Люси Монро - Хочешь быть принцессой?
– Знаешь, в древности любовь в общепринятом понимании не являлась основой для брака. Даже потом не во всех странах она стала таковой. В моей семье брак по любви, а не по расчету был заключен только в 1866 году.
– А ко мне какое это имеет отношение? – спросила Мэгги.
– История нашей семьи полна сведениями об успешных и счастливых браках.
– А также о неудачных женитьбах. Я не хочу, чтобы наши отношения развивались так, как у твоего отца и Флавии.
– Я говорил тебе, что не нарушаю обещаний. Я был верен Лиане в течение всего нашего брака и даже не взглянул ни на одну женщину. Отчего ты беспокоишься?
– Лиана была роскошной и утонченной женщиной, она идеально подходила тебе в качестве жены. В ней присутствовало все, что требовалось для принцессы. В ней было так много жизни, ты был очарован ею, я помню…
– Она любила лишь наслаждения. Я слишком поздно понял это. Лиана эгоистично игнорировала все заботы, включая те, что были связаны с детьми. Поверь мне, красота быстро меркнет рядом с такими качествами души.
– Однако ты оставался ей верным мужем, – почти обвиняя, сказала Мэгги.
– Я ошибся, женившись на ней, и не стал бы разводиться, раня чувства детей. А страсть, которую я испытывал к ней, прошла к третьему году нашего брака. Ты не спрашиваешь, отчего это произошло?
Раз уж Томазо перестал желать такую женщину, как Лиана, разве Мэгги могла надеяться, что он станет проявлять к ней интерес всю жизнь?
– Я думаю, что это очевидно: Лиана перестала нравиться тебе.
– У меня не появилось другой женщины, просто я не мог испытывать желания к той, которая использовала свою беременность как козырь, а потом, игнорируя детей, предавалась лишь наслаждениям.
– Однако ты продолжал заниматься с ней любовью? – осведомилась Мэгги.
– Я же мужчина! У меня возникало желание, и я хотел получать удовлетворение в брачной постели.
– Я не вынесу, если муж потеряет ко мне интерес как к женщине.
– Этого не произойдет.
– Как ты такое говоришь после всего только что рассказанного мне?!
– Ты вообще слушала меня? – Он раздраженно вздохнул. – Ты привлекаешь меня как женщина, однако меня притягивает и твой нрав. Я хочу тебя, и ты будешь моей!
– Не здесь и не сейчас!
– Все равно это вскоре произойдет.
Слова Томазо заставили Мэгги вздрогнуть. Неужели ей удастся сохранить его мужской интерес к ней? Ведь она не прекрасна и не любима…
Джанни и Анна наигрались и так устали, что начали клевать носом. Уже на борту самолета Мэгги направилась в маленькую спальню, однако Томазо остановил ее.
– Дети прекрасно устроятся на откидных сиденьях, а ты будешь спать на кровати, – сказал он. – Не спорь со мной. Разве ты не признаешь моей власти? Не забывай, кто я.
– Ты тиран! – Она улыбнулась. – Ты привык командовать, будучи королевским отпрыском. Как я не догадалась шесть лет назад о твоем происхождении? Ты всегда держался словно принц.
Томазо рассмеялся, однако тут же прервал смех, увидев ее серьезное выражение лица.
– Ты говорил, что шесть лет назад был мне другом, – произнесла она.
– Мы были друзьями, хотя ты пыталась однажды опровергнуть это.
Отказ от дружбы с Томазо не принес Мэгги облегчения. Она ушла от него, однако не забыла о нем, продолжая скучать.
– Я признаю это сейчас. Однако, если мы были друзьями, почему ты скрывал от меня свое происхождение? – спросила она. – Ты не доверял мне?
– Я хотел, чтобы меня воспринимали как обычного человека, – вздохнув, сказал он. – Ты тогда ушла от меня, а сейчас… сможешь поступить так же?
– Ты имеешь в виду, после того, как мы… – она прервалась, не желая произносить свои мысли вслух рядом с сонными, но еще не спящими детьми.
– После того как узнала, что я принц.
– Не глупи. Твое происхождение для меня ничего не значит.
– Возможно, – произнес он и стал укладывать детей спать.
Так значит, принц уверен, будто Мэгги, как многие женщины, оценивает лишь титул, а не его самого?
Скажи она правду шесть лет назад, ей удалось бы развеять его сомнения. Однажды Мэгги уже пошла на попятный: щадя собственные чувства, она отказалась от дружбы с Томазо. Она обидела его и невольно подкрепила уверенность в том, что женщины станут рассматривать его только в качестве королевского отпрыска.
– Твоя жизнь принца не только приносила определенные плюсы, но и накладывала обязательства, – сказала она. Дети спали, а Мэгги и Томазо сидели рядом. – Да, я ушла от тебя шесть лет назад – но потому, что мне было невероятно больно видеть тебя вместе с Лианой. Я любила тебя. Знай я, что ты принц, скорее бы оставила тебя. Видя вас вместе, я понимала, насколько безнадежна моя любовь.
– Ты очень обиделась в ту ночь, когда я привел в дом Лиану? – Он нахмурился.
Мэгги не хотелось об этом вспоминать, мысли о той ночи причиняли ей слишком сильные страдания.
– Ты часто приводил Лиану в дом по ночам, и меня это ранило. Я не хотела уходить, однако видеть вас вместе было невыносимо.
– Мне жаль, что так получилось той ночью…
– Ты именно так и сказал шесть лет назад. Я просто хотела, чтобы ты знал: меня не интересовало твое происхождение.
– Любопытно. Я обидел тебя шесть лет назад, сейчас ты находишь мое предложение о замужестве более чем оскорбительным – и все же продолжаешь щадить мои чувства.
Выражение лица Томазо было насмешливым, отчего она рассерженно вздохнула.
– Тогда называй меня слабовольным человеком, ведь я слишком сильно забочусь о чувствах других людей.
– Ты не слабовольна, а уникальна, потому что печешься о других, – сказал он и пристально посмотрел ей в глаза. – Я часто сожалел о времени, потраченном на Лиану.
– Все, что случилось, было к лучшему, – Мэгги отвела взгляд и, взяв первый попавшийся журнал, принялась рассматривать его.
Томазо наблюдал, как Мэгги закрывает дверь в спальню, и чувствовал разочарование.
Разве психологи не говорят о том, что общение сближает людей? Однако с каждым разом, когда они с Мэгги разговаривали о чем-то, она – он это видел – отстранялась от него все дальше и дальше. Томазо почему-то думал, что, рассказав ей о своем неудачном браке с Лианой, он докажет, что именно Мэгги – его судьба.
Вместо этого она заявила, что, женившись на Лиане, он не сделал ничего ужасного. Связано ли это с тем, что Мэгги настолько легко отказалась от любви к нему? Вообще-то Томазо мало доверял эмоциям.
У Клаудио и Терезы был безмятежный брак – такой, о котором мечтал Томазо, однако он не замечал, чтобы брат испытывал к жене какую-то особенную, безумную любовь.
Томазо считал, что сильные мужчины, поддающиеся страсти вместо выполнения обязательств, оправдывают свое поведение излишними эмоциями. А эмоции – плохой советчик. Так отчего мысль о том, что Мэгги больше не любит его, так раздражает?
