ли смех, то ли рыдание.
— Сомневаюсь.
— Марисала, у тебя все в порядке? — окликнул Дэн с порога.
— С ней все нормально, — ответил за нее Лайам. — У нас все в порядке.
Еще одна ложь. Но, Боже, как сказать правду?
Лайам снова повернулся к Марисале. Он спрятал боль глубоко в душе, и синие глаза его были непроницаемы, как глубины моря.
— А теперь, пожалуйста, садись в машину.
Марисала бросила свою сумку на заднее сиденье, села и пристегнула ремень.
Вот этому и собирается учить ее Лайам. Этому все пять лет пытался научить ее дядюшка Сантьяго. Мило улыбаться и говорить, что все в порядке. Когда все летит к чертям.
Лайам сел рядом и завел мотор.
Боже, как он ошибается! Если он поддастся страсти, все проблемы исчезнут в мгновение ока — и останутся только Марисала и Лайам, охваченные любовным огнем…
По дороге домой Марисала то и дело поднимала на Лайама глаза. Лицо его было напряжено, губы плотно сжаты; он неотрывно смотрел на дорогу, словно боялся встретиться глазами с Марисалой.
И верно, он боялся. Страшился того непреоборимого влечения, что молнией вспыхивало между ними, стоило их взглядам встретиться.
Пока его крепость держится — но Марисала знала, что рано или поздно возьмет ее осадой или штурмом. Тем более сейчас, когда живет с ним в одной квартире.
Еще несколько часов назад Марисала страстно желала поскорее найти себе жилье. Но сейчас ее мысли стремились совсем к другому. «Может быть, мне повезет, — думала она, — и мы не найдем ни одной квартиры, которая бы устраивала Лайама?»
