Дафна дю Морье - Улыбка фортуны
Ей захотелось поскорее уйти. Она уже почти дошла до калитки, когда услышала позади быстрые шаги.
— Почему ты уходишь? — спросил он, нагнав ее. — Еще рано, темнеет только после четырех. Я тебя подвезу до Рушифорд-Гейт. Что с тобой случилось? — Он взял ее за подбородок. — Мне кажется, ты меня боишься. Ты думаешь, что я храню бутылки с бренди и ящики с табаком в старой спальне наверху и собираюсь сперва показать их тебе, а потом перерезать горло? Я угадал? Мы, Мерлины, жуткие люди, и Джем — самый ужасный из них. Ты ведь так думаешь?
— Что-то вроде того. — Мэри улыбнулась ему, сама этого не ожидая. — Но я не боюсь вас, не думайте. Вы мне могли бы даже понравиться, не будь так похожи на своего брата.
— Ничего не могу сделать со своей физиономией, — отвечал он, — но я намного симпатичнее Джо, ведь ты не будешь этого отрицать?
— Зато у вас множество других качеств, которые возмещают с лихвой этот недостаток, — сказала Мэри. — Впрочем, я ничего не имею против вашей смазливой наружности. Можете продолжать и дальше разбивать дамские сердца. А теперь позвольте мне уйти. До «Джамайки-Инн» путь неблизкий, и я не хочу снова заблудиться на болотах.
— Глупо шляться по болотам, — сказал он, — между «Джамайкой» и Рафтором есть места, где целое стадо скотины может исчезнуть без следа, не то что такая букашка, как ты. Затем ты это делаешь?
— Я хотела пройтись, ведь мы живем взаперти.
— Ну вот что, Мэри, в следующий раз, когда тебе захочется пройтись, лучше прогуляйся в моем направлении. Ты поедешь со мной в Ланстон в Сочельник? — неожиданно спросил он.
— А что вы собираетесь делать в Ланстоне?
— Только продать лошадку мистера Бассета, радость моя. Тебе лучше в этот день уйти куда-нибудь из «Джамайки», насколько я знаю моего брата. Он к этому времени продерет глаза от пьянки и начнет искать скандала. Я привезу тебя домой к полуночи. Скажи, что ты согласна, Мэри!
— А что, если вас поймают в Ланстоне с лошадью мистера Бассета? Глупый же у вас тогда будет вид. И у меня тоже, когда я окажусь за решеткой рядом с вами.
— Никто меня ловить пока не собирается. Рискни, Мэри. Разве ты не любишь острые ощущения?
Она рассердилась.
— Ну вот что, Джем, не надо думать, что я испугалась. Мне все равно, где сидеть — в тюрьме или в «Джамайке-Инн». Как мы поедем в Ланстон?
— Я отвезу тебя туда в крытой повозке, с нами будет лошадка мистера Бассета. Ты знаешь дорогу в Норт-Хилл через болото?
— Нет, не знаю.
— Пройдешь милю по большой дороге и на вершине холма увидишь проем. Впереди у тебя будет Кэри-Тор, а Хокс-Тор останется справа. Если будешь так держать, то не заблудишься. Я проеду полпути, чтобы встретить тебя. Будем придерживаться болот: дорога в Сочельник полна людей.
— Во сколько мы выезжаем?
— Дадим им всем собраться там до нас, на улицах к двум часам будет достаточно многолюдно. Ты можешь выйти из «Джамайки» в одиннадцать, если захочешь.
— Я ничего не обещаю. Если вы меня не встретите — поезжайте один. Я могу понадобиться тете Пэйшнс.
— Да, конечно, это причина!..
— Там впереди брод. Дальше я сама найду дорогу.
— Кланяйся хозяину и передай ему, что я хотел бы, чтобы у него улучшился характер. Спроси, не хочет ли он, чтобы я приехал украсить крыльцо «Джамайки» веником омелы. Осторожнее, вода! Тебя перенести на руках? А то ноги промочишь.
— Я могу и по пояс промокнуть, мне не страшно. До свидания, Джем Мерлин.
Когда она вошла во двор «Джамайки», уже стемнело. Как всегда, гостиница выглядела темной и необитаемой. Мэри обошла дом и постучала в заднюю дверь. Тетка открыла сразу же, она была бледной и взволнованной.
— Твой дядя целый день тебя спрашивал, — сказала она. — Где ты была? Уже почти пять часов.
— Гуляла по болотам, — отвечала Мэри. — Я не думала, что понадоблюсь ему.
Она с нарастающим беспокойством посмотрела на кровать в углу кухни — там было пусто.
— Куда он ушел? — спросила девушка. — Ему лучше?
— Он решил посидеть в гостиной, — ответила тетка. — Целый день тебя из окна высматривал. Ты должна успокоить его, Мэри, и не спорь с ним. Это очень трудное время, когда он выздоравливает… Он с каждым днем становится все сильнее, но иногда у него случаются припадки, он делается буйным. Будь осторожна, когда будешь разговаривать с ним, Мэри.
— Зачем я ему нужна? — спросила Мэри.
Тетя Пэйшнс подняла глаза к потолку.
— Просто любопытство. Он разговаривает сам с собой. Не обращай внимания на то, что он говорит. Он сейчас сам не свой. Я пойду, скажу ему, что ты пришла.
Мэри налила воды из кувшина. У нее пересохло во рту. Стакан дрожал у нее в руках. Тетя Пэйшнс вернулась.
— Джо успокоился, — прошептала она, — и задремал в кресле. Теперь он проспит весь вечер. Мы пораньше поужинаем. Там тебе оставили пирог.
Мэри глотала пищу через силу. Обе молчали. Тетя Пэйшнс вязала и постоянно оглядывалась на дверь. Когда ужин был закончен, Мэри подбросила торфа в огонь и села на пол возле очага. Горький едкий дым наполнил воздух, но теплее не стало.
Вечер прошел, хозяин так и не появился. Мэри уронила голову на грудь, глаза, помимо ее воли, слипались, в полудреме она слышала, как тетка встала из-за стола и убрала вязанье в комод. Потом до нее донесся шепот:
— Я иду спать. Дядя теперь проспит всю ночь. Не будем его беспокоить.
Наверху скрипнула дверь. Мэри погружалась в сон все глубже. Тиканье часов постепенно перешло в звук шагов на дороге: она снова бежала по болоту вдоль ручья, и ноша, которую она несла, была очень тяжелой. Если бы она могла положить ее и отдохнуть!..
Мэри открыла глаза и увидела, что лежит на полу возле потухшего очага. В кухне было холодно и совсем темно. Свеча почти догорела. Мэри потянулась, и в это время дверь в кухне очень медленно начала открываться. Мэри замерла. На пороге появился, покачиваясь, Джо Мерлин с широко расставленными руками. Его глаза вперились в одну точку на противоположной стене, и он остановился. Мэри пригнулась, пытаясь спрятаться за столом и чувствуя, как колотится ее сердце. Дядя медленно повернулся в ее сторону и несколько минут прислушивался. Потом раздался его хриплый голос.
— Кто здесь? Что ты здесь делаешь? Почему ты молчишь?
Его лицо напоминало маску мертвеца. Глаза, налитые кровью, блуждали по сторонам. Мэри не шевелилась.
— Убери этот нож, — бормотал он, — убери, я тебе сказал!
Джошуа Мерлин вышел на середину комнаты и двинулся в ее сторону, хватая руками воздух. Мэри следила за ним, затаив дыхание. До его руки оставалось меньше одного ярда; она уже чувствовала на лице его смрадное дыхание…
