Джуди Гилл - Испытание чувств
— Наверное, лучше их впустить, — покорность судьбе звучала в голосе Джолин, но в глазах появилось какое-то новое выражение. Волнение, которое она не могла не чувствовать? А может быть, глубоко запрятанное любопытство?
Мэгги помедлила, занеся руку над щеколдой, запирающей входную дверь, — она вдруг поняла, что это касалось не только Джолин. Она вовсе не была уверена, что хочет снова видеть Джона, во всяком случае, так скоро. Она бы чувствовала себя чуть более защищенно, если бы у нее было время разложить по полочкам все те эмоции, которые он вызывал у нее при прошлой их встрече. И уж, конечно, она бы чувствовала себя куда более уверенно, если бы была одета во что-нибудь другое вместо поношенных и очень коротко обрезанных джинсов и майки, под которой ничего не было. Если бы не испуганное лицо Джолин и не убежденность в том, что для блага своей дочери она должна устроить эту по-настоящему первую встречу двух сестер, Мэгги предпочла бы оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.
Она открыла дверь и сначала посмотрела вниз на Энди, потому что это было проще, чем смотреть на ее отца.
Проще? Как она ошиблась!
Ее взгляд натолкнулся на вызывающий и одновременно настороженный взгляд серых глаз близняшки ее дочери. Мэгги показалось, что этот взгляд разрезал ее пополам. Как будто чья-то рука сдавила сердце, когда она попыталась улыбнуться Энди. Она испытывала боль и сожаление. Какие-то смутные желания волновали ее душу. Эта маленькая девочка, так похожая на ее любимую дочь, не должна быть для нее чужой. Она была частью самой Мэгги. Инстинктивно ей хотелось обнять, прижать к себе и никогда не отпускать эту девочку, но здравый смысл подсказывал ей, что этого делать нельзя. Энди могла выглядеть в точности как Джолин, но при этом она, конечно, была самостоятельной личностью.
Настороженность и бравада во взгляде девочки сильно подействовали на Мэгги, напоминая, что нужно держаться мягко и приветливо. На ее приветствие Энди ответила пулеметной очередью слов без всяких знаков препинания.
— Здравствуйте — мисс — Эдейр — извините — что — я — ударила — Джолин — обещаю — так — никогда — больше — не — делать — пожалуйста — простите — меня.
Мэгги не смогла сдержать улыбки — она протянула руку и погладила Энди по голове.
— Спасибо, Энди, — ответила она, присаживаясь на корточки, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Джолин сказала мне, что ты извинилась перед ней, так что об этом можно больше не говорить. Я верю, что ты больше не будешь так поступать, и, конечно, прощаю тебя.
Невозможно было не простить Энди — это было все равно что не простить в какой-то ситуации Джолин. Потом, не видя возможности избежать этого, Мэгги встала и подняла глаза на Джона. И тут же ощутила словно физическое прикосновение его пристального взгляда.
— Здравствуй, Мэгги, — сказал он, и она непроизвольно сделала шаг назад.
— Я случайно узнал, что тебе удалось первой взять напрокат фильм, который сегодня нужен, кажется, всем в этом городе, — начал он.
Мэгги облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Ну ничего себе! В этом городишке ничего невозможно удержать в секрете, не так ли?
— Нет, почему же. — Он покачал головой, его лицо было серьезным, но в глазах появились веселые искорки. — Там, в видеосалоне, сидит одна сильно озадаченная девушка, которая совершенно не может понять, почему всем вдруг понадобился этот фильм под названием «Ловушка для родителей». Когда я вошел туда, она, не дав мне произнести ни слова, заговорила как автомат: «Извините, Мэгги Эдейр взяла этот фильм сегодня утром, но должна вернуть его завтра, поэтому я могу занести ваше имя в лист ожидания».
