Селина Дрейк - Сопротивление бесполезно
– Разреши мне помочь.
Утреннее солнце Прованса пробивалось сквозь ставни. Бланш, погрузившись в ощущение беспредельного счастья, созерцала трещинки на потолке и несколько паутинок, летящих в восходящем потоке теплого воздуха. Она еще не совсем проснулась, да ей и не хотелось просыпаться, не хотелось осознавать, чем вызвано это чувство блаженного покоя.
Случайно проведя рукой по животу, Бланш обнаружила, что… абсолютно раздета. Глаза ее широко раскрылись; в еще слегка затуманенном сознании пронеслись видения прошлой ночи… Не может быть! Конечно же, все эти мысли – лишь порождение ее воображения! Или?..
Бланш беспокойно пошевелилась, и тут же ее нога наткнулась на другую ногу – ногу человека, лежащего рядом с ней. Бланш похолодела и окончательно проснулась. Прошлая ночь во всей ее неприкрытой реальности, со всеми подробностями всплыла перед ней. Словно она смотрела фильм, запрещенный к показу по моральным соображениям; смотрела полностью – как говорится, «непорезанный вариант»…
Очень осторожно, стараясь не издать ни единого звука, она повернулась на кровати и посмотрела на… Да, этот человек – ее муж. Он лежит рядом с ней, все так естественно. Почему же она задерживает дыхание, боясь пошевелиться? Рука Роя почти касалась ее плеча. Его дыхание было ровным и легким, как у ребенка…
Боже, неужели прошлая ночь не приснилась ей? Бланш краснела все сильнее по мере того, как вспоминались новые детали. Неужели она действительно вела себя настолько распутно?! Как она может теперь ожидать, что Рой после этого поверит в ее неопытность?! Но если бы не верил, разве мог бы он быть таким этой ночью? Рой вел себя с невероятной нежностью, настолько предусмотрительно и сдержанно… Трудно даже поверить, что это действительно он – такой динамичный и решительный Рой Гартни. Как же мало она его знала! Как поверхностно и поспешно судила о нем!
Нет, подумала Бланш, невозможно судить о людях, не узнав их с определенной степенью близости. И опять покраснела, вспомнив о том, с какой степенью близости она знала теперь Роя.
Он заворочался в постели, и Бланш затаила дыхание, глядя на него с неведомой дотоле и удивившей ее нежностью. Он выглядел сейчас гораздо более уязвимым, чем тот Рой Гартни, к которому она привыкла, более молодым, вопреки густой и темной пробивающейся щетине. Невероятные ресницы – она поборола желание дотронуться до них пальцем. Только бы его не разбудить…
Бланш осторожно легла на место, не сводя с него глаз. Лучше всего было бы выскользнуть из постели, не разбудив его, принять душ и… Она не знала точно, что сделала бы после этого, но что-нибудь она бы придумала.
Пододвинувшись к краю кровати, она попыталась спустить ноги на пол и сесть, как вдруг была остановлена и возвращена на место.
– Куда это ты собираешься? – прошептал Рой ей в ухо, а его рука удерживала ее в положении, которое казалось Бланш чересчур интимным.
– Рой! Доброе утро. – Бланш постаралась произнести это так спокойно, как будто они встретились в метро.
– Доброе утро. Как ты?
Он усмехнулся, но мягко. Никогда она раньше не поверила бы, что такой мужчина, как Рой Гартни, может быть таким нежным. Но что-то в его глазах бросило ее в жар. Пальцы Роя начали описывать маленькие круги в наиболее чувствительной области ее живота.
– Я – прекрасно, Рой. Только… – она попыталась дотянуться до своих часов на столике у кровати, – я должна вставать. Наверное, уже очень поздно. И ведь всему – свое время…
Но Рой и не подумал отпустить ее.
– Ты права, но медовый месяц – как раз такое время. Для чего еще, по-твоему, он существует?
– Но ведь у нас не совсем обычный медовый месяц!..
– Да? – Он устроился поудобнее. – Неужели? А я и не подозревал… – Рой был достаточно близко от нее, чтобы покрыть ее шею поцелуями. – Но я не жалуюсь.
Бланш почувствовала легкую панику, а когда Рой прикоснулся к ее бедру, это чувство усилилось. Она попыталась отклониться назад, но это дало ему еще больше возможности для… Надо было срочно переключить его внимание на что-то другое.
– Рой, вчера ты, кажется, хотел со мной о чем-то поговорить!
– Ах, да! Кажется, припоминаю…
Да он смеется над ней! Играет, как кошка с мышью. Наблюдает за ее реакцией на каждое свое движение, на случайное слабое прикосновение… Вот его палец коснулся ее шеи, медленно спускается к груди… Неожиданно все неистовые и головокружительные ощущения, испытанные ночью, вернулись к Бланш. Ее плоть требовала, чтобы…
– Рой, ты мне позволишь уйти? Пожалуйста! – пролепетала Бланш, когда остатки благоразумия начали покидать ее. – Пожалуйста, Рой!
– Ты же сама знаешь, что не хочешь этого. Впрочем, может быть, сейчас как раз самое время поговорить наконец. Давай! У нас такая великолепная возможность: абсолютное уединение.
Бланш прекрасно видела, что он ее дразнит, но все-таки попалась на удочку:
– Так… значит, все, что тебе нужно, – это поговорить?
Усмешка, которую она постаралась продемонстрировать, слишком напоминала застенчивое приглашение.
– Не только! Но я не возражаю против маленького разговора, прежде чем мы перейдем к чему-нибудь более… интересному. Но что-то я сильно сомневаюсь, что ты действительно хочешь поговорить!
Он не верил ей ни на грош. Бланш ухватилась за свой последний козырь:
– А что подумает Тереза?!
– Тереза подумает, что то, чем мы занимаемся, вполне естественно. Она была бы безнадежно разочарована, если бы мы продолжали заниматься тем, что делали прежде. Одиннадцать часов будет вполне удобным для нас временем, чтобы появиться. Кроме того…
Внезапно рука Роя высунулась из-под одеяла и обхватила ее голову настолько властно и настойчиво, что ей пришлось упереться обеими руками в его грудь, чтобы помешать ему. Под ее пальцами оказались жесткие завитки волос, которые в эту ночь доставляли ей такое необъяснимое наслаждение. Она чувствовала, как бьется его сердце, – это были мощные, настойчивые удары разбуженного желания и… И ее собственные чувства теперь уже находились в таком смятении, что она быстро теряла способность сопротивляться. А его голос торопливо шептал у ее щеки:
– Ты же знаешь, что хочешь этого не меньше, чем я…
И она, с кружащимися в неистовом хороводе мыслями, уже не могла спорить. И более того, будь она честна перед собой, она была бы вынуждена согласиться, что действительно страстно хочет этого, но боится признаться даже себе.
Бланш почувствовала, что он нежно покусывает ей мочку уха. Все еще в сонной истоме после неистовых ласк любви, она блаженно лежала, и ей уже не хотелось высвободиться из сильных рук, обнимавших ее. Наверное, если бы он так и продолжал, они могли бы провести в постели весь день до вечера. Но Рой пошевелился и прошептал, развеивая ее дремоту:
