БАРБАРА КАРТЛЕНД - Просто судьба
Здание было, однако, намного меньше, чем дом ее отца.
А когда Линдон провел ее внутрь, она увидела, что почти все пространство холла занимал большой камин.
Линдон взял из ее рук платок и положил на стул.
Потом открыл дверь, ведущую, как она и предполагала, в гостиную. Это была небольшая, но очень красивая комната.
Она сразу отметила про себя, что все убранство комнаты было старинным и удивительно соответствовало ей.
В арочное окно можно было разглядеть парк, и она с первого взгляда определила, что он разбит в елизаветинском стиле.
— Как все красиво, просто… прекрасно! — промолвила она. — Мне всегда казалось, что здания, построенные в эпоху королевы Елизаветы, полны романтики!
— Согласен с вами. И разве могло что-нибудь более соответствовать настроению сегодняшнего вечера?
Он смотрел на нее с таким восхищением, что Мена покраснела и отошла к окну.
— М-м… госпожа Мэнсфорд, — начала она, как всегда запинаясь на имени матери, — рассказала мне, что в замке есть сад лекарственных трав, а здесь нет такого?
— Конечно, есть, — ответил Линдон. — Но он совсем не такой ухоженный, как мне бы этого хотелось.
Мена повернулась, чтобы взглянуть на него.
— Вам бы хотелось? — переспросила она. — Так этот дом принадлежит вам?
— Это так, хотя какое-то время я провел за границей, а дом в это время терпеливо ожидал моего возвращения, чтобы я смог наконец позаботиться о нем.
— Что ж, вам очень и очень повезло, что вы владеете таким бесподобным домом,
— Полностью с вами согласен, — ответил он. — Ну а теперь пойдемте обедать, а остальную часть моих владений я покажу вам позже.
Они пересекли миниатюрный холл и вошли в столовую. И эта комната была небольшая, но и в ней все было выдержано в стиле эпохи.
В центре комнаты стоял круглый стол со свечами. Линдон зажег их.
— Нам придется самим обслуживать себя, — сказал он, — поскольку слуг у нас нет. Но надеюсь, вы получите удовольствие от выбора блюд.
— Как можно не получить удовольствие в таком красивом окружении, — удивилась Мена. — Тем более с…
Она чуть было не произнесла «с вами», но вовремя сообразила, что это прозвучало бы слишком откровенно. И она закончила фразу:
—.. человеком, чьи вкусы так совпадают с моими.
Линдон молча направился к буфету.
Все на столе было разложено на блюдах и специальных подносах, так что они действительно могли обходиться без слуг.
— Я поухаживаю за вами, — сказал Линдон, не поворачиваясь.
У стола стояли два резных стула. Почему-то девушка решила, что сильнее декорированный предназначался для хозяина.
С первого взгляда Мена определила, что выполнены стулья были мастерами времен Карла II, а не Елизаветы.
Решив, что место для нее определено, она присела к столу.
Линдон принес ей бокал шампанского, затем наполнил свой.
— Сегодня особенный случай.
Мена посмотрела на него вопросительно, и он пояснил:
— Вы сказали мне, что вас впервые пригласил на обед мужчина.
— Да, для меня сегодняшний вечер — исключительный случай, — согласилась Мена, — но я и представить себе не могла такой красоты!
— Дом был оставлен мне отцом, — объяснил Линдон, — и где бы я ни путешествовал и что бы ни делал, мне приятно было сознавать, что есть одно место, которое является только моим.
Линдон предложил Мене отведать первое блюдо, и она нашла его приготовленным отменно.
Но потом Мена почти не разбирала вкуса предлагаемых ей блюд.
У нее так долго не было такого собеседника, с которым можно было бы поделиться своими размышлениями!
Ответы Линдона были остроумными и забавными.
Они много смеялись, и беседа то и дело перескакивала с одной темы на другую, еще более интересную для обоих собеседников, чем предыдущая.
Когда обед был закончен, они все еще продолжали сидеть за столом.
Наконец Мена скрепя сердце сказала:
— Мне… полагаю… пора подумать о возвращении.
— Не стоит торопиться. Вы ведь знаете, что сегодня вечером в замке большой прием и они допоздна будут играть в карты и танцевать.
— Танцевать? — воскликнула Мена.
— Я слышал, что в бальной зале будет играть небольшой оркестр герцога.
Мена с трудом удержалась от высказывания, что Алоиз будет в полном восторге от танцев.
Линдон, должно быть, читал ее мысли, потому что он сказал:
— Боюсь, что я не смогу предложить вам танцы!
Мена рассмеялась:
— Как будто я могла бы желать чего-нибудь… еще… более, находясь здесь в вашем восхитительном и таком совершенном, уютном маленьком доме… словно из ожившей сказки или явившемся из сновидений.
Воцарилась тишина. Наконец Линдон произнес:
— Интересно, сколько женщин, если перед ними встанет вопрос, где жить — в огромном замке или в таком скромном по размерам доме, как этот, — будут сомневаться в своем выборе?
— Думаю, что на самом деле их ответ будет зависеть от того, с кем они собираются жить, — сказала Мена. — Если с тем, кого они любят, то не имеет значения, будет дом большим или маленьким.
— Интересно, вы действительно полагаете, что все обстоит именно так? — живо отреагировал Линдон, и в голосе его прозвучали нотки цинизма.
— Конечно, именно так! — ответила Мена. — И я знаю, что скорее предпочла бы жить в маленьком доме, чем потерять человека, которого я люблю!
Ей показалось, что Линдон посмотрел на нее слегка озадаченно, и тогда она пояснила:
— Помню, как-то мой отец рассказывал мне, что всякий раз, когда они с матерью оказывались на званых вечерах, где она пользовалась успехом, он спешил уйти домой пораньше, потому что боялся ее потерять.
— Так ваша мать была красива! — отметил Линдон. — И конечно, вы похожи на нее.
— М-м… госпожа Мэнсфорд в таких случаях обычно говорит, что, по верованиям древних греков, красивые дети появляются на свет не у тех родителей, которые отличаются физической красотой, а у тех, чьи мысли и чувства прекрасны.
Она задумалась, интересно ли все это Линдону, но продолжила:
— Древние греки украшали помещения, где женщины рожали и ожидали родов, прекрасными статуями, и лорд Мэнсфорд объяснял, что жительницы Древней Греции верили, будто с самого начала беременности чувства и мысли женщин влияли не только на внешность детей, но и на их характер.
— Мне нравится эта идея, — сказал Линдон, — и я уверен, что ваши дети, когда они у вас будут, унаследуют ваше очарование.
Голос его звучал настолько проникновенно, что Мена вспыхнула от смущения.
Она встала из-за стола со словами:
