Кэтрин Гарбера - Очаровательная ведьма
Вирджиния посмотрела на него, и Марко понял, что он недалек от истины.
— Да, и меня тоже. Как только я осознала это, решила действовать. Я не хочу провести всю жизнь в одиночестве и не познать семейное счастье. Благодаря дневнику бабушки у меня в руках ключ к разгадке. Проклятие потеряет свою силу, когда родится ребенок, в чьих жилах будет течь кровь Моретти и Фесты. Для этого не обязательно любить друг друга.
— Так и есть. Я тебя не люблю, — подтвердил Марко.
— Я и не прошу меня любить. Я всего лишь хочу забыть о преследующем наши семьи проклятии раз и навсегда. Сделать это может только ребенок.
— Благородные помыслы, — кивнул Марко. — А что дальше? Ты хочешь использовать малыша так же, как использовала меня, или?..
— Или, — перебила его Вирджиния, охваченная вспышкой гнева. Как Марко посмел предположить, что ребенок для нее всего лишь средство для достижения цели! Однако гнев быстро утих. В конце концов, убеждала она себя, Марко совсем не знает ее. Его можно простить. — Я буду любить его. Если ты захочешь отказаться от отцовства, мы оформим это юридически.
Марко в задумчивости почесал щеку. Пусть он и не собирался становиться отцом — тем более таким образом, — но мысль о том, чтобы бросить своего ребенка, вряд ли пришла бы ему в голову, если бы такое случилось. Слово «семья» было для него не пустым звуком.
— Думаю, я бы хотел принимать участие в его воспитании.
— Мы можем рассмотреть и такой вариант, — согласилась Вирджиния. — Я не собиралась держать тебя вдали от ребенка, если только ты этого сам не захочешь.
— Вот что, тебе известны слова этого проклятия? — вдруг поинтересовался он.
— Ты можешь прочитать его в дневнике бабушки. Но лучше не стоит лишний раз произносить такое вслух.
— Здравая мысль. Думаю, дневник ты возишь с собой? — (Вирджиния кивнула.) — Тогда принеси его, пожалуйста.
Она вернулась через несколько минут с потрепанной тетрадкой в кожаном переплете.
Когда Вирджиния развязала ленту, перехватывающую тетрадку посередине, и открыла дневник, Марко прочел имя своего деда на первой же странице.
Дневник велся на итальянском и английском языках. На первых страницах Кассия писала о своих надеждах и мечтах о вечной любви. Ближе к концу тон записей становился все резче и злее. Аккуратно выведенные витиеватые буквы сменились небрежными росчерками пера, а, на страницах появились кляксы. Наконец Марко дошел до проклятия.
Любовь к тебе стала для меня смыслом и целью жизни. Ты разбил мое сердце и за это будешь страдать, как и твои потомки. Клянусь, что, пока на земле будет жить хотя бы один мужчина, носящий фамилию Моретти, ему никогда не быть одновременно счастливым в любви и успешным в делах. Берегись, Лоренцо! Я проклинаю тебя всей силой своей души. Ты узнаешь, какова цена моей отвергнутой любви.
— Не понимаю, с чего ты решила, что ребенок решит все проблемы? — перечитав текст несколько раз, недоумевал Марко.
— На самом деле твердых доказательств у меня нет, — призналась Вирджиния. — Но я долго думала над этим и предположила следующее. Бабушка очень хотела выйти за твоего деда замуж и мечтала о детях, но он предпочел ей машины. Мне не давали покоя слова «какова цена». Что, если ребенок и есть назначенная ею цена за разбитое сердце?
— Довольно зыбко, — сомневаясь, произнес Марко.
— Согласна, — вздохнула Вирджиния, — но я решила попробовать.
— А нельзя его как-нибудь, ну, отменить, что ли? Произнести другое заклятие, снимающее первое?
— Произнести, наверное, можно, но толк был бы только в том случае, если бы это сделала сама бабушка.
— Ясно. Так, позволь, я подытожу. Значит, ты приехала, чтобы зачать ребенка? Похоже, первая попытка окончилась неудачей?
Вирджиния вспыхнула и кивнула. Марко с любопытством уставился на нее.
— Меня все-таки терзают сомнения насчет твоей искренности. Говорят, сердцу не прикажешь любить кого-то, но для того, чтобы забеременеть, это и не нужно. Неужели ты решилась на такой шаг из бескорыстных побуждений?
— Почему же? — возмутилась уязвленная Вирджиния. — У меня есть своя корысть, я же говорила. Не хочу повторить судьбу своей бабушки и мамы и сделаю все возможное, чтобы стать счастливой. Разве человек создан не для этого? А если удастся снять бабушкино проклятие, у меня появится не только ребенок, но и надежда на семью и других детей. Я мечтаю о простом женском счастье. Ради этого стоит рискнуть.
Марко посмотрел на Вирджинию и неожиданно для себя представил ее с округлившимся животом, в котором она носит его ребенка. Он внезапно ощутил не поддающееся объяснению сильное желание помочь ей. Это желание возникло не только потому, что он, как и Вирджиния, начал тайно надеяться, что этот ребенок положит конец всем их бедам. Где-то на уровне подсознания Марко был уверен, что Вирджиния принадлежит ему.
Решение родилось быстро.
— Отлично. Завтра мы оформим наш договор юридически. Ты будешь сопровождать меня на всех этапах гонок, пока не забеременеешь. Я куплю тебе дом, и ты поселишься в нем после рождения ребенка, а я смогу вас навещать и принимать участие в его воспитании.
— А если я не соглашусь с твоими условиями?
— Согласишься. — Марко сжал ее запястья и слегка дернул к себе. — Иначе ребенка у тебя не будет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Марко и не ожидал, что встреча с семьей пройдет легко. Доминик всегда по мере возможности старался избегать разговора о проклятии, но, так как Марко обзвонил всех с просьбой собраться в доме родителей, выбора у него не осталось.
— Доброе утро, — приветствовал родственников на следующий день Марко.
Мать встала с кресла и поцеловала его в щеку. Отец пожал руку и похлопал по плечу. Хоть Марко уже давно был самостоятельным, но он всегда любил бывать у родителей.
— Что за срочность? Что ты торопишься с нами обсудить? — спросил Тони, попивая утренний кофе.
Марко сел рядом с матерью и положил на тарелку немного ветчины, хотя у него не было аппетита.
— Это касается семейного проклятия.
На какое-то время все онемели.
— Неужели? — начал первым Дом. — Ты же знаешь, как этот год для нас всех важен. — Он прищурил глаза. — Это связано с той женщиной, с которой я видел тебя в Мельбурне? Вирджиния, по-моему?
— Да.
— Я так и подумал, что без нее не обошлось. — Дом не скрывал своей досады.
— А как вам такая новость? Вирджиния — внучка Кассии Фесты?
Доминик от возмущения даже побагровел, но ничего не сказал.
— И что ей от тебя нужно? — поинтересовалась мать.