— Бедная Шерил, — проговорила Мэгги, потом замолчала, продолжая смотреть ему в глаза. Что-то в их выражении, скрытое где-то в глубине, притягивало ее, что-то, что она хотела бы понять, хотела бы измерить, но не могла. Может быть, если бы она подошла чуть ближе, смотрела бы чуть дольше, чуть глубже, чуть…
Джон откашлялся, нарушая затянувшееся молчание, оторвал взгляд от ее лица, взглянул вначале на свою дочь, потом на Джолин и снова посмотрел на Мэгги. То неуловимое, необъяснимое выражение в его глазах пропало.
— Там было по меньшей мере восемь человек передо мной, на этом листе ожидания, — сказал он. — Я подумал… мы подумали… если уж обстоятельства так сложились, что нам так же важно посмотреть этот фильм, как и вам, да и к тому же… так…
Он смущенно улыбнулся и развел руками. Какие у него большие руки — c длинными сильными пальцами, руки, которые так приятно ощутить на своей коже; руки, которые могут проникнуть в твои волосы и повернуть твое лицо к своему лицу. Руки, которые…
Мэгги подавила вздох и еще на шаг отступила назад.
— Разумеется, — сказала она, чувствуя, как ледяная рука сжимает ее сердце. Она посмотрела на дочь: — Если Джолин не возражает.
Мэгги знала, что это нечестно — взваливать ответственность на хрупкие плечи Джолин. Также было нечестно, что три пары глаз уставились на нее — ожидая, возможно, даже прося, — на маленькую девочку с заплывшим глазом, но Джолин была сделана из хорошего материала и великолепно приняла вызов. Она сжала зубы и посмотрела вверх, на Джона.
— Вы можете войти. — Она сделала ударение на местоимении.
Он немного помедлил и спросил:
— И Энди тоже?
Мэгги почувствовала, как задрожала ее девочка, и сжала пальцами маленькую ручку.
— Да-а, она тоже, — неохотно проговорила Джолин, так и не взглянув ни разу на сестру.
Она повернулась и пошла в комнату, свернулась там в кресле и уставилась на мерцающий экран видеомагнитофона, который Мэгги оставила на паузе, когда прозвучал звонок в дверь.
Мэгги проводила гостей в комнату и усадила их на диван. Потом она взяла свою дочь за руку и выключила телевизор.
— Пошли, Джолин. Надо приготовить кукурузные хлопья и какие-нибудь напитки.
Они только что кончили обедать и не нуждались в кукурузных хлопьях, но им необходимо было на минутку остаться наедине. Hа кухне Мэгги быстро обняла дочь.
— Ты поступила очень мужественно, крошка. Я горжусь тобой, потому что ты пригласила Энди войти. Я думаю, что ей так же понравится фильм, как и тебе, и, может быть, она что-нибудь поймет, так же как и ты.
Джолин кивнула, не поднимая пушистых темных ресниц, но выглядела она очень печально.
Джон не мог спокойно сидеть на месте. В то время как Энди осматривала игрушки и детские книжки, он медленно ходил по комнате, разглядывая развешанные по стенам фотографии. Лошади. Много лошадей, украшенных венками и лентами. Разные призы, кубки, дипломы. На многих фотографиях вместе с лошадьми был запечатлен, верхом или рядом с ними, высокий человек с огненно-рыжими волосами и смеющимися глазами. Был снимок того же мужчины с длинноногим жеребенком на руках, которому, наверное, было несколько минут от роду, потом другой снимок, где он держал новорожденного ребенка в вязаном чепчике, завернутого в шерстяное одеяло. В его улыбке, в осторожности, с которой держали ребенка его большие руки, светилась благоговейная нежность. Еще там был снимок, где он стоял с маленькой рыжеволосой девочкой, в которой легко угадывалась Мэгги. На висящей рядом фотографии они опять были вместе — Мэгги, ей, наверное, около четырех лет, в костюме для верховой езды сидит в седле перед ним. Оба смеются, как будто весь мир — веселая игра, в которой участвуют только они одни. Следующий снимок был сделан, видимо, тогда же, что и предыдущий, только теперь Мэгги гордо сидит верхом на широкой спине пони, зажав поводья в кулаке, а ее отец стоит рядом, бережно поддерживая дочь.
