Мишель Смарт - Своенравная невеста
– Может, ты прав и я действительно не могу понять, что за жизнь ты вел. – Ее щеки зарозовели, в глазах вспыхнул гнев. – Но я хочу попытаться.
Нет, подумал он, ей незачем это понимать. Несчастья и лишения, иссушившие его мать, не должны коснуться ее. Никогда.
– Почти все, кому мы отправили приглашения на свадьбу, подтвердили, что будут, – проговорил он, демонстративно меняя тему беседы.
Сто пятьдесят приглашений были разосланы во все уголки планеты. Даже некоторые главы государств были готовы ради такого случая отложить свои обязанности. Их «ураганная свадьба», как называли ее репортеры, кажется, грозила затмить бракосочетание Рокко и Оливии. Один британский глянцевый журнал предложил им миллион фунтов за право на эксклюзивный репортаж. Они вежливо отклонили предложение. Кристиану понравилось, что Алессандру оно тоже ничуть не прельстило. В этом, как и во многом другом, она разительно отличалась от его прежних подруг.
А может, именно это и прельщало его в тех женщинах? Их интересовали только деньги, а значит, он мог не опасаться, что одна из них слишком уж привяжется к нему.
– А Рокко? Он ответил? – поколебавшись, спросила Алессандра.
Они отправили приглашение Рокко по настоянию Кристиана. Он понимал, что Алессандра не желала позвать его лишь из гордости, но она будет искренне страдать, если брат не поведет ее к алтарю.
– Нет, – неохотно откликнулся Кристиан. – Еще не ответил.
Рокко не ответил и на десяток его писем и СМС-сообщений, в которых Кристиан убеждал его не бросать сестру. На звонки и письма Зайеда и Стефана он также не отзывался.
«Колумбийская четверка» распалась.
По крайней мере, Стефан и Зайед будут на свадьбе. Он нуждался в присутствии друзей, хоть и не так сильно, как Алессандра нуждалась в присутствии брата.
Что ж, даже если ему придется умолять Рокко, стоя на коленях, он убедит его прийти на свадьбу.
– Я отправила Оливии платье подружки невесты, – зардевшись, призналась Алессандра.
– Она откликнулась? – с надеждой спросил он. Если кто и способен убедить Рокко, то это его жена.
– Нет. – Алессандра покачала головой. – Она всегда будет на стороне Рокко.
Их разговор прервал официант, уставивший стол тарелками с дымящейся едой. Когда оба положили себе на тарелки понемногу каждого meze, Алессандра прервала молчание:
– Из твоей семьи кто-нибудь будет?
– У меня нет семьи.
– А твоя мать?
– Я ее не приглашал.
– Почему?
– Это не лучшая идея.
– Но почему, скажи?
– Просто поверь мне. – Отломив кусок питы, он зачерпнул им хумус и отправил в рот, ясно давая понять, что не намерен далее обсуждать этот вопрос.
Алессандра отпила глоток воды, и разговор перешел на безопасные темы. Они говорили о кино и музыке: в этих областях их вкусы на удивление совпадали. Ему было чертовски приятно беседовать с ней. Ее медово-карие глаза смотрели на него, как на единственного мужчину на земле. Думая о том, что он у нее и вправду первый и единственный мужчина, Кристиан чувствовал, как кровь закипает у него в жилах, и мечтал о том, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.
Когда они вернулись, в отеле было тихо. Впервые Кристиан пожалел, что они одни в здании. Ему надо было как-то отвлечься от мыслей об Алессандре. Чем она так его приворожила? Его тело откликалось на каждый ее жест – на движения губ, на хрипловатый смешок, на то, как она откидывает волосы, падающие на лицо…
Он никогда раньше не думал о женитьбе, но если бы ему пришлось выбирать жену из числа женщин, с которыми он делил постель, Алессандра, несомненно, была бы вне конкуренции. Она была веселой и кокетливой, но в ней чувствовалась незаурядная личность. Она не скрывала своих чувств, не притворялась и не прибегала к обычным женским ухищрениям. И, Theos, она была сексуальнее любой женщины в мире!
Он весь вечер не мог отделаться от мысли о сладости ее губ.
Наконец они остановились у дверей ее апартаментов.
– Спасибо за чудесный вечер, – сказала она, прислонившись к стене и глядя на него в упор широко распахнутыми глазами.
– Спасибо тебе, – откликнулся он.
Что мешает ему сейчас поцеловать ее?
Ничего.
Лишь его собственное слово – не дотрагиваться до нее до свадьбы. И он сдержит его, даже если его гениталии взорвутся от возбуждения.
– У тебя завтра дела? – Она почесала плечо, и ее груди сдвинулись.
Видение ее темно-розовых сосков тотчас всплыло в памяти, и кровь тяжело застучала в висках.
– Да, – хрипло отозвался он. – А вечером прибудут первые гости. Когда вернусь, нам надо будет встречать их здесь вдвоем.
– Значит, впервые попробуем продемонстрировать публике любовь навеки? – иронически улыбнулась Алессандра.
Он положил ладонь ей на щеку, провел большим пальцем по нежной коже:
– Справишься?
– А ты?
– Справлюсь. Ради ребенка.
Она не мигая смотрела ему в глаза. Затем, подняв руку, накрыла ею его пальцы, все еще лежавшие у нее на щеке:
– Тогда и я справлюсь.
Алессандра была уверена: сейчас он ее поцелует. Она узнала этот взгляд, полный вожделения, которым он смотрел на нее в тот вечер в ее квартире, прижимаясь губами к ее губам…
Он поспешно отпрянул от нее.
– Хороших снов, agapi mou. – Он кивнул и, повернувшись на каблуках, быстрым шагом направился к своему номеру.
Алессандра тяжело вздохнула, сама не понимая от чего, – то ли от облегчения, то ли от разочарования.
Следующей ночью Алессандре не спалось. С рассветом она уже была на ногах. Быстро приняв душ, она натянула на себя короткое лимонно-желтое платье и матерчатые сандалии на высокой танкетке и, прихватив фотоаппарат, вышла из номера. Проходя мимо апартаментов Кристиана, она замедлила шаг.
Интересно, он еще спит?
Накануне все прошло так, как он задумал. После работы он вернулся в отель за двадцать минут до прибытия первых гостей. Весь вечер они не отходили друг от друга, шутили и смеялись. В какой-то момент он вдруг склонился к ее уху:
– Кажется, мы их убедили, – шепнул он.
По крайней мере, ей так показалось: жар его дыхания, коснувшись ее кожи, спутал мысли, и она не смогла расслышать слов.
Dio, что он с ней делает? Неудивительно, что она не смогла толком заснуть этой ночью!
Долгие годы она думала, что брак и дети – не для нее. Как и сексуальные отношения. Ей не нужны путаные чувства, неизбежная ложь, неприятная правда… Ей вполне хватило предательства Хавьера, чтобы выбрать одиночество.
С детства она привыкла быть одна. Дед контролировал каждый ее шаг – но только со стороны. За ее распорядком следила прислуга. А она мечтала, чтобы хоть кто-нибудь захотел быть рядом с ней только ради нее, а не потому, что получает за это деньги. Она поверила, что нужна Хавьеру по-настоящему, но его ложь сокрушила ее душу.
