Сара Андерсон - Ловушка для супермена
– Доброе утро. Как прошла ночь?
Триш посмотрела на него. Ее длинные волосы струились, будто шелк в воде горного ручья. Она выглядела так, словно не собиралась разделять его полночного безумия… а одарила бы своим.
– Ночь? Бывало и похуже. Боже, какой удивительный вид!
Нет уж, никакого безумия… Нейт протянул Джейн палец, она сцапала его, и ее улыбка стала еще шире.
– Она счастлива, – сказал он. Я не видел ее счастливой, пока ты не пришла.
Триш пригладила тонкие волосики Джейн.
– Сделать малыша счастливым довольно просто. Хороший сон и полный желудок…
Он должен был убедиться, что Триш останется. Она была нужна ему! Не эротически, а как няня, только как няня! Итак, нужно сказать…
– Слушай, я насчет прошлой ночи…
– Есть кофе, если хочешь. Я сварила. Не могу сказать, что получилось хорошо. – Она прервала его, возвращаясь взглядом обратно к заливу. – Тебе придется показать мне, как использовать твою бытовую технику.
Джейн агукнула и тоже принялась с интересом разглядывать пейзаж, при этом не выпуская из ладошки палец Нейта.
Он и не предполагал, насколько трудным окажется этот разговор.
– Мне жаль, что я вчера… э-э… пересек черту. Понимаешь, я несколько дней не высыпался, и…
– Какую черту?
– Я… – Он сглотнул и опустил взгляд. – Я…
– Ты хотел меня поцеловать?
Ну, вот сейчас заслуженный ботан Соединенных Штатов мистер Нейт Лонгмайр наконец умрет от стыда…
– Да.
– Но не поцеловал.
– Конечно! Потому что я не хочу нарушать наши договоренности. Ты делаешь Джейн счастливой, и я хочу, чтобы ты осталась здесь на месяц, а не сбежала, потому что…
– Не беспокойся, ты не заставишь меня делать то, на что я не соглашусь.
– Я бы не стал… никогда!
Она кивнула.
– Значит, я остаюсь. Сделка есть сделка. Влечение – вещь естественная, но поддаваться ему мы не станем.
– Ладно. Хорошо.
Только тут до него дошло. Влечение? Она говорит о влечении? Его влечении к ней? Или… своем – к нему? Впрочем, это не имело значения. Любое влечение под запретом. Таков уговор. На месяц.
– Я принесу еще кофе.
– Спасибо.
Нейт исчез надолго, и Триш подумывала, не стоит ли его поискать. Но утреннее солнце, растопившее остатки тумана, пригревало, удивительный вид радовал глаз, а кресло – спину своим удобством…
Он хотел ее поцеловать. Но не стал.
Так что она осталась в кресле и играла с Джейн. Малышка изменилась, она перестала быть беспрестанно орущим младенцем, который сводил всех с ума. Теперь это была счастливая и улыбающаяся девчушка, которая стояла на пороге ответственного события – прорезывания зубов.
– Ты красавица, – проворковала Триш, в то время как Джейн сосредоточенно жевала ее палец, – мамина красавица…
Ей стало грустно. Джейн никогда не увидит свою маму и никогда не вспомнит Триш. Она будет уже далеко, когда Джейн подрастет. Да, Нейт нравился ей, но это ничего не значило. Никаких долгосрочных перспектив. Она останется тут всего на месяц, в качестве няни. Она объяснит, как готовить молочную смесь, давать прикорм, научит обращаться с зубными колечками. Но первым делом следовало наладить регулярный график сна, и чем быстрее, тем лучше.
Появился Нейт. С подносом в руках.
Он принес бекон, яичницу и тосты, а также кофейник и свежую бутылку молочной смеси.
– Вот это да! А я-то уж думала, где ты был так долго?
– Ты сама сказала, что варишь ужасный кофе, – сказал он, занимая кресло напротив. – Пока готовился хороший кофе, я решил и завтрак приготовить. А поскольку не знал, нужна ли еще одна бутылочка для Дженни, решил захватить и ее, чтобы два раза не ходить.
– Я думала, у тебя Росита готовит.
Она взяла тост и откусила.
– Ну, я не всегда был богачом. Росита готовит лучше, но я могу обойтись и без нее.
Еще один фантастический момент в жизни Триш. Один из самых завидных холостяков Силиконовой долины приготовил для нее завтрак…
– Очень хорошо, спасибо.
Он кивнул в ответ, рот был набит едой.
Они поели молча, глядя, как солнечный свет заливает мост Золотые Ворота. Окрестности только-только начали просыпаться. На улицах прибавилось машин, из соседних домов зазвучали людские голоса…
– Здесь так тихо…
– Я работал с ландшафтным дизайнером, чтобы избежать шума в доме и во дворе. – Он указал на деревья и кустарники, которые окружали внутренний дворик. – С другой стороны забор, его отсюда не видно, но он служит преградой любопытным глазам. Никогда не знаешь, во что люди захотят сунуть свой нос.
– Где ты жил до того, как переехал сюда?
– У меня была квартира в районе Мишшен, – сказал он. – Предсказуемо, да?
– Очень.
Мишшен был одним из самых продвинутых мест Сан-Франциско. А яичница в доме миллиардера была потрясающе вкусной. Джейн потянулась к тосту, но получила от Триш бутылочку со смесью. Если и можно давать малышке прикорм, то, во всяком случае, не тосты.
– А ты?
– Я снимала комнатушку в Инглсайде. Жила там почти пять лет – все то время, что я в Сан-Франциско.
– А откуда ты родом?
– Резервация «Стоячая Скала» между Северной и Южной Дакотой.
Она пыталась вызвать в памяти прерии – трава, трава, бесконечная трава… – но эти виды уже перемешались с картинами жизни в Сан-Франциско, запавшими в душу за пять лет.
– В общем, там огромное количество отборного ничего и несколько индейцев. Наша школа размещалась в автоприцепе, который кто-то забыл в прерии лет двадцать назад.
– Ты сказала, тебе двадцать пять.
– Да.
– Значит, ты поступила в университет в двадцать?
Должно быть, он заметил в ее взгляде гневные искорки, потому что поспешил уточнить:
– Я просто удивлен. Ты такая умная, а с поступлением запоздала…
Она отставила тарелку в сторону. Аппетит пропал, а Джейн как раз расшалилась. Триш поудобнее устроила малышку на коленях.
– Ну, я наверняка могла бы поступить раньше, если бы училась в нормальной школе или была из нормальной семьи. Но увы.
– В смысле?
Она сомневалась, стоит ли рассказывать ему об этой части своей жизни. Но если подумать о том, что в обозримом будущем он собирался сделать взнос в ее благотворительный фонд, пожалуй, стоит. Нейт мог занять активную позицию в работе фонда, привлекать других людей и внимание СМИ.
Или нет.
Многие люди, узнав из рассказов Триш Хантер об истинной жизни в резервации, меняли свое отношение к ней, она уже не была для них обычной женщиной. Они проявляли к ней унизительную жалость или испытывали отвращение, а то и страх…
Она могла соврать. Например, сказать, что застряла в школе из-за математики, потому что не слишком любила синусы и косинусы. Но врать не хотелось. Он был честным с ней, рассказал о гибели родных, о сложной ситуации в его семье. Поразмыслив над этим, она решила лишь немного замаскировать суровые реалии своей жизни. И не откровенная ложь, и не горькая правда.
